На одном из своих последних заседаний депутаты Комиссии по экологии и природопользованию Законодательного собрания Санкт-Петербурга приняли решение о создании Рабочей группы по поиску решений, обеспечивающих безопасность атмосферного воздуха пятимиллионного города.

С такой инициативой выступили эксперты Комиссии, обеспокоенные угрожающей динамикой роста заболеваемости горожан. По их мнению, основными источниками опасных токсикантов в воздухе Северной столицы являются печи сжигания илового осадка одного из самых уважаемых и заслуженных городских предприятий – ГУП «Водоканал Санкт-Петербурга».

Единственный в стране

До 1997 года иловые осадки – образующаяся в процессе очистки канализационных стоков масса – были головной болью Водоканала. Зловонную жижу – а ежедневно образовывалось тысяча и более кубов, не знали куда девать. Поначалу ее просто складировали на территории Центральной станции аэрации, что на острове Белом.

«И в первое же лето все эти завалы проросли буйными зарослями помидоров, – вспоминает Ольга Снопковская, в то время старший инспектор Невско-Ладожского бассейнового водного управления. – Семенам нипочем ни желудочный сок, ни реагенты водоочистки. Каких только сортов тут не было! Но заметив, что у работяг созревшие плоды пользуются популярностью в качестве закуски, администрация решила проверить состав томатов. Уровень тяжелых металлов и другой «химии» зашкаливал…».

Только представьте канализационные стоки мегаполиса, в которые попадает не только «хозфекалка», но и сбросы промышленных предприятий, а также городские смывы с улиц и площадей. В Справочнике «Отведение и очистка сточных вод Санкт-Петербурга», изданном Водоканалом 2002 году, говорится: «Уловленные на городских очистных сооружениях осадки содержат практически все вещества, входящие в Периодическую систему Д.И. Менделеева».

Словом, ни о каком использовании осадка в сельском хозяйстве, которое планировали поначалу, речи быть не могло. Стало ясно, что илы нужно где-то складировать. Так появились специальные полигоны с иловыми картами, которые, однако, разрастались прямо на глазах. Учитывая, что свободных земель в городской черте – раз, два и обчелся, проблема захоронения илов повисла над руководством Водоканала, подобно дамоклову мечу.

К 1995 году Водоканал находит выход. Совместно с французской фирмой OTV предприятие приступило к строительству печей сжигания осадка. Вспоминается блистательный директор Водоканала Феликс Владимирович Кармазинов, возглавлявший предприятие более четверти века. В 1997, на церемонии открытия завода сжигания на Центральной станции аэрации, он победоносно завил: «Проблема осадка Водоканалом решена!»

И действительно, сжигание уменьшило объемы илов в 10-15 раз, полученная зола была лишена всякого запаха, сложностей с захоронением такой субстанции – никаких. Кармазинов также заявил тогда, что Петербург предлагает свое ноу-хау всем водоканалам страны. Да, в середине 90-ых технология считалась гордостью Петербурга и даже входила в список инновационных достижений Северной столицы.

В ее экологичности Водоканал убежден и сегодня: «На заводах сжигания осадка (ЗСО) для предотвращения возможного загрязнения атмосферы внедрены высокотехнологичные многоступенчатые системы газоочистки, исключающие попадание токсичных веществ в атмосферу, – отвечает на запрос экологических журналистов Санкт-Петербурга директор Департамента информации и связей с общественностью Водоканала А.И. Суворова. – Опыт ГУП «Водоканал Санкт-Петербурга» и международный опыт эксплуатации ЗСО подтверждает, что на сегодняшний день сжигание – наиболее экологичный и экономически целесообразный метод обезвоживания осадка сточных вод в условиях крупных мегаполисов».

Самое интересное – города России так и не подхватили этого ноу-хау. Петербург по сей день остается чуть ли не единственным в стране, где работают заводы сжигания осадка. Их в городе, с учетом Центральной станции, три: второй и третий ЗСО были пущены в эксплуатацию в 2007 году на Северной станции аэрации и Юго-Западных очистных сооружениях. Общее количество сжигаемого на них осадка, по данным Водоканала, около 400 тонн в сутки (по сухому веществу).

В канализационные стоки мегаполиса попадают не только хозяйственно-бытовые стоки, но и сбросы промышленных предприятий, а также городские смывы с улиц и площадей. На фото: Юго-западные очистные Credit: ГУП «Водоканал Санкт-Петербурга»

Почему болеем?

Питерские экологи задумались о возможности токсичных выбросов и их влияния на здоровье населения еще в середине нулевых годов. Их опасения подтвердил Государственный доклад «О состоянии санитарно-эпидемиологического благополучия населения в Российской Федерации в 2015 году». В частности, в нем было сказано: «Смертность населения от новообразований устойчиво ассоциирована с загрязнением атмосферного воздуха бенз(а)пиреном, формальдегидом в 12 субъектах Российской Федерации.» В перечне этих территорий есть и Санкт-Петербург.

За ясностью экологи обратились к статистике Минздрава, запросив соответствующую информацию у ведомства. Полученные данные поразили экологов.

«Согласно статистике Минздрава РФ, за 2001-2019 годы уровень заболеваемости населения Санкт-Петербурга новообразованиями вырос в 2,3 раза, – говорит эксперт Комиссии по экологии ЗакСа СПб, председатель Комитета по эко-безопасности Союза промышленников и предпринимателей СПб Семен Гордышевский. – Для сравнения: в Москве увеличился на 14%, в [среднем по] РФ – на 38%.

Врожденные аномалии у детей [в Петербурге] возросли в 2,3 раза, при этом в Москве они уменьшились на 27%, в РФ увеличились на 79%. Заболевания органов дыхания у детей увеличились в 1,8 раза, в Москве – всего на 2%, в РФ – на 48%. Самый высокий рост дали новообразования у детей до 14 лет, увеличившись в 5, 3 раза! Рост в Москве и РФ составил соответственно 74% и 105%. В итоге общая заболеваемость в Петербурге выросла в 1,5 раза, когда в РФ – всего на 8%, а в Москве уменьшилась аж на 22%».

«Важно учитывать, что тревожную статистику роста заболеваемости Петербурга дают так называемые экологически обусловленные болезни: болезни органов дыхания, врожденные аномалии, онкология, – поясняет к.м.н., руководитель «Общества специалистов «Международное медицинское сотрудничество» Марина Мамаева. – Как врач-педиатр с 2005 года изучаю проблему часто болеющих детей. На моем консультативном приеме в Приморском районе города в 2005-2015 годах такая группа больных составила 62% от всех обратившихся.

В то же время в других более благополучных регионах эта цифра не поднимается выше 12-14%. Речь идет о детях, которые не просто часто болеют ОРЗ, а переносят его с осложнениями в виде пневмоний, затяжных бронхитов, обострений аллергической патологии и т.д».

Как рассказала Марина Мамаева родителям, дети которых страдают тяжелой формой бронхиальной астмы, врачи советуют переехать в экологически более чистые регионы. И там у многих симптомы заболеваний исчезают совсем. «В среднем по России за 2000-2016 годы заболеваемость детей астмой снизилась на 8%, а в Санкт-Петербурге, наоборот, этот показатель вырос на 34%», – говорит Мамаева.

«Мы стали анализировать, чем Петербург отличается от других городов и в первую очередь – от Москвы, – рассказывает Семен Гордышевский. – Известно, что основные источники загрязнения атмосферы в мегаполисах – автомобильный транспорт и выбросы промышленного комплекса. В обеих столицах примерно одинаковое количество автомобилей на душу населения. Сходная ситуация и в плане выбросов предприятий: наиболее грязные и там и тут вынесены за городскую черту. Почему же в Москве экологически обусловленная заболеваемость растет меньше, а то и падает, а в Питере угрожающе ползет вверх?»

По мнению Гордышевского, принципиальная разница: наличие в Петербурге заводов сжигания иловых осадков.

Абсолютный яд

«Мы подсчитали, что с учетом образующейся при сжигании осадка золы (10% по массе), газообразные продукты горения составляют около 400 тыс. тонн в год парниковых газов (CO₂ и H₂O), – продолжает Гордышевский, – а также около 100 тыс. тонн химических соединений, в том числе чрезвычайно опасных (1 класса опасности), высокоопасных (2 класса) и суперэкотоксикантов (диоксинов и диоксиноподобных веществ)».

Наша справка: Диоксины признаны в мире абсолютным ядом, действие которого сильнее цианидов, стрихнина, кураре и других отравляющих веществ. Диоксины – не какое-то конкретное вещество, а несколько десятков семейств, включающих трициклические кислородосодержащие ксенобиотики (вещества, неприемлемые для живых организмов), а также семейство бифенилов, не содержащих атомы кислорода.

Они могут годами накапливаться в организме, не вступая ни в какие взаимодействия, а затем дать о себе знать в виде самых разнообразных болезней и проблем: развития злокачественных опухолей, психических заболеваний, серьезных отклонений у новорожденных… Токсикологи утверждают, что для диоксинов понятие ПДК де-факто отсутствует: всего одна молекула способна изменить жизнь человека. Этим и объясняется феноменально низкая размерность ПДК для диоксинов – пикограммы (10^-12) на м³, л, кг.

То, что диоксины образуются в процессе сжигании органических веществ, – научно доказанный факт. Об этом говорят, например, «Нормы и правила по предотвращению и снижению загрязнения диоксинами и диоксиноподобными ПХБ пищевых продуктов и кормов» ЕС, изданные в 2006 году в контексте Стокгольмской конвенции по стойким органическим загрязнителям (ратифицирована РФ в 2011 г ). В п.16 норм и правил сказано, что основным источником загрязнения диоксинами и диоксиноподобными веществами являются «сжигание отходов, включая сжигание бытовых,… и осадка сточных вод».

«Это ли не означает, что необходимо избегать любые технологические процессы, способные продуцировать, хотя бы теоретически, даже самое незначительное количество диоксинов?» – задает вопрос Семен Гордышевский.

В 2019 году по заданию Комитета по природопользованию Петербурга было проведено локальное обследование городских почвогрунтов в ряде городских районов. И оно выявило – внимание! – десятикратный рост загрязнения диоксинами по сравнению с 2003-2007 годами. Что, по мнению экологов, является свидетельством присутствия супертоксикантов в атмосферном воздухе Санкт-Петербурга, причем в высоких концентрациях: находящиеся в воздухе взвешенные частицы в итоге осаждаются на почвы. Напомним, первая «сжигалка» была пущена в эксплуатацию в 1997 году, две другие – в 2007.

Еще одним подтверждением версии экологов стал Приказ Минприроды РФ №154 от 18.04.2018 «Об утверждении перечня объектов, оказывающих негативное воздействие на окружающую среду, относящихся к I категории, вклад которых в суммарные выбросы, сбросы загрязняющих веществ в Российской Федерации составляет не менее чем 60 процентов». В этом списке в том числе приведены вышеуказанные Юго-Западные очистные сооружения, Северная и Центральная станции аэрации. Другими словами, официально признано, что именно эта троица «обеспечивает» загрязнение атмосферы города опаснейшими ядами.

Не случайно «…с 1 января 2019 года по 31 декабря 2022 года компании, попавшие в список Минприроды, обязаны обратиться в Росприроднадзор за получением комплексного экологического разрешения, на основании которого провести модернизацию производства».

Однако вместо модернизации и внедрения безопасных технологий Водоканал взялся за реконструкцию своих «сжигалок», указав, что эта технология «показала свою жизнеспособность и надежность» и, более того, что сжигание – «наиболее экологичный и экономически выгодный метод обезвреживания осадка сточных вод в условиях крупных мегаполисов».

Прежде всего – безопасность

Еще в 2012 году выяснилось, что линии сжигания на Центральной станции износились и требуют реконструкции. Тогда предполагалось осуществить ее с участием французов, выделив на это 4,5 млрд рублей. Спустя несколько лет по ряду причин Водоканалу пришлось остановить выбор на отечественных исполнителях. Но стоимость проекта возросла уже до 7,4 млрд. Почему? – вопрос риторический, поскольку предприятие заявило, что средства будут потрачены из собственного бюджета.

«Очень похоже, с технологией сжигания осадка Петербург оказался в «диоксиновом тупике», – говорит Семен Гордышевский. – Применять ее дальше – значит примириться с ростом заболеваемости, инвалидности, дальнейшей потерей драгоценного человеческого капитала – цели и ключевого ресурса социально-экономического развития.

Причем, опасная технология реализуется за деньги граждан, которые оплачивают ее через тариф Водоканала. Почему бы не воспользоваться успешным опытом других российских городов и, в первую очередь, Москвы? Это позволит на практике сравнить между собой экологическую эффективность технологий анаэробного сбраживания и сжигания осадка. И главным критерием будет – снижение экологически обусловленной заболеваемости».

Печи завода по сжиганию осадка сточных вод (ЗСО) на Центральной станции аэрации Credit: Florstein

Приводим мнение бывшего (с 1987 по 2012 годы) Генерального директора Мосводоканала Станислава Храменкова: «Мы действительно стояли у истоков принятия решения, какую технологию выбрать… Москва остановилась на методе утилизации осадка с помощью анаэробного сбраживания с получением метана (биогаза). В результате сжигания газа мы обеспечили свои нужды в потреблении электроэнергии на 60-70%. Оставшийся осадок – а он оказался безопасным – после сбраживания направляем на специальные полигоны для захоронения.

В Санкт-Петербурге из-за отсутствия мест захоронения и наличия дорогой транспортной системы по вывозу осадка было принято решение по его сжиганию. Не буду сравнивать обе технологии. Отмечу лишь проблемы, порождаемые сжиганием: наличие высокого диоксинового фона воздуха и (как следствие) заболеваемость горожан».

Не пора ли Питеру остановиться? Тем более, возможность есть.

Дело в том, что со строительством новых «сжигалок» у Водоканала сразу как-то не заладилось. ГУП «Ленгипроинжпроект» (ЛГИП), которому Водоканал заказал изготовление рабочей документации, по данным «Делового Петербурга», перепоручило ее субподрядчику – ЗАО «Безопасные технологии» (БТ). Но до конца со своим контрагентом так и не расплатилось. БТ подало исковое заявление на ЛГИП в арбитраж.

В итоге последнее сегодня находится в стадии ликвидации. В 2021 Водоканал объявил конкурс на строительство двух линий сжигания, победителем которого стало ООО «Техно-Сервис», поскольку… единственным подало заявку. Причем, по данным «Фонтанки», «для компании такие масштабы в новинку». Например, выручка компании за 2020 год на порядок ниже стоимости контракта – 223 млн рублей, сообщает издание.

Так или иначе, но, если в январе 2020 «Коммерсантъ» писал, что проект «линий по сжиганию илового осадка на Центральной станции аэрации … предполагается реализовать до конца 2022 года», то в июне 2021 «Фонтанка» сообщила, что строительство закончится в 2026 году. Не скажется ли вся эта неразбериха на качестве высокотехнологичного оборудования?..

«Городу необходима модернизация процесса обращения с осадком канализационных очистных сооружений с переходом на экологически безопасную технологию, как, например, анаэробная стабилизация жидких осадков, включая обработку и утилизацию биогаза», – с таким предложением эксперты Комиссии по экологии и обратились к депутатам. Чтобы обстоятельно разобраться в проблеме, депутаты решили создать Рабочую группу.

Мы будем держать вас в курсе событий.

P.S. Эксперты Комиссии – далеко не единственные, кто поднял проблему сжигания иловых осадков. В 2019 году против сжигания выступила председатель Комиссии по экологической защите населения ЗакСа 6 созыва Надежда Тихонова. Сомнения на счет технологии высказывал предыдущий председатель Комитета по природопользованию, охране окружающей среды и экологической безопасности города Денис Беляев.