Статья подготовлена специально для 65 номера издаваемого «Беллоной» журнала «Экология и право».

Поле возможностей

Способов привлечения финансовых ресурсов некоммерческими организациями много, и их выбор зависит от желания активистов и профиля деятельности.

В основном ресурсы можно разделить на несколько категорий: пожертвования сторонников, включая разовые пожертвования под конкретные проекты через интернет-платформы (краудфандинг), и членские взносы; гранты государственных и негосударственных фондов; пожертвования от бизнеса; доходы от собственной деятельности, предоставления услуг, продажи сувенирной продукции и т. п., направляемые на цели общественного блага (социальное предпринимательство).

Крупные и хорошо известные организации могут себе позволить полагаться на средства, собранные от пожертвований физических лиц. Это хорошо видно из отчетов, опубликованных самими организациями на своих сайтах. Например, в структуре доходов Гринпис в Великобритании за 2015 год 76% пришлось на пожертвования сторонников, только 4% – на гранты негосударственных фондов, и 2% – на доходы от проводимых мероприятий. Пожертвования от бизнеса и гранты государственных фондов организация не берет по принципиальным соображениям, чтобы показать свою независимость. Аналогичная ситуация и у английских «Друзей Земли»: 72% доходов в 2014/2015 финансовом году составили пожертвования физических лиц, 5% – проектные гранты, 4% – нефинансовые пожертвования, а 19% пришлось на неизрасходованный остаток предыдущего периода.

Структура доходов Всемирного фонда дикой природы (WWF) в США более ровная: в 2016 году 33% доходов организации приходилось на пожертвования сторонников, 24% составили гранты государственных и негосударственных фондов, 4% – пожертвования корпораций, 26% – неденежные пожертвования, и 6% – доходы от собственной деятельности. Более ровное распределение доходов и у итальянской природоохранной организации Legambiente: 46% своих доходов она получает от проведения кампаний, 28% – от различного рода членских взносов, а оставшиеся 26% – от государства.

Другой пример – норвежская экологическая организация Bellona Foundation. Большая часть финансирования организации приходится на пожертвования бизнеса – 43% в 2015 году. Грантами, полученными от государственных и частных фондов на осуществление проектов, было обеспечено 34% финансирования, доля институционального финансирования от государства составила 10%, и только 4% поступило от пожертвований сторонников. Bellona в Норвегии прошла длинный путь от протестной деятельности и прямой конфронтации с правительством и бизнесом до сотрудничества и совместных проектов с государством и коммерческими компаниями. При этом получение финансовой поддержки от бизнеса не исключает критику каких-либо решений или деятельности компании, если активисты расценивают их как угрозу окружающей среде. В норвежском обществе такой подход воспринимается логично и не означает, что компания немедленно прекратит сотрудничество с НКО.

В поисках финансирования НКО зачастую решают для себя, на какие источники получения средств делать ставку – поддержка государства, пожертвования частных лиц и бизнеса, гранты неправительственных фондов или что-то еще. От удачной комбинации источников зависит финансовая устойчивость организации. И, конечно, ситуация сильно разнится в зависимости от страны. В развитых странах Европы, например, поддержка некоммерческого сектора является частью государственной политики, и потому государство в этих странах – традиционно стабильный источник значительной части финансирования НКО. Напротив, в странах с неразвитой демократией, даже если государство выделяет средства на поддержку НКО, оно обычно не может считаться стабильным источником, поскольку политические риски повышают вероятность непредсказуемых изменений в финансировании.

Циклы истории

Прототипы современных НКО появились давно – еще в XVIII веке, а в некоторых странах даже раньше. В основном это были общества помощи бедным, существовавшие за счет волонтерского труда и богатых филантропов. К концу XIX – началу XX века общественные организации стали активно формироваться на основе различных социальных групп и публично выражали и продвигали их интересы. Их финансирование состояло во многом из членских взносов и пожертвований частных лиц. Тогда, например, появилось и успешно работало движение суфражисток, борющееся за избирательное и другие права женщин.

После второй мировой войны НКО были признаны важной частью общества, некоторые с образованием Организации Объединенных Наций получили в ООН консультативный статус и финансовую поддержку. Государства и международные институты стали активно взаимодействовать с НКО для сглаживания гуманитарных проблем в кризисных регионах.

В развитых странах резкий рост НКО пришелся на 70-е годы ХХ века, когда широкое развитие некоммерческого сектора стало считаться залогом сильного гражданского общества и поддержки демократических институтов. В тот период объемы государственного финансирования НКО сильно возросли, сформировались системы государственных грантов и заказов по предоставлению социальных услуг, которые выполняли НКО. Стали развиваться международные программы поддержки НКО в развивающихся странах, а в развитых странах некоммерческие организации стали профессиональными и институционализировались.

Прототипы современных НКО появились еще в XVIII веке. В течение долгого времени это были в основном общества помощи бедным, существовавшие за счет волонтерского труда и богатых филантропов. На фото: подопечная семья общества милосердия Нью-Йоркской ассоциации по улучшению положения бедных, около 1916 года; в 1916 году общество милосердия израсходовало $202 299 на поддержку семей в трудной ситуации. Credit: Библиотека Колумбийского университета / css.cul.columbia.edu

В 1990-е годы в развитых странах в бизнес-среде получила широкое распространение практика корпоративной социальной ответственности – добровольных обязательств коммерческих компаний по участию в решении каких-либо социальных или экологических проблем. Бизнес стал активнее поддерживать НКО, стали появляться совместные некоммерческие проекты, спонсируемые бизнесом и выполняемые активистами. Такие тенденции продолжались вплоть до мирового экономического кризиса 2008 года.

После кризиса свободные финансовые средства у государств и коммерческих компаний сильно сократились, а вместе с ними сократились и объемы их финансирования НКО. Поиск средств на конкретные проекты в третьем секторе стал сильно конкурентным, многие организации были вынуждены сократить свою деятельность или серьезно ее переосмыслить, искать другие источники дохода. На этой волне все большую популярность приобретает синтез бизнеса и НКО – социальное предпринимательство.

В России независимые НКО стали появляться с конца 1980-х годов, а после распада СССР продолжили бурное развитие. Они активно использовали поддержку иностранных фондов и постепенно возрождали традиции благотворительности и волонтерства, утраченные за время советского режима. Государство и бизнес сильной поддержки гражданскому сектору не оказывали. В 2012 году с принятием закона об «иностранных агентах» начался новый этап в истории российских общественных организаций. Были существенно ограничены возможности по получению зарубежного финансирования. Государственное финансирование НКО хоть и было увеличено, но схема его распределения крайне непрозрачна и не может служить стабильным источником средств для независимых НКО. Это привело многие организации к мысли о необходимости поиска ресурсов внутри страны и обращения напрямую к людям.

Экологи на государство не полагаются…

С 90-х годов XX века Центр исследований гражданского общества при Университете Джонса Хопкинса, одном из самых известных американских университетов, проводит масштабное сравнительное исследование некоммерческого сектора в разных странах мира. Помимо прочего изучаются и источники финансирования некоммерческих организаций, соотношение которых может сильно отличаться по странам. Некоторые выводы и статистика представлены в материалах на сайте центра, например, в докладе «Состояние глобального гражданского общества и волонтерства» 2013 года, а также в «национальных» докладах, исследующих функционирование некоммерческого сектора в различных странах мира.

Источники доходов исследователи делят на три вида: правительство (гранты и платежи за услуги, например образовательного или культурного характера), благотворительность (пожертвования бизнеса и частных лиц) и платежи за услуги от частных лиц и фондов, членские взносы и доходы от собственности. Так, в Турции, по данным 2011 года, 64,9% всех доходов НКО приходилось на платежи за услуги, 27,4% – на благотворительность и только 7,7% – на государственные гранты и платежи. А в Португалии, как следует из данных за 2005 год, несколько иная ситуация: 48% доходов НКО получают в виде платежей за услуги от частных лиц и организаций, 40% – за счет поддержки государства, и 12% – за счет благотворительных пожертвований местных частных фондов, физических лиц и иностранных организаций.

Credit: «Некоммерческий сектор Турции в сравнительной перспективе» (Turkey’s Nonprofi t Sector in Comparative Perspective), 2016 год. Центр исследований гражданского общества при Университете Джонса Хопкинса / http://ccss.jhu.edu

При анализе и сравнении данных по разным странам и разным источникам финансирования надо также не забывать о том, что некоммерческий сектор – это не только НКО, защищающие чьи-то права или продвигающие различные идеи. Во множество некоммерческих объединений, структур и инициатив входят совершенно разные типы организаций, включая также и профсоюзы, профессиональные ассоциации и некоммерческие партнерства, религиозные и благотворительные организации, образовательные и исследовательские учреждения, фонды и многие другие.

По методике исследования университета Джонса Хопкинса деятельность организаций относится в основном к одному из двух видов: сервисная (service activities) и идейная (expressive activities). К сервисным организациям относятся те НКО, которые предлагают обществу определенные услуги в области образования или здравоохранения, или жилищного или социального характера. Идейные организации осуществляют деятельность по выражению и продвижению каких-либо ценностей и интересов, например, культурных, религиозных или профессиональных. К ним обычно относят организации искусства и культуры, гражданские и правозащитные организации, религиозные учреждения, профессиональные союзы, а также организации, работающие в области охраны окружающей среды. И в зависимости от типа и направленности организаций модели финансирования могут также различаться.

Эти различия можно проследить на примере доклада по Швейцарии 2011 года. Притом что деление функций различных НКО на «услуги» и «продвижение идей и ценностей» довольно условно – не все организации укладываются в эти категории, а многие занимаются и тем, и другим – из статистики по Швейцарии за 2005 год складывается любопытная картина: экологические организации гораздо меньше полагаются на государство (15%) по сравнению с сервисными организациями (41%), а вот доля доходов от продажи услуг частным лицам и организациям, членских взносов и прочих собственных доходов сопоставима (65% и 54% соответственно).

Схожая структура источников доходов у экологических организаций в Дании (по данным «национального» доклада за 2003-2004 год) – 7% от государства, 44% от частной благотворительности и 49% от продажи услуг. Половина доходов экологических организаций в Канаде (по данным за 2003 год) также приходится на продажу услуг (35% – негосударственным организациям и 15% – государству), 22% – на частные пожертвования и членские взносы, 12% – на государственные гранты, и 2% – на пожертвования бизнеса.

Большой процент доходов экологических организаций от продажи услуг в развитых странах объясняется тем, что сектор экологических НКО достаточно хорошо встроен в систему экономических отношений. Государственные органы и коммерческие компании смотрят на них как на профессионалов в своей сфере и пользуются услугами, в основном консультационными и образовательными.

Примечательно, что это не единственное проявление важности гражданского сектора для экономики. Как пишут исследователи в докладе о глобальном гражданском секторе и волонтерстве, «некоммерческий сектор представляет собой значительный экономический фактор и источник рабочих мест, на долю которого в ряде стран приходится 10% и более рабочей силы и существенный вклад добавленной стоимости в ВВП».

…и в России тоже

В 2011 году специально для Министерства экономического развития России консалтинговая компания The Boston Consulting Group (BCG) провела анализ способов и источников финансирования российских и зарубежных НКО. Как следует из доступных на сайте министерства материалов по теме повышения эффективности государственных инвестиций в сектор социально-ориентированных НКО, российские некоммерческие организации, по оценке BCG данных за 2009 год, большую часть доходов – 73% – получают от пожертвований бизнеса, частных лиц и зарубежных источников, 22% приходится на доход от собственной деятельности, и всего 5% составляет поддержка государства.

В последующие годы правительство России, по различным данным, значительно увеличило бюджет на поддержку НКО (по информации Университета Джонса Хопкинса от 2016 года, 51% финансирования российские некоммерческие организации получают от продажи услуг и других собственных доходов, 33% – за счет пожертвований, и от государства – 15%), но одновременно и сильно усложнило получение финансовых средств из-за рубежа. Однако свежую статистику, показывающую, как эти тенденции повлияли на структуру доходов НКО – в том числе с подробной разбивкой на типы и сферы деятельности организаций, – найти затруднительно.

Что касается НКО, работающих в природоохранной области, их структуру финансирования можно увидеть в публичных отчетах организаций. У российских экологических НКО своя специфика. Большая часть финансирования приходится на гранты от различных частных и государственных фондов.

К примеру, в структуре доходов WWF России, судя по данным на сайте организации, превалируют поступления от зарубежных неправительственных организаций, включая WWF в других странах, и частных фондов – 66,8%, на доходы от коммерческой деятельности (продажа сувениров) приходится 10,8%, на пожертвования от частных лиц – 8,6%, и на пожертвования от бизнеса – 7%.

А, скажем, Сибирский экологический центр, согласно доступному на сайте организации отчету о деятельности в 2014 году (до включения в список «иностранных агентов» и ликвидации организации), в большей степени полагался на поддержку государства: 6,5% составили пожертвования частных лиц и садоводческих хозяйств, 1% – пожертвования от бизнеса, 36% – гранты от российских и зарубежных фондов, и 56% – поддержка от государства в формах договоров о сотрудничестве и хозяйственных договоров (аналог «платы за услуги» в классификации Университета Джонса Хопкинса).

Экологический правозащитный центр (ЭПЦ) «Беллона» также большую часть финансирования получает в виде пожертвований и грантов от различных государственных и негосударственных фондов на конкретные проекты. И только малая часть (1-2%) – пожертвования физических лиц и коммерческих компаний.

В поисках альтернатив

Для многих российских НКО традиционные источники финансирования – это гранты от государственных и частных фондов. Но ими возможности по привлечению средств для российских НКО не ограничиваются. Часть из них подсказывает сама сегодняшняя ситуация – развитие новых технологий, экономические факторы.

Так, средства под конкретный проект можно привлечь посредством краудфандинга – сбора целевых пожертвований на одной из интернет-площадок. Например, Межрегиональная общественная организация «Большая Байкальская Тропа», занимающаяся развитием экотуризма и экообразованием, летом 2016 года с помощью «народного финансирования» собрала почти 760 тыс. рублей на строительство безопасной экотропы у озера Байкал.

По словам Романа Михайлова, координатора проектов «Большой Байкальской Тропы», на краудфандинговых платформах успешны проекты «действительно необходимые и понятные, с четко сформулированной проблематикой и описанием технологии решения»: «Люди поддерживают то, что им близко и понятно. Собирать на зарплаты сотрудникам пусть и нужное, но маловероятное занятие».

Похожую мысль в комментарии журналу высказали участники инициативной группы «Чистое Дело», которым в 2015 году удалось собрать почти 300 тыс. руб. на покупку оборудования для системы сбора пластикового мусора в городе Долгопрудный: «Определенно, проект должен иметь отношение к жертвователям. Например, в нашем случае люди жертвовали на покупку пресса [для пластиковых бутылок] и понимали, что если они пожертвуют сейчас, то скоро бутылки будут собираться во всем городе. На спасение пингвинов в Антарктиде люди будут жертвовать менее охотно. Не проверяли, но такое поведение было бы вполне логичным».

В отсутствии четкой цели, связки «заплатил деньги – получил результат» как раз минус постоянных сборов, добавляют представители «Чистого Дела». «Эффективность и скорость сбора денег будет меньше, но все равно существуют благотворительные проекты, живущие за счет пожертвований, – говорят активисты, приводя в пример Петербургскую благотворительную организацию «Ночлежка», помогающую бездомным людям. – Многое зависит от требуемого уровня финансирования. Один рубль в месяц соберет совершенно любой проект. Десять миллионов не соберет ни один. Если соблюден баланс между деньгами и результатом, то существовать сможет».

Один из примеров удачного привлечения более крупной суммы – более 2,5 млн рублей, пожертвованных на съемки в Южно-Камчатском заказнике научно-популярного фильма о первых месяцах жизни медвежат «Медведи Камчатки. Начало жизни».

Краудфандинговые площадки имеют свои особенности. Например, велика роль социальных связей – люди скорее поддержат кампанию, которую проводит авторитетный или знакомый человек, и еще для участников коллективного финансирования важно разработать понятные и интересные вознаграждения, делится с журналом Роман Михайлов из «Большой Байкальской Тропы»: «Большинство НКО ничего не производят, им сложно предложить большой выбор материальных вознаграждений, а людям интересно что-то получить реальное, что можно подержать в руках». Заходить на краудфандинговую площадку, по словам Романа, «лучше примерно раз в год, чтобы не выжимать своих доноров и не злоупотреблять их вниманием».

Доход во благо общества

Другой постепенно набирающий популярность способ привлечения финансирования в России – социальное предпринимательство или участие в таких проектах. Например, Байкальский интерактивный экологический центр предлагает экологические экскурсии и экоуроки английского языка, продает настольные игры на экологические темы. Правда, пока этот источник доходов нельзя назвать стабильным, говорят Анна Огородникова и Максим Воронцов, директор и сотрудник организации. По их словам, есть сложности с законодательством, не хватает средств на рекламу и продвижение – стартового капитала нет, а кредиты НКО брать не хочет. Но вера в то, что сфера предоставления экоуслуг будет развиваться, есть, говорят активисты: если даже без рекламы находятся желающие поехать на экологическую экскурсию и заказать экоигры, то с рекламой дела обязательно должны пойти лучше.

В формате социального предпринимательства работает московский «Центр экономии ресурсов», предлагающий консультационные и экспертные услуги в сфере обращения с отходами, проведение эколого-просветительских мероприятий в школах и организациях, мастер-классы, а также услуги по внедрению системы раздельного сбора отходов.

Стали появляться сервисы для раздельного сбора и вывоза отходов, включая вывоз и утилизацию использованной одежды и других ненужных вещей, чтобы предотвратить их попадание на свалку: Charity Shop, Cleangorod|Чистый Город, Чумодан, Проект СВАЛКА и другие. Многие из них бесплатно забирают ненужные вещи, разбирают их, восстанавливают и продают то, что можно продать, или отправляют на переработку то, что продать уже нельзя. Доходы от такой деятельности позволяют продвигать общественно-полезные инициативы. Так, сайт Проекта СВАЛКА сообщает, что 70% прибыли от продажи ненужных вещей новым хозяевам направляется на благотворительность, а миссия, заявленная Charity Shop, – благотворительная раздача одежды и предоставление работы социально незащищенным гражданам.

Проект «Посади лес», работающий в партнерстве с Зеленым движением ЭКА, продает возможность посадки дерева в одном из регионов России, что помогает создавать новые леса. Из вырученных средств 10% идет на поддержку других проектов движения ЭКА, остальное – на покрытие прямых расходов, связанных с организацией посадки деревьев.

По словам руководителя движения ЭКА Татьяны Честиной, «пока этот проект в процессе выхода на самоокупаемость – все средства идут на организацию посадок и позволяют немного вкладывать в развитие самого сервиса и запуск новых функций». «Соответственно, – говорит Татьяна, – доля в общем бюджете организации очень незначительная, однако мы продолжаем развивать проект, так как считаем, что у организации должны быть разные источники финансирования важных для ее миссии программ».

Какие экологические услуги или товары могут пользоваться спросом в современной России? Татьяна Честина особо отмечает востребованность услуг, связанных с разными формами приема вторсырья от населения, а также, в условиях падения покупательской способности, проекты по коллективному использованию – платной или бесплатной аренде, дарению вещей, помогающие, с одной стороны, экономить на покупках, а с другой – снижать количество выбрасываемых ресурсов. А в Байкальском интерактивном экологическом центре возможности для социального предпринимательства экологических НКО видят в самом широком спектре услуг.

Любой продукт или услугу можно экологизировать: экокосметика, натуральные продукты питания или, например, экологическая парикмахерская, которая будет экономить электричество, раздельно собирать мусор, где будут использоваться только безвредные для окружающей среды препараты, и процент прибыли будет идти на экологические проекты, перечисляют представители центра Анна Огородникова и Максим Воронцов. Также, по их словам, популярны развлекательные веселые вещи – экоэкскурсии для детей или экокорпоративы и корпоративное волонтерство для взрослых. Еще одну неразработанную, но потенциально перспективную тему, по мнению Анны и Максима, представляет экологическое консультирование бизнеса по снижению экоследа – эко-НКО как раз могут занять эту нишу.

Ресурсы на поиски ресурсов

Об экокорпоративах и, шире, разнообразных экологических проектах в рамках реализации корпоративной социальной ответственности крупного бизнеса упоминает в комментариях журналу и руководитель движения ЭКА.

«В целом для российского некоммерческого сектора важно постоянно работать над диверсификацией источников финансирования деятельности и экспериментировать с новыми способами привлечения средств», – резюмирует Татьяна.

Потенциально удачным способом может быть и комбинирование различных источников – традиционных и современных, постоянных и разовых. По словам координатора проектов Большой Байкальской Тропы Романа Михайлова, если НКО получает средства только от краудфандинговых кампаний, то «львиная доля сил и времени будет уходить на эту самую кампанию. Тогда остается меньше времени на основную социально-значимую работу. Лучше, когда НКО имеет стабильный источник финансирования, а на новые и пилотные проекты собирает на краудфандинге».

Как рассказала команда «Чистого Дела», компания, работающая над внедрением экологичных практик обращения с бытовым мусором, развивается сейчас в основном за счет безвозмездных пожертвований, так как прибыль за все время ее существования меньше, чем средства, которые в нее были вложены. Но помимо краудфандинга, «Чистое Дело» участвует в конкурсах для социальных предпринимателей, благодаря выигрышу в которых может ставить новые контейнеры для сбора пластиковых бутылок.

«Краудфандинг требует очень много сил, навыков, связей и воображения, – делится опытом Роман из «Большой Байкальской Тропы». – Чтобы успешно заходить на площадки каждый год, необходима команда профессионалов, а труд профессионалов, как правило, немало стоит».

Впрочем, любой способ привлечения средств для экологических проектов, будь то написание грантовых заявок, организация краудфандинга, продвижение сопутствующих коммерческих услуг или привлечение волонтеров, требует ресурсов.

По подсчетам «Друзей Земли» Великобритании, в 2015 году они тратили 23 пенса на то, чтобы пополнить бюджет на 1 фунт, а в 2014-м – 30 пенсов. То есть примерно 20-30% расходов организации – это расходы на привлечение финансовых средств.

В этом организация деятельности НКО похожа на традиционный бизнес – без вложений сложно добиться результата. Отличие в том, что и вложения, и результат в третьем секторе не измеряются только деньгами. Инвестиции в общественные организации – это прежде всего энтузиазм и приверженность идеям, а результат – развитие подчас столь же трудно поддающихся подсчету, но оттого не менее необходимых общественных благ.

16 января 2017 года Санкт-Петербургская общественная организация Экологический Правозащитный центр «Беллона» внесена Министерством юстиции РФ в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».