<!—#set var="author_format" value="Thomas Jandl» —>

Резюме

Американский некоммерческий «Траст по нераспространению» (Non-Prolifiration Trust Inc. — NPT) предлагает размещение на условиях лизинга ядерного топлива иностранного происхождения в России для долгосрочного хранения. Выручку за сорокалетнее хранение предполагается направить на социальные и экологические проекты. На первый взгляд, проект имеет благие намерения и новый подход к решению проблемы, но в перспективе он принесет только вред экологии и ядерной безопасности России и представляет существенную угрозу режиму нераспространения. Кроме этого, проект позволит атомной промышленности экономически развитых стран навсегда избавится от своих ядерных отходов, заплатив при этом России только за 40 лет их хранения. Таким образом, России придется иметь дело с импортированными высокоактивными ядерными материалами на протяжении тысячелетий, это притом, что страна не может справиться с уже накопленными у себя ядерными материалами и отходами. В этом документе будут затронуты следующие аспекты проекта:

Создание рынка расщепляющихся материалов
«Монетаризация» обращения с ядерным топливом открывает перспективу неподконтрольной торговли расщепляющимися материалами. Поддержка режима нераспространения обеспечивается за счет учета и контроля над этими материалами. Перемещение этих материалов из страны в страну с потенциальной перспективой их переработки приводит к невозможности точного учета и существенно увеличивает риск нарушения режима нераспространения. Основная цель, заложенная в проект NPT (обеспечение безопасности расщепляющихся материалов), служит для получения западной поддержки проекта и не ставит своей целью помочь России. Создание безопасных условий хранения расщепляющихся материалов уже включено в международные программы, которые на сегодня выполняются.

Россия получит только дополнительные проблемы
Россия имеет около 14 тыс. тонн отработавшего ядерного топлива, хранение которого осуществляется в неудовлетворительных условиях. Предполагаемые финансовые вливания в обращение с этими материалами через выполнение рассматриваемого проекта является явно недостаточными и, вероятно, так и не материализуются, по той причине, что в проекте, рассчитанном на сорок лет, отвлечение фондов на непредвиденные расходы практически неизбежно.

Через 40 лет масштаб проблемы увеличится, но фонды уже иссякнут
Россия может столкнуться с тремя сценариями примерно в 2040 г.:

• NPT больше не существует после истечения срока лизинга в 2040 г. и ядерные материалы, при условии, что кто-то добровольно не примет их обратно, просто остаются в России;
• ни Россия, ни другие страны не хотят принимать эти материалы, но, поскольку соглашение по месту размещения топлива по истечению сорока лет отсутствует, топливо остается в России; или
• Россия выражает желание оставить топливо у себя, но настаивает на его переработке в экспортных целях, что изначально противоречит проекту NPT и политике, не предусматривающей переработку, которой придерживается США. NPT должен признать, что другие варианты развития ситуации практически невозможны.

Россия нуждается в международном содействии в решении проблем обращения с ядерными и радиоактивными материалами. Это содействие должно строиться на долгосрочном видении политических и экологических последствий; это содействие не должно быть приватизировано с целью достижения краткосрочных финансовых выгод. Если в процессе оценки возможности создания могильника для ядерных и радиоактивных отходов, образующихся в России, будет достигнут международный консенсус о необходимости строительства глобального хранилища для отработавшего топлива, только тогда можно вернуться к обсуждению этого вопроса. Но его решение ни в коем случае не должно быть продиктовано желанием западной атомной промышленности решить проблемы обращения с отходами своего производства в короткий срок и с минимальными политическими и экономическими затратами.

Экспорт отработавшего ядерного топлива в Россию — национальные и экологические аспекты безопасности

Весной 1999 г. американская компания «Траст по нераспространению» (NPT) объявила о предложении, согласно которому международная атомная промышленность может арендовать место для хранения отработавшего ядерного топлива в России на 40 лет. Согласно NPT, целью проекта является выделение средств Министерству по атомной энергии РФ (Минатом) на обеспечение безопасного хранения расщепляющихся материалов и на другие экологические и социальные проекты. Международная атомная промышленность должна будет в целом заплатить от 6 до 12 миллиардов долларов США за размещение своего топлива на территории России. После создания необходимой инфраструктуры (оценочная стоимость: 2 миллиарда долларов США), чистая прибыль составит от 4 до 10 миллиардов долларов США, которые будут направлены на выполнение разработанных проектов. Управление средствами будет осуществляться NPT его дочерней компанией «Траст развития Минатома». Ядерное топливо останется в собственности NPT, который будет осуществлять контроль над расходом средств и выполнением контрактов на протяжении всего проекта. Проект нуждается в одобрении правительства США в отношении топлива, которое поставлялось США, и поэтому его последствия для ядерной безопасности и долгосрочной национальной безопасности США должны получить оценку ведущих политиков.

Природоохранной организации очень трудно одобрить схему, при которой атомная промышленность избавляется от политических затрат путем перевода наиболее серьезной проблемы — захоронение ядерных материалов — в другую страну. И хотя эта страна получит все компенсации, опыт США показывает, что в подобных дебатах наиболее ощутимы затраты политического, а не экономического характера. В этом смысле, проект NPT позволяет атомной промышленности экономически развитых стран продолжить рекламу атомной энергетики как наиболее дешевого источника энергии, уходя при этом от волнующего людей вопроса обращения с ядерными и радиоактивными отходами.

Объединение Bellona является прагматичной природоохранной организацией, одна из целей которой состоит в оздоровлении ситуации в России, сложившейся в сфере обращения с радиоактивными отходами. Объединение обсудило проект, предложенный NPT, и признало, новизну попытки создания ситуации, при которой выигрывают все участники. В процессе дискуссии, Bellona обнаружила целый ряд проблем — как в отношении экологической обстановки в России и ядерной политике, так и в отношении проблем для национальной безопасности США — которые заставляют нас призвать официальный США не одобрять представленный проект.

Ниже приводятся обоснование трех основных аргументов, послуживших принятию решения не поддерживать проект NPT.

(1) Открытие перспектив рынка расщепляющихся материалов
«Монетаризация» обращения с ядерными материалами открывает ящик Пандоры и позволяет неподконтрольную торговлю расщепляющимися материалами. Если Россия, которая критиковалась за свою поддержку ядерных программ таких государств, как Иран, получит зеленый свет на обустройство на свой территории международного хранилища ядерных материалов, то, как Вашингтон может отказать другим нациям решать свои экономические проблемы таким путем? Многие страны со слабой экономикой зарабатывали твердую валюту, разрешая хранение у себя опасных отходов, часто за счет здоровья своего населения и разрушения окружающей среды.[2]. Прецедент NPT открывает в этом отношении двери и для радиоактивных материалов.

В то время как проект NPT разработан для строго ограниченного количества топлива с целью сохранения контроля, министр по атомной энергии России Евгений Адамов уже поспешил заявить, что 10 тыс. тонн топлива, предусмотренных NPT, — это только начало бизнеса на 150 миллиардов долларов США[3]. На сегодня Минатом проводит активное лоббирование в ГосДуме внесения поправок в федеральное законодательство, запрещающее импорт радиоактивных материалов.

Одним из основных аргументов против любых форм торговли расщепляющимися материалами, включая переработку, заключается в том, что продажа этих материалов, их перемещение и транспортировка создают трудности для точного учета и контроля. Создание глобального рынка отработавшего топлива увеличит масштабы этих проблем и откроет новые возможности для потенциальных или действительный «распространителей», которых США всеми силами пыталась держать под строгим контролем. Допуск в сферу наиболее значимых вопросов национальной безопасности частных компаний будет являться серьезным шагом, но шагом в неправильном направлении, как это продемонстрировали результаты дебатов вокруг продажи ракетных технологий в Китай, что стало возможно благодаря благоприятной коммерческой среде[4]. В этом контексте следует упомянуть, что США наложили санкции на ряд российских институтов по подозрению в незаконных сделках по торговле оружейными технологиями с Ираном.

(2) Увеличение количества отработавшего топлива проблемы не решит
В России достаточно своих проблем с отработавшим ядерным топливом. По словам пресс-секретаря руководителя Минатома, в России накоплено около 14 тыс. тонн отработавшего ядерного топлива, проблема обращения с которым остается нерешенной[5]. Добавление к этому количеству еще 10 тыс. тонн NPT оправдывает тем, что на полученные средства будет возможно решить проблему безопасного хранения расщепляющихся материалов и профинансировать могильник для накопленных в России радиоактивных отходов. Поскольку проблема безопасного хранения расщепляющихся материалов уже финансируется рядом международных межгосударственных программ, выделение средств по линии NPT будет являться не более, чем субсидия этих программ, а не неотложная помощь в решении животрепещущей проблемы. Проблема, которая по настоящему актуальна — это обращение с радиоактивными отходами, и эта проблема не покрывается международными межправительственными соглашениями. И вероятность решения этой проблемы по линии NPT достаточна мала, несмотря на обещание профинансировать изучение и подбора места могильника для радиоактивных отходов и отработавшего топлива и его строительства. Подобный вывод основан на двух основных аргументах:

• Опыт последних лет показывает, что даже регионы с плохо развитой экономикой не верят в увеличение своего благосостояния за счет создания хранилища радиоактивных отходов на их территории. Проблема заключается не в технологии, а в политике и не может быть решена за счет проведения исследований. Юкка Маунтен в США превратилась в арену политических сражений, тоже самое происходит и в других местах. В двух шведских коммунах на севере страны, где уровень безработицы достаточно высок, население проголосовало против начала проведения изысканий на предмет создания там могильника. Можно вспомнить и проект «Пангея», который предполагал размещение международного хранилища радиоактивных отходов в Австралии. Проект вызвал массовые протесты местного населения, несмотря на обещания экономического благоденствия. Поэтому нет оснований полагать, что реакция в России будет отличной от остального мира. Первая реакция местного населения при упоминании возможности создания в их регионе хранилища была негативной и надежд на то, что она измениться нет. Принимая во внимание тот факт, что США способствует развитию демократии в России, игнорирование протестов местного населения будет контра-продуктивным для имиджа США в России и будет являться плохой политикой[6]. Вследствие этого, если даже и будет проведено какое-либо исследование, его воплощение в жизнь очень мало вероятно из-за протеста местного населения, которое откажется жить в соседстве с опасным объектом.

• Особенно важным является то, что с доставкой в Россию отработавшего топлива с перспективой его хранения там в течение 40 лет, само исследование создания могильника будет проводиться в конце этого срока. Принимая во внимание эпидемические проблемы коррупции в России, с которыми не сможет справиться даже лучший западный менеджмент, вливание огромных сумм денег в короткий срок под проект, рассчитанный на 40 лет, является непродуманным шагом. Мультимиллиардный проект, растянутый на почти пол столетия, столкнулся бы с непредвиденными расходами и недостатками в планировании в любой стране мира. Поэтому программы, выполнение которых запланировано под конец самого проекта, ожидает недофинансирование по той причине, что деньги будут истрачены до выполнения завершающей фазы. Поэтому вероятность того, что Россия, в итоге, останется с 10 тыс. тонн отработавшего топлива иностранного происхождения и без какого-либо решения этой проблемы (или недофинансированного решения) достаточно велика. Поэтому любой проект в сфере обращения с радиоактивными и ядерными материалами должен быть основан на долгосрочном процессе.

   

  • это подразумевает отлаженную систему проверок и контроля, рассчитанных на весь период выполнения проекта; и
  • где решения проблем уже выработаны и, если они уже существуют, подтверждены научными исследованиями и широко признаны, там можно начинать конкретную работу. В контексте проекта NPT, должны быть проведены научные изыскания по могильнику, Россия должна согласовать со странами-поставщиками топлива перспективы обращения с ним по истечению 40 лет, местное население должно быть проинформировано о проекте, а сам проект должен быть полностью обеспечен финансированием. Затем может начаться само воплощение проекта, с выделением денег под каждую отдельную фазу его выполнения. При таком раскладе необходимость сдачи в лизинг места под хранение топлива отпала бы, поскольку топливо можно было бы сразу помещать в могильник.

(3) Проект на 40 лет без стратегии завершения
NPT собирается вести управление импортированным топливом на протяжении 40 лет. Подобная стратегия выбрана с тем расчетом, чтобы Минатом не смог внести изменения в настоящий вариант проекта. Но подобная схема создает свои проблемы, а именно — что произойдет с топливом по истечении срока лизинга?

Из всего проекта NPT можно усмотреть несколько вариантов: Россия может получить проценты, набежавшие на сумму, полученную за лизинг, и оставить отработавшее топливо у себя; NPT может забрать топливо и найти страну, которая в свою очередь согласилась бы его принять. Можно предположить, что опасения по поводу ядерных материалов снизятся на протяжении нескольких десятков лет, но это очень маловероятно. Поскольку сам NPT не располагает какими бы то ни было вариантами хранения топлива, то он не может гарантировать, что топливо будет вывезено из России, если Россия так решит. Поэтому, то, что для России на сегодня выглядит, как один из вариантов, по истечению срока лизинга сольется в один вариант, при этом дополнительного финансирования на безопасное хранение взять уже будет неоткуда.

Масштаб проблем ядерной безопасности в России огромен. Предложение NPT гарантирует предоставление западной технологии, контроля и денег для улучшения ситуации. Ситуация, однако, возвратиться на свои исходные позиции после того, как иссякнет изначальное финансирование, и Россия опять останется наедине со своими проблемами. Отличие будет заключаться только в том, что количество ядерных отходов увеличиться на 10 тыс. тонн.

Тот факт, что Россия принимает эту возможность, не имея гарантий, касающихся судьбы топлива по истечению срока лизинга (например, что страны-поставщики заберут его или, по крайней мере, возобновят оплату на период продолжения срока лизинга после 40 лет) показывает, что либо Минатом действует в полной безответственности в отношении населения России, или у этого ведомства есть уже свои планы по поводу этих материалов. Поскольку глава Минатома Адамов открыто пропагандирует экономический потенциал России от экспортной переработки топлива, становится очевидным, что это ведомство намеревается получить двойной бонус: сначала несколько миллиардов долларов за хранение топлива, а потом дополнительные заработки на его переработки. В принципе, Минатом уже признался, что в его планы входит переработка топлива NPT, с тем, чтобы получить наибольшую отдачу от проекта.[7]«

В то время как NPT уверяет, что переработки топлива не произойдет за время выполнения проекта, траст не имеет возможности повлиять на решение России по истечению срока лизинга. Принимая во внимание тот факт, что согласие других стран забрать топливо маловероятно, и руководство Минатома сможет поступать с топливом по своему усмотрению. Таким образом, проект NPT приведет, в итоге, к переработке топлива. При этом, единственным преимуществом будет то, что переработка может оттянуться на 40 лет. Поскольку на сегодня рынок переработки топлива достаточно небольшой, топливо должно храниться определенный период времени до изменения ситуации на рынке. Так Россия получает, de facto, субсидию США и благословение на то, что официальный Вашингтон рассматривает в качестве угрозы интересам национально безопасности (переработка топлива — нарушение режима нераспространения). Единственной альтернативой подобному сценарию будет являться требование возврата топлива странам-поставщикам по истечении периода лизинга.

Заключение
Предложение NPT осуществлять хранение отработавшего ядерного топлива из других стран на территории России в течение 40 лет противоречит интересам национальной безопасности США, которые заключаются в максимизации контроля и учета расщепляющихся материалов во всем мире. Поэтому администрация США не должна выдавать разрешение на перевод отработавшего топлива, являющегося собственностью США в Россию.

Во-вторых, хотя проект и подразумевает улучшить экономическое положение Минатома на короткий период времени, в перспективе проект противоречит интересам России. Местное население будет против, будучи хорошо знакомо с прошлой деятельностью Минатома. Более того, Россия рискует остаться с ядерным топливом после истечения периода лизинга и будет либо зависеть от ситуации на рынке переработки отработавшего ядерного топлива, либо тратить свои средства на безопасное хранение никому ненужного ядерного хлама в течение неопределенного периода времени. Если же средств внутри России не окажется, то в стране добавиться еще 10 тыс. тонн высокоактивных отходов, в то время как атомная промышленность богатых стран навсегда избавиться от этого опасного баланса.

Bellona была одной из тех организаций, которые поддерживали идею решения проблем России в области обращения с топливом с помощью международного сообщества. В скором будущем Bellona планирует подготовить анализ того, на решение каких конкретно проблем огромного ядерного комплекса России США должны потратить свои средства. Но эти проекты должны быть продуманы с учетом национальной безопасности, а не основываться на сиюминутных финансовых прибылях. Политики могут поддаться на соблазн разрешить одним махом проблемы ядерной безопасности, которые требуют кропотливой работы и огромных финансовых затрат. Однако, перевод решений этих проблем, которые являются прерогативой органов государственной власти, в рыночные отношения приведет к самым негативным последствиям для будущих поколений русских и американцев. Вместо того, чтобы отягощать Россию дополнительными 10 тыс. тонн отработавшего топлива, хранение которого будет оплачено только на 40 лет, а не все последующие тысячелетия, западное сообщество должно оценить возможности создания могильника для наработанных в России ядерных и радиоактивных отходов. Таким образом, ситуация с ядерной безопасностью в мире улучшиться, включая аспект риска нераспространения, заложенного в накопленные в России запасы расщепляющихся материалов. Это также поможет экономике России, избавив ее от затрат на эксплуатацию многочисленных промежуточных хранилищ. Если бы исследование подобного варианта привело к выводу, что могильник, профинансированный международным усилиями, может служить в качестве централизованного приемника и из других стран, то его можно было бы обсудить. Но все это должно строиться на понимании глобальной безопасности, а не на коммерческих интересах с перспективой до 2040 года.

Ссылки:

[1] Подобная практика была официально прекращена Базельской конвенцией ООН, принятой в 1989 г. и вступившей в силу 5 мая 1992 г. Конвенция не включает радиоактивные материалы. США подписали конвенцию, в то время как Германия, Япония, Россия, Южная Корея и Швейцария уже ратифицировали ее. Полный текст конвенции можно найти по адресу: www.unep.ch/basel/index.html

[2] Цитата Павла Фельгенхауэра в статье «Назад в ядерное будущее», Moscow Times, 27 мая 1999 г.

[3] Никто не спорит, что рыночные отношения намного эффективней государственных программ, но здесь мы имеем дело с нестандартной ситуацией. После того как отходы перемещены, а деньги получены, коммерческая сторона дела закачивает свою функцию. Администраторы проекта теряют на 40 лет вперед стимул к каким-либо коммерческим профитам. Таким образом, NPT более напоминает бюрократическую нежели коммерческую компанию.

[4] Юрий Беспалько, пресс-секретарь министра по атомной энергии. Процитирован в статье Мелиссы Акин — «Minatom sees cash in taking spent fuel,» Moscow Times, 27 июля 1999 г.

[5] Многочисленные кампании демонстрируют оппозицию планам импорта отработавшего топлива. К примеру, в Красноярске местные активисты собрали около 100 тыс. подписей, требуя проведения референдума против строительства перерабатывающего завода РТ-2. См. www.bellona.no/e/russia/140397.htm

[6] Ю. Беспалько в статье Акин, см. выше.

Дополнительная информация:

• Проект Non-Proliferation Trust («Траст по нераспространению»)