Я имела честь провести три дня в лагере защитников Шиеса и хочу поделиться своими впечатлениями. Напомню, если вдруг кто-то забыл: Шиес – это станция в Архангельской области на границе с Республикой Коми, где правительство пожелало разместить полигон для московского мусора, и где уже больше года местные жители и примкнувшие к ним волонтеры из разных регионов страны мешают это сделать.

Первое, что бросается в глаза всем вновь прибывшим волонтерам, и в чем с радостью убедилась я – это великолепная организация, вполне способная сравниться с какой-нибудь военизированной госструктурой (в хорошем смысле). Быт лагеря, непрерывные дежурства (по два часа на морозном ветру, днем и ночью), подвоз еды и воды, обеспечение топливом и электричеством, строительство и ремонт временных бараков и т.д. – все это бесперебойно осуществляется самими участниками коммуны «Шиес».

Коммуна, кстати, создана «официально», то есть утвержден ее устав, проводятся ежедневные собрания для принятия текущих решений и т.д. Аналогия с воинской частью подчеркивается соседством лагеря с лагерем шиесского ЧОПа, охраняющего замороженную стройплощадку «Экотехнопарка», сиречь свалки. Охранники живут в вагончиках, подчиняются уставу и патрулируют территорию. Противники полигона делают то же самое (разве что живут по большей части не в вагончиках, а в утепленных палатках).

Обе оппонирующие структуры несут службу и бдительно следят друг за другом, в открытую сообщая по рации обо всех перемещениях противника. Передвигаясь между постами, я с умилением слышала, как обо мне за моей спиной уже отчитывались в радиоэфир ЧОПовцы. Единственная разница: ЧОП работает за деньги, а волонтеры – за идею. Кстати, зарплата ЧОПовца составляет 70 тысяч в месяц в штатном режиме и 120 – если было силовое столкновение с защитниками Шиеса (сейчас один сотрудник предприятия пытается через суд доказать, что ему положено 120 тысяч). Для архангельской глубинки это – огромные деньги. Для соседней Республики Коми да и других регионов – тоже.

Лагерь сопротивления. Credit: Юрий Староверов

Рискну предположить, что благодаря этой небывалой организованности защитники Шиеса фактически уже давно победили. Сейчас победа просто закрепляется (хотя это не менее важный этап). Враг волей-неволей относится с уважением к столь серьезному сопротивлению. Времена, когда шиесцев считали фриками и маргиналами, канули в лету. Трудно поверить, но вся инфраструктура протеста создана в прямом смысле на народные деньги: в Шиес идет финансовая помощь со всех концов страны.

Конечно, было бы неверно сказать, что здесь все легко и просто. Достаточно посмотреть на усталые лица координаторов лагеря, которые тащат тяжелую организаторскую лямку уже более года, чтобы понять, каких внутренних усилий стоит внешняя слаженность. Но надежду вселяет то, что в активе ОЧЕНЬ много народу. Мне, имеющей опыт участия в больших и малых протестных движениях, даже не снилось такое количество вовлеченных людей. Активисты приезжают в лагерь постоянно. Большинство – через станцию Мадмас (это уже Республика Коми), которая после предательской отмены РЖД остановки на Шиесе летом 2019 года стала основным местом сбора для переброски на Шиес.

Обратите внимание: в Мадмасе, где проживает 700 человек, регулярно находятся люди, готовые встретить волонтеров с поезда, посадить в свою «буханку» и отвезти до шлагбаума (поставленного газовщиками на технической дороге газопровода, идущей параллельно железке). У шлагбаума – вынужденная высадка и пересадка в другой транспорт, который уже выехал синхронно с «буханкой» с одного из шиесских блокпостов. У шлагбаума происходит обмен людьми: те, кто уже отдежурил на Шиесе несколько дней, пересаживаются в «буханку» и едут в Мадмас, а «свеженькие» направляются в лагерь. Эти рейсы стали почти ежедневными.

Синхронизация поездок и всех остальных процессов в лагере осуществляется с помощью раций, которые всегда включены. Радиоэфир наполнен переговорами разных постов. И кто после этого скажет, что шиесская волонтерская структура устроена менее эффективно, чем противодействующее ей охранное предприятие? Пожалуй, даже более эффективно, ведь скреплена она не деньгами, а патриотизмом местных жителей. Но не тем ленивым, сытым патриотизмом, сторонники которого клеют на автомобили надписи «На Берлин» и оттого считают себя победителями, а тем, ради которого жертвуют своими силами, временем, здоровьем и карьерой. Активист, который вез нас от шлагбаума до Мадмаса, а до этого отработал в лагере, как оказалось, 4 месяца назад стал отцом ребенка. Как и другие жители мятежного поселка, он разрывается между семьей и своим «партизанским» отрядом.

Обращает на себя внимание огромный процент вовлеченности именно местного населения. В поселке Урдома (вместе с Мадмасом они – ближайшие к Шиесу населенные пункты), где проживает 4,5 тысячи человек, примерно половина взрослого населения хоть раз так или иначе помогала лагерю.

Пост «Костер». Credit: Александр Раймонди

Другая важная особенность – в протесте представлен полный срез местного общества, все, если можно так выразиться, социокультурные страты (разве что кроме крупного бизнеса). Репрезентативно отражены все образовательные уровни и все политические взгляды, от язычников-ультранационалистов до ново-леваков западного толка. Я подчеркнула это не случайно. Согласитесь, что в крупных городах протестные движения традиционно рекрутируются в основном из интеллигенции (за исключением разве только националистов). Но в поморской глубинке процент рафинированной интеллигенции по определению меньше, чем в столицах.

Поэтому здесь в протест вовлекаются все, и это сообщает лагерю симпатичную специфику. Например, в местном активе гораздо больше мужчин, чем это характерно для протестных движений в крупных городах. В шиесском лагере мужчин – 60-70%, благодаря чему хватает рук на все технически-силовые задачи. Здесь всегда находятся специалисты по электрике, дизель-генератору, мототехнике, слесарному и плотницкому делу.

Всего на момент моего пребывания в коммуне находилось 50-60 человек, и состав постоянно ротировался. Сегодня приехали 20 – уехали 10. Завтра приехали 10 – уехали 15. Послезавтра приехали 10 и уехали 10. И т.д. Некоторые живут непрерывно более трех недель, а иные, хоть и наезжают ненадолго, но за время существования лагеря успели побывать в нем уже 10-11 раз.

В лагере установлен четкий распорядок дня. Рано утром на пост в столовой заступает очередная смена кухонных дежурных (повара и судомойки). Готовится завтрак. Посуда централизованно моется в тазах, так как небольшой сарайчик кухни-столовой (она же – место для вечерних собраний коммуны) слишком тесен для того, чтобы мыть миски самостоятельно. Дневные дежурные сменили ночных: жизнь в лагере не прекращается круглые сутки.

Ночью тоже нужно кормить волонтеров, которые каждые 2 часа сменяются в карауле «на горе» (так называется огромный заснеженный гребень из щебня, который успели привезти строители «Экотехнопарка»; возвышаясь над стройплощадкой, он позволяет отслеживать все перемещения охраны во избежание возможных провокаций). Днем, кроме дежурств, идет работа по жизнеобеспечению: ремонт построек и агрегатов, доставка питьевой и технической воды, заготовка сухостоя и валежника на дрова и т.д. После завтрака готовится обед, далее – ужин. В течение дня кухонный персонал может не раз смениться – теперь уже неформально, в порядке дружеской помощи.

Вид с щебневой горы на станционные постройки и часть стройплощадки. Credit: Юрий Староверов

В 18:00 начинается общее собрание коммуны, на котором определяются списки дежурных на следующие сутки, проходят голосование программные документы, решаются текущие вопросы. Помимо дежурных «на щебенку», собрание назначает участников длительных постов в нескольких удаленных «филиалах» лагеря. Это «Костер» и «Баня» (они блокируют пути подъезда техники к стройплощадке; на одном из них также постоянно топится баня для волонтеров), а также «Брестская крепость», которая охраняет источник водоснабжения. В настоящее время все относительно спокойно, ЧОПовцы ведут себя вежливо. Последний памятный прорыв техники на объект был ноябре. Однако, по подсчетам активистов, топливо для генератора должно скоро закончиться, и следует ждать очередной попытки прорыва.

Спокойная жизнь в лагере сподвигает некоторых обывателей, далеких от протестной темы, солидно изрекать, что-де «конфликт давно разрешился, нечего там охранять». Авторы этих реплик не знают или не хотят знать, какой ценой было достигнуто нынешнее равновесие. Это не добрый губернатор Архангельской области Игорь Орлов вдруг заявил (правда, пока устно), что Шиес отменяется, и не заботливые власти Москвы заговорили о новых идеях по утилизации мусора. Ничего не случается просто так, все хорошее достигается тяжелым трудом. И память об этих трудах до сих пор лежит, припорошенная снегом, около поста «Баня» – это сожженный врагами вагончик.

Здесь же стоят березы, помеченные красной краской: зазубрины на них оставил экскаватор, который прошлой зимой пытался вырваться со стройплощадки и поехал прямо на людей. На посту «Костер» в начале января дежурил напарник того волонтера, который весной прошлого года чуть не задохнулся в вагончике: ЧОПовцы пытались вывезти вагончик силой, забыли про находящегося внутри человека и своротили печную трубу. Если бы напарник не докричался до служивых, активист мог бы погибнуть.

Кстати, еще одно очень важное наблюдение: в лагере строго соблюдается сухой закон. Попытки полностью очистить речь активистов от ненормативной лексики пока успеха не имели (поэтому в Правилах коммуны мягко сказано, что мат «не рекомендуется»), однако длительных отказ от спиртного в северной сельской местности, да еще зимой – поверьте, это дорогого стоит. Каково же было мое удивление, когда я узнала, что в качестве временной меры сухой закон сработал и в Урдоме: жители поддержали призыв бойкотировать магазины, которые сотрудничали с «Экотехнопарком». А там как раз продавалось спиртное…

Как я уже говорила, в Шиес приезжают волонтеры со всех регионов страны. За вычетом журналистов, блогеров и различных «дружественных делегаций», все они – простые люди, которые решили потратить сбереженные деньги и свой отпуск ради помощи лагерю. При мне в лагере были люди с Алтая, из Москвы и Подмосковья, Петербурга, Вологды, Нижнего Новгорода, Чебоксар, Тверской области. И это не считая ближних городов и поселков – Архангельска, Сыктывкара, Котласа, Северодвинска.

Что влечет сюда всех этих людей? Я думаю – то же, что и меня. А именно – желание приобщиться к чуду. Увидеть своими глазами то, что доселе казалось невозможным. Некоторые приезжают и с конкретным намерением перенять опыт сопротивления. Еще пару лет назад идея остановить народными силами вредный государственно-олигархический проект показалась бы фантастичной. Сегодня, благодаря Шиесу, она стала не просто реальностью, а отработанной технологией: сначала делаете это, потом – то, а и наконец – вот это.

Один из постов ЧОПа. Credit: Юрий Староверов

А еще люди хотят снова и снова ощутить удивительный душевный подъем, который дает единение. Здесь, в лагере, люди проявляют свои самые лучшие качества. Почувствовать себя нужным – да в конце концов, просто хорошим человеком – это важно для каждого. Возможно, не будь Шиеса, многие из этих людей вели бы гораздо менее осмысленную жизнь. Никто, включая их самих, не узнал бы, что они способны на такую дружбу и взаимопомощь, что они так много умеют и могут, что их здесь так любят и ждут. Мечта о коммунизме, при всех отрицательных коннотациях этого слова, не оставляет человечество.

«Я не представляю, что мы будем делать, когда победим, – сказала на собрании одна из старейшин Шиеса. – Как мы будем жить без нашего лагеря, друг без друга?» Конечно, такое счастье власти нам вряд ли подарят. Ресурсы планеты ограничены, и те, кто посильней, всегда будут стремиться отнять у других землю, природу, лес, берег и т.д. Поэтому потребность в новых шиесах будет всегда. И, возможно, кому-то и где-то еще не раз удастся воссоздать уникальную совокупность факторов, которые сделали возможным нынешний успех. Но, конечно, это будет уже не Шиес, а что-то другое. Чудо по определению не тиражируется. Лагерь на станции Шиес навсегда останется чудесным воспоминанием тех, кто там побывал, и символом надежды для всех остальных.