Под пронзительное пищание счетчиков Гейгера группы солдат с лопатами в руках бросаются на крышу здания, чтобы сбросить куски облученного графита из взорвавшейся активной зоны обратно в пасть реактора. Они отправляются с 90-секундными интервалами, чтобы ограничить воздействие радиации на организм. Один отряд сменяет другой, и крыша мучительно освобождается от огромных обломков вплавленного в нее графита.

Их называли «биороботами»: 3 828 человек, посланных для выполнения настолько опасной задачи, что с ней не смог справиться специально разработанный для этой операции робот – у него просто сгорела микросхема.

Это шокирующий задокументированный момент Чернобыльской истории. Но даже не это сильнее всего поражает в мини-сериале американского HBO. Самое шокирующее – это экипировка солдат, которые сейчас попадут под смертельное по своей мощности прямое воздействие радиации. Сумасшедшая смесь зимней одежды, мотоциклетных очков, перчаток для мытья посуды и жестяных нагрудников, скрепленных резиновой лентой и шпагатом. Другими словами, их одели в то, что нашли на чердаке, и что ну никак не сможет защитить от радиации.

Именно тогда мы начинаем понимать, что в реальности и в сериальной истории для борьбы с последствиями худшей ядерной катастрофы использовались подручные средства, едва ли не склеенные на коленке из того, что было, и держащиеся на честном слове.

Их называли биороботами Credit: 24smi.org

Все серии основываются на подобных жутких деталях. Когда мы смотрим на события первых часов после взрыва, мы узнаем, что имеющиеся на станции дозиметры не в состоянии передать точные показания радиации, оставляя всех в неведении о том, насколько все плохо на самом деле. Более подходящие дозиметры заперты в сейфе, от которого ни у кого нет ключа. Еще раз: дозиметры на атомной станции заперты в сейфе на ключ!

Телефонные линии в диспетчерской выходят из строя. Гражданские пожарные, призванные тушить пожар на АЭС, не знают, что означает металлический привкус во рту, и что они поглощают огромные дозы радиации.

Из окна местной больницы два доктора смотрят на пламя реактора, освещающее ночное небо. «Есть ли у нас таблетки йода?» – спрашивает медсестра. «Зачем они нам?», – отвечает врач. От этого становится только хуже.

Стоит отметить мастерство HBO, который в англоязычной версии своего мини-сериала вставляет оригинальные отрывки на русском языке. Медлительное инертное реагирование руководства на катастрофу, аудиозапись с обращением к жителям моногорода Припять об эвакуации, записанная монотонным женским голосом, хорошо знакомым жителям страны, пользующимся метро.

Потом мы видим реальный отрывок из советского вечернего выпуска программы «Время» 1986 года, в котором бесстрастная ведущая, известная всему поколению позднего советского периода, зачитывает специально подготовленное заявление о случившемся, в котором нас уверенно заверяют в том, что «принимаются меры по ликвидации аварии».

Однако спокойнее не становится. Наоборот, то, что происходит, заставляет зрителя бесноваться, наблюдая за катастрофой, разворачивающейся в атмосфере вынужденной некомпетентности и невежества.

В этом и есть ценность кинопродукта. Он помещает зрителя в атмосферу, где отвергается сам факт катастрофы, где царит бюрократическое невежество, где лгут настолько ловко и искусно, подавляя неудобное мнение экспертов в тот момент, когда еще с ситуацией можно справиться.

Звучит знакомо? Наверное, да – для всех, кто следит за позицией США и России по изменению климата. Владимир Путин приветствует глобальное потепление в надежде на то, что Арктика растает и откроет возможности для круглогодичного судоходства. Дональд Трамп же, неумело рассуждая об изменении климата и называя его обманом, создает специальную Комиссию Белого Дома для нападок на науку, доказывающую его реальность.

Но один из главных посылов этого сериала не в том, что ответственность за события, подобные произошедшему в Чернобыле, несет только руководитель какой-либо страны. Ответственность лежит на всей системе, которая способствовала катастрофе, изменившей ход истории.

Credit: Wikipedia

Валерий Легасов, советский ученый-атомщик, назначенный курировать ликвидацию последствий аварии в первые месяцы после нее, проявил себя в сериале и в реальной жизни как герой. Но даже он солгал об истинном масштабе катастрофы в своем историческом выступлении в Вене, куда его отправил Кремль держать ответ перед всем миром, который достигли радиоактивные отголоски катастрофы.

Не то чтобы это шокировало. Герои в подобных обстоятельствах всегда колеблются, их характер противоречив. Часто, как в случае с Легасовым, они воспитаны самой системой, которая их и душит.

Однако в самом начале первой серии мы видим совершенно некорректный эпизод, но важный для понимания советской истории. Нам показывают квартиру Легасова незадолго до его самоубийства, где он живет в нищете и тесноте. Тут стоит помнить, что Легасов был уважаемым членом Академии наук СССР и вряд ли так жил.

Кроме того разработчики сериала используют клише, что академика застрелили бы, если бы он не рассказал члену ЦК Борису Щербине, как работает ядерный реактор. Массовые расстрелы не были характерной чертой СССР после 1930-х годов.

Но если оставить в стороне подобные неточности, вердикт сериала понятен. Он выносится государственной машине, пытающейся спрятать и замолчать все, что может ее разрушить. Это предупреждение не может звучать двусмысленно, когда Департамент энергетики США официально называет ископаемое топливо «молекулами свободы».

Остается надеяться, что у нас, в отличие от солдат-ликвидаторов последствий Чернобыльской катастрофы, будет больше сил и средств защиты, чем то, что мы сможем отыскать на чердаке.