Судно «Лепсе» принадлежит Мурманскому Морскому пароходству и базируется на РТП «Атомфлот» в непосредственной близости от жилых кварталов Мурманска, города с населением в полмиллиона жителей. С 1961 года оно использовалось как плавучая техническая база (ПТБ) для перезарядки реакторов атомных ледоколов. В 1981 году «Лепсе» было выведено из эксплуатации, но аварийное отработавшее ядерное топливо (ОЯТ) остается в его хранилище до сих пор.

Как провести безопасную утилизацию «Лепсе»? Этот вопрос, обсуждавшийся на конференции, организованной «Беллоной» на прошлой неделе, волнует представителей европейских стран с 1994 года, когда они предложили когда они предложили России финансовую и техническую помощь для утилизации судна.

В хранилищах судна размещено 639 тепловыделяющих сборок с ОЯТ, часть из которых повреждена, причем выгрузка части этих сборок из хранилища штатным способом невозможна. Всего на судне, построенном ещё 1934 году, до сих пор хранится около 250 килограмм урана-235, восемь килограмм плутония-259, а также продукты деления этих изотопов.

Согласно данным российских властей, общая стоимость утилизации судна к целевому году 2008 составляет 30,7 млн долларов плюс дополнительные 3,3 млн долларов на разработку технологии. На сегодняшний день, на осуществление утилизации судна имеется около 12 млн евро.

—> Эти средства стали доступны только благодаря тому, что в мае 2003 года Россия подписала соглашение MNEPR (Многосторонняя ядерная экологическая программа для России), после чего Европейский Банк реконструкции и развития (EBRD) и Экологическое партнерство стран Северного измерения (NDEP) смогли открыть финансирование проектов утилизации ядерно- и радиационно-опасных объектов. Финансирование также начало поступать от стран-участниц «Большой восьмерки», которые пообещали выделить России на эти проекты 20 млрд долларов в течение десяти лет.

«Средства Евросоюза на реабилитацию ядерных объектов Северо-Запада России: Эффективно ли они используются?» — так называлась конференция, проведенная Объединением «Беллона» в его Брюссельском офисе 26 апреля.

Выступавшие на этой конференции эксперты заявили, что российская сторона все еще скрывает информацию, необходимую для стран-доноров, желающих помочь в утилизации «Лепсе». Из-за нехватки информации, те страны-доноры, которые хотели бы помочь, отказываются это сделать.
—Конференция стала хорошим, хоть и небольшим шагом вперед, но никакие серьезные решения, по-видимому, не будут приняты до встречи Контактной экспертной группы, которая соберется в Мурманске, — сказал эксперт «Беллоны» Нильс Бёмер, упоминая очередное заседание Контактной экспертной группы Международного Агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), которое состоится в Мурманске 24 мая.

Конференцию, организованную «Беллоной», посетило приблизительно двадцать представителей Европарламента и Еврокомиссии, глав неправительственных организаций и европейских чиновников, занимающихся регулированием вопросов ядерной энергетики.
—На проект утилизации «Лепсе» выделены средства, но эти суммы не слишком велики, — сказал Нилс Бёмер, добавив, что необходим «более четкий план» утилизации, который должна предоставить российская сторона.

—> Россия работает над «Мастер-планом»
В свою очередь, Россия приняла так называемый «Мастер-план» для демонтажа стареющих ядерных подлодок и других радиационно-опасных объектов на Северо-западе России. Мастер-план был одобрен встрече NDEP, прошедшей в декабре в Лондоне.

Главная особенность Мастер-плана заключается в том, что в нем установлены четкие приоритеты: какими радиоактивно-опасными объектами нужно заниматься в первую очередь. Место «Лепсе» в этом списке пока еще не определено.

Многие из членов Европейской комиссии, посетивших конференцию «Беллоны», не увидели в Мастер-плане, подготовленном Росатомом, должной открытости. Итальянский представитель Еврокомиссии Фаусто Гасперини, в частности отметил, что Европа уже 10 лет добивается открытости информации о «Лепсе».

В этом смысле содержащиеся в российском Мастер-плане, обещания большей прозрачности и инспекционных прав для стран-доноров, финансирующих ядерные проекты в России, могут рассматриваться только как утешение. Но Гасперини отметил, что этот Мастер-план все-таки открывает ранее закрытые двери и подает надежды на будущую открытость.

По мнению Нильса Бёмера, Европейская комиссия, которая была по сути одним из ключевых участников проекта «Лепсе», уже давно ждет от России действий, которые бы доказали декларируемую открытость. И это ожидание может привести к тому, что Еврокомиссия —и особенно комитет по утилизации «Лепсе», состоящий из представителей ЕС, Норвегии, Франции и России, — вскоре займет позицию «наблюдать и ждать».

—Хотя Европарламент более активен в этом проекте, чем Еврокомиссия, парламент не может принудить Еврокомиссию или комитет по «Лепсе» принять какую-либо позицию. Но комиссия будет ожидать, чтобы парламент обозначил свое мнение, прежде чем принимать решительные меры, — говорит Нильс Бёмер.

Photo: Nils Bøhmer

Немецкий депутат Европарламента от Партии зеленых Ребекка Хармс рассматривает российский Мастер-план как возможность будущей открытости и большей прозрачности в целом. Она считает, что в проекте должны участвовать неправительственные организации, должны проводиться общественные дискуссии. Сам проект должен соответствовать стандартной практике Еврокомиссии, которая предусматривает и финансовую прозрачность и проведение экологических экспертиз.

Краткая история проблемы Лепсе
Историю «Лепсе» — от ввода в эксплуатацию и до утилизации судна, а также после преобразования его в плавучее хранилище ОЯТ в черте города — представлял на конференции в Брюсселе эксперт «Беллоны» Игорь Кудрик. Кудрик объяснил, что ни одно судно не содержит так много ОЯТ и с такой высокой активностью, как «Лепсе».

—> Строительство судна «Лепсе» было начато в 1934 году на Николаевском судостроительном заводе. Сорок лет назад по специальному проекту судно было переоборудовано на Адмиралтейском заводе под плавучую технологическую базу. В течение двадцати лет ПТБ «Лепсе» обеспечивала перезарядки ядерного топлива атомных ледоколов.

В хранилище ОЯТ (в пеналах и кессонах) размещено 639 отработавших тепловыделяющих сборок (ОТВС), в том числе выгруженных из реактора атомного ледокола «Ленин» после аварии в 1964 году.

ОТВС размещены в пеналах и кессонах хранилища и имеют коррозионное разрушение, сопровождаемое изменением геометрических размеров и просыпью топливной композиции, исключающее возможность свободного извлечения ОТВС из хранилища по существующей технологической схеме.

Активность ОЯТ в хранилище в настоящее время составляет около 2,5•10¹⁶ Беккерелей (680 тыс. Кюри), что соизмеримо с активностью выброса при аварии на ПО «Маяк» в 1957 году. По проведенным расчетам в топливе содержится суммарно 260 кг урана (U-235), 156 продуктов деления и 8 кг делящегося радионуклида плутония (PU-239). Мощность дозы гамма-излучения в помещении хранилища и в смежных с ним помещениях в сотни тысяч раз превышает природный радиационный фон.

В 1988 году судно выведено из эксплуатации, а в 1990 году переведено в категорию стоечных судов.

В настоящее время судно находится в отстое у причала «Атомфлота» вблизи сложного судоходного фарватера Кольского залива. Несмотря на все принимаемые меры по обеспечению безопасности, вероятность навигационной аварии (столкновения с другим судном) велика. При существующем физическом износе и старении корпуса судна в результате коррозии в морской воде, столкновение приведет к затоплению ПТБ «Лепсе», что вызовет экологическую катастрофу в акватории Кольского залива.

—> В настоящее время рассматривается несколько вариантов утилизации судна. Некоторые из них предполагают отделение корпуса от остальной части судна в Мурманской гавани. «Беллона» выступает против этого, хотя и поддерживает вариант утилизации без выгрузки ОЯТ из хранилища «Лепсе» (этот вариант был проанализирован для «Беллоны» бывшим главным технологом Специальной группы технадзора Мурманского Морского пароходства, Юрием Черногоровым).

—Но прежде, чем реализовать какой-либо вариант утилизации, — сказал Кудрик, — необходимо провести серьезные исследования воздействия такого проекта на окружающую среду и возможных рисков, а западные доноры должны решить, какие именно стадии утилизации они хотят финансировать.

В настоящее время несколько западных организаций финансируют утилизацию судна. Это Французское агентство развития (AFD), которое выделило 1 372 040 евро в 2000 году. Подписание соглашения MNEPR привело к заключению между Мурманским морским пароходством и скандинавской Корпорацией NEFCO соглашения о финансировании проекта выгрузки ОЯТ с «Лепсе», что увеличило сумму проекта на 4 623 530евро за счет Норвегии и Нидерландов. Европейская Комиссия добавила еще 6 032 430 евро. Таким образом, бюджет проекта составляет 12 028 000 евро. Но эта сумма все равно далека от цифры 30,7 млн. долл, которую российское правительство считает необходимой для полной утилизации «Лепсе».

Photo: Nils Bøhmer

Общественные слушания
Новый российский Мастер-план утилизации старых подлодок и судов типа «Лепсе», как обещает российская сторона, предусматривает общественные слушания в тех областях на Северо-Западе России, которые задействованы в проектах.

Сергей Жаворонкин, глава Беллоны в Мурманске (где и будет осуществляться большая часть Мастер-плана) заявил, что его организация будет стараться доводить информацию об этих проектах до сведения общественности.

«Мы хотим сообщить людям о ситуации в этой области», — сказал он на конференции. «Но остается проблема постоянной закрытости» российских ядерных чиновников. Российское законодательство предусматривает и проведение общественных слушаний, и проведение общественных экологических экспертиз, но на практике Росатом не идет на такие процедуры.

Свою закрытость Российское федеральное агентство по атомной энергии (Росатом), оправдывает желанием уберечь общественность от возможной паники. По мнению Росатома, общественность совершенно не знает, что такое радиация, и поэтому всегда, при любых, даже минимальных инцидентах, предполагает худшее — нечто наподобие нового Чернобыля.

Но Жаворонкин назвал несколько примеров, когда молчание официальных лиц не успокоило людей, а только вызвало ещё большую панику. В ноябре слухи о выбросе радиации с Балаковской АЭС в Саратовской области заставили жителей нескольких регионов России скупить весь йод в аптеках в надежде предотвратить лучевую болезнь. Официальной информации было мало, а та, что была доступна, была противоречивой и неопределенной.

—> Приемные покои в итоге были переполнены людьми, которые не имели полной информации о случившемся и о мерах защиты, и отравились йодом. Когда Росатом наконец прервал тишину сообщением о «текущем ремонте», население не сразу поверило в это.

Жаворонкин подчеркнул необходимость открытой, прозрачной структуры, регулирующей утилизацию российских ядерных объектов. Эта структура и должна давать ясные и своевременные инструкции населению в подобных случаях.

Сергей Жаворонкин также выразил позицию «Беллоны» — необходимость контроля за проектами утилизации со стороны независимого атомного надзора, и посетовал на то, что Федеральное агенство по экологическому, техническому, и атомному надзору, образованное на месте Госатомнадзора в августе прошлого года в результате административной реформы, фактически не является независимым.

Взгляд «Беллоны» на российский Мастер-план
«Беллона» в целом поддерживает российский Мастер-план, хотя и относится с пониманием к позиции европейских стран, выраженной в формуле, — «наблюдать и ждать». Сам по себе Мастер-план — это основание для уверенности стран-доноров NDEP в том, что финансовые средства будут использованы разумно, что будут гарантированы меры для обеспечения прозрачности: аудиты, возможность доступа к объектам, экологические экспертизы до начала проектов итп. «Беллона» надеется что все эти теоретические процедуры будут проведены в реальности.

Выступая в Брюсселе, Сергей Жаворонкин заявил о необходимости будущего документа, который содержал бы оценку успешности Мастер-плана на Северо-Западе России, и распространил бы все эффективные меры и подходы, которые содержатся в нем, на другие российские регионы.