В последнее время российское государство предпринимает регулярные атаки на систему особо охраняемых природных территорий (ООПТ). Один за другим появляются законы и законопроекты, позволяющие урезать площадь региональных заказников или развивать туризм в заповедниках. Статус государственной ООПТ уже не выглядит гарантией сохранения территории. В связи с этим природоохранное сообщество все чаще начинает с надеждой поглядывать на идею частных ООПТ. Если государство не способно спасти природу, то, может, это сделает добрая воля частных землепользователей?

Тем более, что примеры такого рода есть. С 1994 года в Амурской области существует «Муравьевский парк устойчивого природопользования» – первая и пока самая значительная частная ООПТ в России.

Первое, что следует узнать, говоря о частных ООПТ – что этого формата в российском природоохранном законодательстве на самом деле не существует. Для многих, в том числе и сторонников такой формы защиты природы, данная информация может оказаться неожиданностью.

Как же так: частные ООПТ существуют, а с точки зрения закона их как бы и нет? С другой стороны, противоречия между законом и реальностью в России и без того настолько глубоки (так, захватывать береговую полосу по закону нельзя, но нарушители это делают, а государство им не мешает), что само по себе отсутствие регулирования не может быть препятствием для существования явления (что не запрещено, то разрешено).

Тем не менее, в законе «Об ООПТ» нет варианта «частные». Соответственно, нет и критериев для их создания. Все – критерии, природоохранная ценность территории, уровень ее охраны – зависит только от воли владельца земельного участка. Охрана территории, соответственно, обеспечивается только свидетельством о собственности или правом аренды, да еще финансовыми возможностями хозяина.

Таким образом, по-хорошему мы не можем отделить частную ООПТ от просто базы отдыха с парком. Хозяин запросто может назвать последнюю частной ООПТ, и ничего ему за это не будет. Впрочем, причин злоупотреблять термином пока что нет (вот если бы за статус частной ООПТ выдавались налоговые преференции, то надо думать, что бы тут началось!).

При этом под понятие «частная ООПТ» подходят, к примеру, охотхозяйства – особенно с тех пор, как поправки в Лесной кодекс разрешили огораживать их забором. Учитывая закрытость территории, они смело могут претендовать на звание «заповедников». Правда, их цель (обычно) – не сохранение видового разнообразия, а продажа права пострелять по животным. Но для этого так или иначе нужно сохранять и животных, и лес. Это к тому, что частная ООПТ из-за отсутствия внятных критериев может оказаться всем, чем угодно.

Косуля в Муравьевском парке Credit: t.me/muraviovka_park

«Нечто, напоминающее ООПТ»

Специалист по особо охраняемым природным территориям Всеволод Степаницкий считает, что при любых обстоятельствах получится не полноценная особо охраняемая природная территория, а «нечто, напоминающее ООПТ».

«Увы, в современной России внедрению практики частных ООПТ препятствует отсутствие законодательной базы, – говорит он. – Не определены соответствующие категории ООПТ и особенности режима их особой охраны, не установлен порядок их создания, не предусмотрена возможность обеспечения охраны таких территорий силами их собственника или пользователя. Де-юре института частных ООПТ в стране нет. Именно поэтому в современной отечественной практике такие прецеденты крайне редки. Идут на них лишь отдельные собственники или арендаторы земельных участков».

Более того, с точки зрения российского закона понятие «частная особо охраняемая природная территория» – это вообще оксюморон.

«Понятие ООПТ не применяется в российском законодательстве к частному землепользованию, – объясняет Степаницкий. – В России ООПТ – это земельные участки и водные объекты, которые изъяты решениями органов государственной (или муниципальной) власти полностью или частично из хозяйственного использования, и для которых этими органами установлен режим особой охраны. Все, что может частник (помимо декларирования некоего особого природоохранного статуса, придания территории громкого названия и ведения природоохранной пропаганды) – это стараться, по мере сил и возможностей, поддерживать щадящий (в природоохранном плане) режим

При этом деятельность частника должна соответствовать целевому назначению участка, подчеркивает ученый.

«Если, к примеру, в собственности у конкретного лица находятся земли сельхозназначения, то он обязан вести на них сельскохозяйственную деятельность. И, если он заявит, что этот участок очень ценен экологически и он решил его оставить таким, каким есть, то к нему могут возникнуть вопросы от контрольно-надзорных органов», – продолжает ученый.

Поэтому, если вы планируете охранять природу, то при формировании и постановке на кадастровый учет участка вам нужно указать соответствующий вид разрешенного использования (ВРИ).

Именно так поступил ученый с Курильских островов Дмитрий Соков, когда арендовал, а затем и приватизировал остров Рогачев в Тихом океане. Он хочет превратить его в частную ООПТ (там расположен один из самых больших птичьих базаров Южных Курил) и для этого сразу прописал ВРИ «для охраны природных территорий».

А может, частно-государственные ООПТ?

Тем не менее, территории, собственники которых называют их частными ООПТ, в стране есть. Примечательно, что часто их объединяет одно обстоятельство – они располагаются на землях… существующих государственных ООПТ на правах арендаторов земельных участков. Как правило, речь идет о региональных заказниках, у которых нет собственной администрации.

К таким частным «вставкам» в государственные ООПТ относится и Муравьевский парк устойчивого природопользования. Он находится в границах Муравьевского регионального заказника в Амурской области.

Территория Муравьевского парка устойчивого природопользования с высоты Credit: t.me/muraviovka_park

– Муравьевский парк устойчивого природопользования

История самой известной в России негосударственной ООПТ началась 16 мая 1994 года, когда организация Международный социально-экологический союз (МСоЭС) взяла в аренду на 50 лет 5206,7 га заболоченных угодий в Тамбовском районе Амурской области (55 км к югу от Благовещенска).

Арендуемая территория являлась и является местом обитания более 200 видов птиц и 400 видов растений, в том числе включенных в Красную книгу Российской Федерации. Здесь отмечена максимальная для России плотность гнездования японских и даурских журавлей, весьма многочисленны маньчжурский фазан и сибирская косуля.

Аренда и передачи ее раздробленными кусками индивидуальным землевладельцам, что привело бы к резкому и бесконтрольному усилению антропогенного влияния.

В 1996 году Муравьевский парк получил статус общественной некоммерческой организации (АНО).

В 1997 году парк арендовал дополнительно 200 га пахотных земель для создания демонстрационной фермы устойчивого землепользования. Казалось бы, причем тут сельское хозяйство? Дело в том, что многолетние исследования МГУ убедительно доказали, что сельскохозяйственная деятельность в районе – одна из причин высокой численности редких видов в Муравьевском парке.

«Сельхозугодья часто бывают источником обильного и доступного корма для диких животных, – поясняет координатор МСоЭС Святослав Забелин. – Имеем благоприятное сочетание: парк для безопасного гнездования, плюс соседние сельхозугодья как дополнительная кормовая база».

Вместе с тем палы, пастушеские собаки, люди, техника, стада крупного рогатого скота, ядохимикаты, мелиорация и браконьеры катастрофически снижают успех гнездования птиц.

Парк с самого начала своего существования был занят разработкой и осуществлением программы устойчивого природопользования на основе экологически чистых и экономически эффективных сельскохозяйственных технологий. Велись и ведутся активное экологическое просвещение и научная работа, в том числе с участием иностранных специалистов.

Понятно, что теперь (точнее, до последнего времени) международными конференциями на ООПТ трудно кого-то удивить. Однако в 90-х годах именно Муравьевский парк стал в России пионером многих прогрессивных форм работы – хотя бы потому, что сам был новым необычным явлением, и, в отличие от государственных ООПТ, должен был на каждом шагу доказывать свою нужность.

В свою очередь, сотрудники парка стажировались за границей. Научные и деловые круги Японии, США и Кореи спонсировали больницы, школы и детские приюты в Амурской области.

Парк, таким образом, помогал и помогает не только журавлям, но и людям, живущим с ними в соседстве. Тем самым на практике реализуется популярная ныне концепция биосферного резервата, предполагающая гармоничное сосуществование природы и человека. Добавим, что за почти 30 лет парк расширился и занимает теперь 6500 га поймы и первой надпойменной террасы Амура. Соответственно и видовое разнообразие увеличилось: зарегистрировано более 300 видов птиц, в том числе дальневосточные аисты и шесть из семи видов журавлей, обитающих в России, более 600 видов высших растений.

Основные вопросы, которыми задаются многие, впервые узнавшие о Муравьевском парке – кто все это финансировал и финансирует, и как это чудо стало возможным в условиях российских бюрократии и коррупции?

«Деньги на аренду дал бизнесмен – покровитель журавлей из Японии, – лаконично объясняет Святослав Забелин. – Нынешнее финансирование – гранты разного уровня и происхождения. Как все удалось? Начало 1990-х – время перемен. И многое тогда можно было согласовать».

– Экопарк «Леопарды на Гамова»

О другом – тоже уникальном – опыте «государственно-частного партнерства» в сфере ООПТ рассказывает Всеволод Степаницкий. Он работает в организации, которая до недавнего времени владела Экопарком «Леопарды на Гамова» в Хасанском районе Приморского края. Площадь территории, которую Степаницкий также называет не иначе как «нечто, напоминающее ООПТ», – чуть менее 7000 га.

«При этом реально мы могли контролировать только часть этой территории, огороженную, где располагалось стадо пятнистых оленей (в соответствии с целевым назначением земельного участка – сельское хозяйство, пантовое оленеводство)», – объясняет он. Но в 2019 году удалось добиться постановления Правительства РФ, которое включило весь участок в состав национального парка «Земля леопарда» на правах стороннего землепользователя в границах ООПТ.

«Теперь нет проблем ни с регламентацией режима (включая полный запрет охоты), ни с юридической ответственностью для нарушителей этого режима, ни с полномочиями службы охраны, – рассказывает Степаницкий. – Но теперь это не частная ООПТ, а лишь частное землепользование (хотя и природоохранно ориентированное) в границах государственного ООПТ».

Олени на ферме Credit: Фото: пресс-служба ФГБУ «Земля леопарда»

Собрание уникальностей или уже тенденция?

Как выясняется, попыток создать «нечто негосударственное, похожее на ООПТ», за всю новейшую историю РФ было уже не две и даже не три. Благодаря Всеволоду Степаницкому, Святославу Забелину и Михаилу Крейндлину из Гринпис нам удалось составить список частных ООПТ России (или хотя бы попыток создать таковые). Итак, помимо Муравьевского парка и «Леопардов на Гамова», стоит упомянуть:

– Частный природный парк «Бунисяк» (Красноярский край)

В 1998 г. частный предприниматель (по специальности – биолог-охотовед) О.Р. Крашевский (г. Норильск) объявил о создании частного природного парка площадью 123 996 га. Парк располагался в границах охранной зоны государственного природного заповедника «Путоранский» (тогда – Таймырский автономный округ) на участке лесного фонда, предоставленного по договору аренды (арендодатель – Таймырский лесхоз) сроком на 5 лет возглавляемому О.Р. Крашевским промысловому (крестьянскому) хозяйству «Бунисяк».

Испытания временем эта задумка не выдержала. Сегодня от нее осталась лишь турбаза «Бунисяк», расположенная в 150 км восточнее Норильска на берегу озера Лама. Владелец остался тот же самый, только теперь он генеральный директор туроператорской компании «ПутораныТур». Но это уже не частная ООПТ. Обращаем внимание, что эта попытка также была предпринята в границах существующей государственной ООПТ (в данном случае – ее охранной зоны), как и в двух предыдущих случаях.

– Природный парк «Олений» им. Ю.П. Лихацкого (Липецкая область)

Парк расположен в Краснинском районе Липецкой области и организован на земельных участках суммарной площадью 1500 га, находящихся в собственности ООО «Вавилово».

Как сообщают собственники этой территории, режим парка и меры по контролю за его состоянием принимаются согласно охотхозяйственному соглашению №3 от 02.03.2012, подписанному Управлением по охране, использованию объектов животного мира и водных биологических ресурсов Липецкой области, а также согласно Федеральному закону от 24 июля 2009 г. № 209-ФЗ «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов, и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». Иными словами, проект начинался как частное охотхозяйство. Впоследствии цели и задачи парка были расширены.

«В настоящее время в парке осуществляется комплексная охрана биологического разнообразия природных территорий, а также организация научно-исследовательской и просветительской работы», – сообщается на его официальном сайте.

Сотрудники парка проводят экскурсии, ученые приезжают сюда для проведения исследований – в общем, все, как на приличной ООПТ. При этом организация называет себя «сафари-парком» и занимается, в том числе, разведением животных на продажу, что, конечно, вряд ли может быть основной целью «классической» ООПТ. Здесь не продают путевки на отстрел животных (в худшем случае их самих продают для отстрела в другом месте), но показывают этих животных – живых и здоровых – за деньги.

Пара тупиков-носорогов Credit: Mick Thompson

Помимо коренных видов (бобр, европейская косуля, лисица, заяц русак, каменная куница, сурок-байбак, перепел, серая куропатка, канюк обыкновенный и мохноногий, луговой и болотный лунь, ястреб-тетеревятник, болотная сова и пустельга) здесь обитают акклиматизированные: благородный и пятнистый олень. Свободно пасутся также муфлоны, завезенные для разведения. Территория при этом закрытая.

Думается, что по мере распространения идей гуманизма и ухода моды на трофейную охоту все больше охотхозяйств будут выбирать такую стратегию. Спрос на внутренний экотуризм сейчас огромен. Так отчего бы его не удовлетворить, особенно если в аренде уже имеются подходящие лесные угодья? Другое дело, что вопрос частного владения лесными территориями нередко становится причиной конфликта с местными жителями.

Вплоть до 2017 года арендованные участки лесного фонда запрещено было огораживать, и все частные охотхозяйства за заборами были, таким образом, вне закона. В январе 2017 году заборы для нужд «полувольного разведения охотничьих ресурсов в искусственно созданной среде обитания» были легализованы. Но социальная напряженность не исчезла.

Так, охотхозяйство «Приозерское общество охотников и рыболовов» (ПрОиР) близ поселка Севастьяново в Приозерском районе Ленинградской области, огородившее тринадцатикилометровым забором 880 га леса и два озера, или охотхозяйство «Черные камни» около поселка Пуйккола в Сортавальском районе Республики Карелия, где за забором длиной 44 километра (!!) оказались 12000 га леса и часть озера Янисьярви, вряд ли могут рассчитывать на народную любовь.

Кстати, на начальном этапе появления забора ПрОиР – 2011-12 гг. жителям Севастьяново рассказывали о будущем «природном парке», где будут «детям показывать оленей». То есть социальный спрос на формат частного ООПТ был хозяевами правильно считан и использован. Однако на деле и ПрОиР, и «Черные камни» стали именно охотхозяйствами. Получается, пока что продавать убийство животных выгодней, чем проводить экскурсии. Во всяком случае, в некоторых местах.

– Остров Рогачева (Сахалинская область, Курильские острова)

В 2017 году, когда программа «Дальневосточный гектар» только начала работать, а многие территории на Курильских островах из нее еще не исключили, госинспектор заповедника «Курильский» Дмитрий Соков взял сначала в аренду, а затем оформил в собственность маленький остров Рогачева площадью немногим больше 1 га, чтобы организовать там частную ООПТ.

Все последние годы он за свой счет финансировал на острове научные работы с привлечением орнитологов Курильского заповедника и РАН. В результате было установлено, что там гнездится огромная популяция тупиков-носорогов (от 17 до 30 тыс. пар). Также есть чистики, топорки, бакланы и т.д.

Чтобы окупить затраты, Соков приобрел лодку с мотором и устраивал экскурсии для туристов вокруг острова.

Остров Рогачева с высоты. Здесь располагается одна из крупнейших на Южных Курильских островах колоний тупика-носорога, которая насчитывает от 17 до 30 тысяч пар Credit: kurilskiy.ru / Юрий и Лариса Сундуковы

– Общественный природный парк «Мыс Тихий» (Сахалинская область)

Пожалуй, этот случай может считаться вторым после Муравьевского парка «чистым» примером ныне действующей негосударственной ООПТ. История парка началась совсем недавно – в 2018 году, когда группа из 29 экоактивистов получила соседствующие земельные участки по уже упомянутой программе «Дальневосточный гектар» на берегу Охотского моря (Макаровский район Сахалина), объединила их и стала облагораживать территорию: убирать мусор, оборудовать прогулочные тропы и места для палаточного отдыха.

Площадь парка – 29 га, вытянутых на 15 км вдоль моря и хребта Жданко. Здесь произрастают краснокнижные растения – можжевельник Саржента, соссюрея нупурипская, дрема сахалинская, пион обратнояйцевидный, прострел Татеваки и т.д. Среди представителей фауны встречаются тюлени, выдры, орланы и косатки.

Координатор проекта Роман Шатров сообщает, что посещение парка бесплатное и пока что неограниченное. В будущем, если нагрузка на природу возрастет, придется ввести некоторые ограничения. Активисты установили природоохранные аншлаги, занимаются изучением флоры и фауны, регулярно устраивают волонтерские лагеря и проводят экопросветительские занятия. Живут волонтеры в палатках и в хостеле, построенном на берегу моря.

Проект был поддержан как местными, так и федеральными органами власти. Особую поддержку оказало Министерство РФ по развитию Дальнего Востока и Арктики, а также Агентство по развитию человеческого капитала, которое предоставило финансирование для выполнения кадастровых работ. Наверное, именно так мы представляем себе идеальную частную ООПТ – то есть нечто столь же негосударственное, сколь и некоммерческое, со свободным доступом, дружелюбными владельцами и без застройки.

Общественный природный парк «Мыс Тихий» Credit: silentcape.com

***

Но даже в случае активного развития идеи частных ООПТ, скорее всего лишь меньшая часть из них изберет такой сценарий. Хотя бы потому, что очень немногие люди согласятся всю жизнь работать на волонтерских началах. Потребуется финансирование – для оплаты труда сотрудников, для природоохранных мероприятий, для привлечения юристов и бухгалтеров (иначе от многочисленных надзорных проверок будет не отбиться).

А значит, придется искать компромисс между охраной природы и коммерческой деятельностью. Впрочем, после принятия свежего закона о развитии туризма в заповедниках и нацпарках (в частности, он разрешает строительство «временных» домов и получение участков на ООПТ в аренду под рекреацию с 1 сентября 2023 года) особого отличия между частными и государственными ООПТ вроде бы и нет.

Кроме, разве, одного: в случае с государственными особо охраняемыми природными территориями общественность сможет хотя бы пытаться бороться против превращения их в турбазы. На частных территориях все зависит от желания и возможностей владельца. И даже начавшись с самых лучших намерений, его планы могут измениться в любой момент.

В связи с этим на вопрос смогут ли частные ООПТ заменить государственные, Всеволод Степаницкий отвечает твердое «нет»: «Увы, это иллюзия. Во всем цивилизованном (и не очень) мире ключевую роль в сфере территориальной охраны природы играют именно государственные ООПТ.

Другое дело, что, как показывает зарубежный опыт  (а равно и опыт дореволюционной России), частные ООПТ могут весьма гармонично дополнять государственную систему ООПТ, опираясь на добрую волю частных землепользователей, а также возможности благотворительных фондов и иных НКО приобретать ценные земельные участки для использования их в природоохранных целях».

Зарубежный опыт представлен, прежде всего, США. Так, организации The Nature Conservancy (TNC) принадлежит 3,1 млн акров (12545 км²) частных природоохранных резерватов. Далее идут ЮАР (в частности, это сеть частных резерватов, примыкающих к границам национального парка Крюгер, старейшего и крупнейшего в стране), Бразилия (где в долине реки Парагвай владельцами сельхоугодий организована сеть лоджей для экотуризма) и Австралия (5000 частных резерватов общей площадью более 22 млн акров).