Шоу начинается

«ДБМ 2017» – такое сокращение придумали устроители форума. Креативненько, учитывая, что все, кто служил в армии, хорошо знают сокращение ДМБ. Лично для меня «ДБМ 2017» начался с того, что меня там не ждали. Хотя я и посылал заявку на участие еще первого марта. Как только обнаружилось, что меня в списках не значится, я стал громко вопрошать – почему? Тут же появилась Наталья Бобылева из ГГУП «Минерал». Это региональная исполнительная организация-оператор по реализации программ, проектов и решений Хельсинкской конвенции по Балтийскому морю (ХЕЛКОМ). Именно Бобылевой я и отправлял заявку на участие.

– Раз вашей организации нет в списке приглашенных, значит, вас нет в нашем списке рассылки, – отрезала она. О, как это знакомо. Вас здесь не стояло! Насколько я знаю, не стояли в списке и другие экологические организации города и области. Судя по тому, что я не увидел на «ДБМ 2017» многих экологических журналистов, они тоже – не стояли. Судя по тому, насколько было мало публикаций о «Дне Балтийского моря» после его окончания, его и вовсе не было. Такое вот получилось взаимодействие и сотрудничество.

Танцуют ребята из «Образовательного центра ГУП «Водоканал Санкт – Петербурга». Credit: Виктор Терешкин

Флаги прибалтийских стран развевались, в президиуме заседали почтенные ораторы, перед залом танцевали ребятки из «Образовательного центра ГУП «Водоканал Санкт-Петербурга». Все шло по накатанным рельсам. Началось пленарное заседание. Доклады были самые разные. Но я с нетерпением ждал круглый стол «Токсическое «наследие» на земле и под водой (в т.ч. полигон «Красный Бор»)». Знал, что на Круглом столе «Норд Стрим 2» на основе проверенного опыта ответственного планирования инфраструктурного проекта» будет лютая схватка. Но «Красный Бор» был для меня больнее.

«Горячая точка» раскалилась добела

В программе «ДБМ 2017» было прописано: «Цели круглого стола: обсудить загрязнение Балтийского моря, вызванного поступлением токсических (вредных веществ); обсудить состояние окружающей среды, находящейся под воздействием «горячей точки» ХЕЛКОМ – полигон опасных отходов «Красный Бор», прогресс в предотвращении существующих экологических рисков и перспективы».

В середине марта прошлого года Леонид Коровин, гендиректор общественной организации «Экология и бизнес» (она тогда выступала региональной исполнительной организацией-оператором по реализации программ, проектов и решений ХЕЛКОМ) в интервью сказал:

– Полигон признан ХЕЛКОМ 23-ей «горячей точкой» еще в 1992 году. И так ею и остался. Ситуация только ухудшается. Во всех странах Балтийского региона идет активное исключение «горячих точек». Они должны были исчезнуть в 2012 году. Россия не выполнила этого обязательства. Это не делает чести нашей стране. Страдает имидж России.

Обсуждение проблем полигона или, согласно креативчику устроителей «ДБМ 2017» – «ДГТ» (долговременной горячей точки), началось с доклада Андрея Горького, первого заместителя генерального директора Санкт-Петербургского государственного унитарного природоохранного предприятия «Полигон «Красный Бор».

Каждый раз, когда читаю в официальных документах, что полигон «Красный Бор» – это природоохранное предприятие, меня разбирает сардонический смех. Википедия дает определение сего процесса: «Этот смех у греков стал поговоркой в отношении людей, смеющихся в момент своей гибели».

Доклад назывался «Полигон «Красный Бор»: настоящее и будущее». Надо сказать, что Андрей Горький – авторитетный ученый, много лет отработал главным специалистом в «Урангеологоразведке». Знаю, что у него скопилась масса информации о полигоне, его истории, обследованиях, он отлично владеет геологической ситуацией под и около «горячей точки». А еще знаю, что он был очень обижен. Потому что его, крупного специалиста, только раз звали на научно-технический, экологический совет по полигону. Поэтому Комитет по природопользованию Санкт-Петербурга сделал безошибочный ход, пригласив такого специалиста на должность первого зама гендиректора Алексея Трутнева. Такого ученого лучше иметь на должности, чем ждать от него критики.

Андрей Горький , первый заместителя генерального директора Санкт – Петербургского государственного унитарного природоохранного предприятия «Полигон «Красный Бор». Credit: Виктор Терешкин

Из доклада Андрея Горького я понял, что эффективность очистных полигона, которыми так хвасталось руководство Комитете по природопользованию «не на уровне. Идет проектирование новых, результат надо ждать в сентябре». Еще один сюрприз – «Реальный ремонт обваловки начнется в этом году». Но ведь еще в мае прошлого года Алексей Трутнев, который только что вступил в должность, говорил в интервью «Беллоне», что знает – обваловка на самой большой карте №64 была воздвигнута в авральном порядке. И совсем не из кембрийских глин.

«Да, мы это знаем, поэтому и планируем изыскания на обваловке 64 и 68 карты. Планируем и разработку проекта по их ремонту, это предусмотрено. Мы прекрасно понимаем, что в том состоянии, в котором сейчас находится обваловка, на них ни в коем случае нельзя ничего монтировать. Эти работы предусмотрены в ближайшее время», – заявил тогда Трутнев.

Один из ученых, участник Круглого стола, спросил Андрея Горького:

– Что произойдет с городом, если произойдет прорыв обваловки, и содержимое карты, а это сотни тысяч кубов токсичных отходов, уйдет в Неву?

Горький был невозмутим:

– В Неве из-за разбавления будут лишь сотые, тысячные ПДК токсикантов.

Я слушал зам генерального директора полигона Андрея Горького внимательно. А он громил скептиков. Они-то утверждают – под картами полигона есть разломы. Кембрийская глина уже не держит токсичные отходы. Это нонсенс. И все не так страшно. Приводил в пример Силламяэ в Эстонии, где проблема была похлеще, чем в «Красном Бору» – там лежали горы радиоактивных отходов. А теперь на их месте – зеленая лужайка. А в Руре (Германия) на месте колоссального полигона коксохимического производства тоже сделали лужайку. И теперь на этом месте стоит академия МВД. Нет, до чего же креативный день выдался. Брошу экологическую журналистику и впишусь в проект – на зеленой лужайке, где хранятся три миллиона токсичных отходов, встанут корпуса академии МВД! Гончаров со своим жалким Маниловым отдыхает в сторонке.

А Горький продолжал рисовать картины светлого будущего. У нас 65 карт уже рекультивированы. Пять открытых, но их мы укроем понтонами с геомебранной пленкой, чтобы исключить попадание атмосферных осадков.

– Вокруг всего полигона воздвигаем стенку в грунте. Никакие поступления грунтовых вод даже снизу невозможны. Фильтрат – собирать. Сколько на это уйдет? Возможно, пять лет. Может – шесть. Очистные построим!

Я спросил видного ученого:

– Двадцать лет экологи, общественники, экологические журналисты бьют тревогу – на полигоне беда. Так мы теперь можем успокоиться?

– Все не так мрачно, как вы пишете, – ответил он.

Юрий Кваша, глава Тельмановского сельского поселения. Credit: Виктор Терешкин

Но в эту бочку меда как всегда стал лить дёготь Юрий Кваша, глава Тельмановского сельского поселения. Эдакий экологический анфа́н терри́бль. Стал задавать каверзные вопросы. Такие же стали задавать ученые, собравшиеся на Круглом столе. Возникла ожесточенная дискуссия, переходящая в перепалку. Модератор Борис Крылов, председатель экологического совета по проблемам охраны окружающей среды при правительстве Санкт-Петербурга? пытался утихомирить спорящих. Но куда там! Больше всех разгорячился председатель Комитета по природопользованию Игорь Григорьев. Видно, вспомнив славное прошлое, проведенное в органах, Григорьев выдал в адрес Кваши:

– Тут есть провокатор. Это ты!

Следующим номером Круглого стола стал доклад Владимира Решетова, директора ООО «Технотерра» «Предварительные результаты мониторинга полигона «Красный Бор». Владимир Решетов владеет огромным массивом информации о состоянии полигона и территории вокруг него. Он показывал графики, засыпал аудиторию цифрами. И очень ловко отвечал на вопросы Юрия Кваши, то и дело его поддевая.

Круглый стол закончил работу. К модератору подлетел какой-то разгневанный господин:

– Кто такой этот Кваша, что он себе позволяет, почему его не уймут?

Председатель Комитета по природопользованию Игорь Григорьев: «Ты провокатор!». Credit: Виктор Терешкин

Модератор ответил:

– Так он же местный депутат. Живет он там. Если бы мы там жили, тоже, наверное, были против полигона.

На следующий день я позвонил Юрию Кваше:

– Как Вы оцениваете обсуждение проблем полигона на круглом столе?

– Руководства полигона, Комитета по природопользованию по-прежнему не готовы к диалогу с экологической общественностью. Они не хотят учитывать норму законодательства – информация о состоянии окружающей среды должна быть максимально открыта. Чиновники Комитета по природопользованию скрывают ситуацию на полигоне – это было очень хорошо видно в их ответах на мои вопросы. Ни одного объективного ответа я не услышал. Председатель Комитета по природопользованию пытался мне закрыть рот, как будто я его подчиненный и стою в его кабинете. Это говорит о том, что все эти чиновники нацелены только на одно – осваивание денег на полигоне. И не готовы нести ответственность за то, что они там делают. Что меня порадовало на круглом столе – к обсуждению этой острой проблемы все больше подключается ученых, профессионалов: химиков, экологов. Они интересуются техническим состоянием полигона, задают профессиональные вопросы. На которые ни Горький, ни Решетов, который занимается уже тысячу лет исследованиями полигона и его влияния на природу, не дают ответов. В отчетах у них – все замечательно. В реальности ситуация становится все тревожнее. Еще одно – есть отечественные технологии переработки, есть пилотные установки, и это известно и экологам, и ученому сообществу. Но их просто не подпускают к полигону. Применяется монополизация на право применить технологию обезвреживания отходов.

– Каково состояние понтонов на поверхности открытых карт? Ведь руководство полигона обещало еще в прошлом году – к 31 декабря все понтоны на всех картах будут установлены, покрыты геомембранной пленкой. Атмосферные осадки перестанут попадать в карты.

Владимир Решетов, директор ООО «Технотерра». Credit: Виктор Терешкин

– Примыкания понтонов к обваловке карт не сделали, само покрытие понтонов пришло в негодность, потому что в заморозки занимались гидроизоляцией, твердые отходы в 64 карте плавают под понтонами, фактически понтоны лежат на этих остатках тары. Поэтому понтоны свою функцию не выполняют, поэтому осадки в карты поступают по-прежнему, никакого их удаления по-прежнему нет. Фактически все эти понтоны – блеф. Но цена ему – 120 миллионов рублей.

– Ситуация на полигоне такая же острая как последние три года или она все же сглаживается?

– Ситуация стала еще страшнее. На полигоне частично взломали обваловку самой большой 64 карты для удаления отходов. Так что угроза ее размыва и обрушения возросла.