Юлия Мурашова, редактор сайта «Градозащитный Петербург», специально для 67 номера издаваемого «Беллоной» журнала «Экология и право».

Что происходит с городским активизмом в последние годы? Можно ли говорить о новых формах взаимодействия активистов и власти?

Экологи потеряли примерно десять лет, игнорируя территориальное планирование как основное направление охраны и защиты окружающей среды. Занимались важными проблемами загрязнения воздуха, воды, ООПТ, мусором. Но ни одна из этих проблем не существует и не может быть решена вне территориального контекста и, соответственно, вне документов территориального планирования.

В результате экологическое движение не накопило достаточной компетенции для того, чтобы быть полноправным участником процесса территориального планирования – на равных с муниципальными администрациями, генпланистами, архитекторами, девелоперами и т. д. Отсюда такой интерес к теме публичных слушаний. Это правильная, конечно, тактика в сложившихся условиях, потому что если нет никакого другого ресурса, то продвинуть свои идеи можно только через кампанию общественного протеста.

Но акцент на протест (против почти готового документа) формирует у других участников процесса вполне определенные представления о том, что такое общественные обсуждения: это некая битва, шторм, который надо пройти, пережить и дальше не обращать внимания на то, что там происходило.

Локальные победы – сохраненный лес, озеро, парк не должны быть фокусом внимания. Это только тактика, и она не должна заменять стратегию. Локальные задачи не должны замещать глобальные экологические задачи.

Тем не менее активисты, группы жителей такие локальные задачи перед собой постоянно ставят. И решаются они, например, через внесение соответствующих изменений в генплан. Как жители различных российских городов могут участвовать в его формировании, в слушаниях, подавать поправки?

Спросите шахматиста: как выиграть в шахматы? Думаю, он пожмет плечами и скажет: читайте учебники и играйте с сильными противниками. В сфере городского активизма, как и везде, действует правило «десяти тысяч часов», необходимых, чтобы научиться добиваться успеха. Но все равно ты можешь встретить противника, который потратил двадцать тысяч часов, или просто более талантливый, или поменял правила.

Во что инвестировать эти десять тысяч часов? Во-первых, в создание некой мысленной модели города и ее всевозможных «проекций». Проекцией может быть карта, математическая модель, игра, текст (что хуже), инфографика или что-то еще, что отражает твою идею города. Например, для транспортников естественный образ – матрица корреспонденций. Но в любом случае это должна быть модель, которая позволяет от детского «я хочу» перейти ко взрослому «так должно быть, потому что…»

Сколько должно быть в городе ООПТ, должны ли они быть вообще, зачем? Какой должен быть баланс между природой и застройкой, в каких терминах формулируется этот баланс и на основании каких моделей его искать?

В большинстве случаев активисты не имеют ответов на эти вопросы, не имеют доступа к научному аппарату, который позволит ответить на эти вопросы, и не имеют доступа к информации, необходимой для того, чтобы при помощи научного аппарата ответить на эти вопросы. И не потому, что они такие плохие и ленивые, а потому, что такой информации, такого научного аппарата может не существовать ни в их городе, ни в России в целом.

Тем не менее мы живем в удачное время, поскольку сейчас небольшая сетевая группа энтузиастов может выполнить работу, для которой в советское время нужно было три научных института с финансированием на десять лет.

Поэтому вторую часть времени из десяти тысяч часов нужно инвестировать в поиск и сотрудничество со специалистами, которые будут вместе с вами создавать экспертное знание о городе: разрабатывать модели, проводить экспертизы, что-то считать, анализировать генплан, писать об этом, делать красивую инфографику, карты.

А третью часть нужно потратить на поиск и создание данных.

На публичные слушания имеет смысл потратить одну сотую от десяти тысяч часов, хотя это, конечно, тоже важный элемент.

Есть люди, которые тратят десять тысяч часов. Какие у них есть юридические возможности вот это узнанное, вычисленное реализовать?

Если ты не включен в живую городскую сеть коммуникаций, то у тебя нет практически никаких возможностей. Если тебя знают журналисты, руководство города – хотя бы как опасного смутьяна, если тебя знают специалисты… то твое слово, твое мнение весит гораздо больше. Тогда у тебя совершенно другие возможности в тех же самых юридических рамках.

А инструменты?

Здесь тоже нет единого рецепта. Разумеется, карты очень важны, и надо научиться ими пользоваться. Но, чтобы пользоваться ГИС, надо где-то достать данные. Можно создать самим путем народного мониторинга, но это тяжело и затратно. Можно купить, но это дорого. Можно истребовать у государства, если повезет, – но это сложно. Можно с кем-то меняться или создавать совместно. Ситуации разные: где-то более параноидальное отношение к градостроительной информации, где-то она практически открыта.

Приведите примеры из практики Центра экспертиз «ЭКОМ».

Нам очень большую поддержку оказывает фирма «СКАНЭКС». У них есть интернет-ГИС, которая позволяет создавать доступные через Интернет геоинформационные системы. «ЭКОМу» они дали бесплатный доступ и место для хранения. Огромное им за это спасибо. Последние проекты мы реализуем в основном через «Космоснимки», потому что у нас много сложных данных. Но более простые аналоги можно создавать на базе «Моих карт» Гугла и Яндекса, есть и другие сервисы.

Недавний пример использования этой системы – проявление конфликта между планами дорожного строительства и сохранением объектов культурного наследия (ОКН) в Генплане Петербурга. Генплан публикуется в очень мелком масштабе (1:50000), отсутствует картографическая подложка. Поэтому на схемах невозможно различить соотношение планируемой уличной сети и территорий ОКН. Я проанализировал пространственные данные и выявил пересечения – те места, где будущие дороги проходят по территории ОКН, на которых стройка запрещена. Потом загрузил на «Космоснимки» и сделал этот ресурс открытым. В итоге ситуация стала всем очевидна. У журналистов, активистов, специалистов появилось несколько шокирующих примеров (а вообще таких случаев в городе сотни), которые становятся городскими мемами: «дорога через еврейское кладбище», «наб. Обводного канала, 66» – там планируемая дорога проходит через жилой дом, и др.

И каковы промежуточные результаты?

Это начало кампании, которая через два года изменит принципы транспортного планирования в Петербурге. Заставит изменить. Этой истории – два-три месяца, она сейчас в стадии развития. Вообще срок достижения любого системного результата – 3-5 лет при условии постоянных усилий.

Возраст второй истории – около полугода. В эту же ГИС мы загрузили данные о проекте концепции развития транспортной системы в Петербурге, о планируемом до 2043 года строительстве: дороги, мосты, развязки, легкорельсовый трамвай, метро – все. Я провел для горожан открытый семинар о том, как анализировать документ. История получила общегородской резонанс, и власть была вынуждена организовать прием замечаний.

Исходно комитет-заказчик хотел ограничиться одобрением концепции на своем «карманном» общественном совете, но вскрылось такое количество сомнительных сюжетов, что утвердить документ без доработки оказалось невозможным.

За полгода мы сформировали инициативную группу общественных экспертов и разработали альтернативную концепцию развития транспортной системы. Она будет представлена на депутатских слушаниях в Законодательном собрании осенью. Всего полгода – и мы довольно серьезно продвинулись. Это было бы нереально без возможности работать с данными, с картами, с моделью города. Люди, участвующие в экспертном клубе, – это транспортные планировщики, активисты, блогеры, которые пишут о транспорте, причем все роли накладываются друг на друга. Плюс люди, работающие в Законодательном собрании, в администрации. И этот микс позволяет действовать, минуя узкие рамки, которые нам предписаны публичными слушаниями.

А вот история, которая началась уже примерно полтора года назад, в 2016-м. На публичных слушаниях Правила землепользования и застройки были традиционно представлены горожанам в абсолютно нечитаемом виде: город нарезан на 224 картинки, на некоторых нет ни одного названия улицы, только непонятные коды и цифры. У простых горожан не было почти никакой возможности соотнести эти картинки с теми местами, в которых они живут, бывают.

Тогда «СКАНЭКС» нам очень сильно помог: мы вместе сделали довольно сложную операцию, которая позволила эти картинки уложить как части пазла,
привязать их к реальным географическим координатам, сделать полупрозрачными. В итоге впервые появилась возможность рассматривать проект ПЗЗ на фоне спутниковых снимков, карт 2ГИС, других привычных людям сервисов.

Это была буквально революция в обсуждении ПЗЗ, потому что люди впервые смогли соотнести зонирование и текущее состояние территории. Круг тех, кто смог разобраться в проекте правил, возрос кратно, на порядки. То, что было уделом отдельных фанатов, специалистов, стало доступно любому, кто умеет пользоваться интернет-картами.

Но сам по себе факт, что материалы для общественных обсуждений представляются в таком безобразном виде, нас очень беспокоил и продолжает беспокоить. К настоящему моменту – прошло полтора года – сделан первый системный шаг: изменен регламент Законодательного собрания, и депутатам будет предоставляться векторная копия проекта генплана. С ней все операции обеспечения публичного доступа, анализа, редактирования, подготовки поправок осуществляются гораздо легче. Дальше мы хотим добиться того, чтобы проекты в такой форме были доступны не только депутатам, но и публике – через интернет-ГИС.

Можно долго рассказывать, как при помощи такого-то использования ГИС мы добились таких-то изменений и т.д. Когда у тебя есть инструментарий, и ты можешь довольно быстро сгенерировать десятки предложений, поправок, возникает вопрос: чем заниматься? Что выбрать? Должна быть стратегия. Ты должен иметь методологический аппарат для того, чтобы выбирать стратегические приоритеты.

То есть участие условного рядового гражданина, который хочет что-то рядом со своим домом посмотреть или изменить, обусловлено тем, что всегда сначала найдутся люди, которые проведут всю эту системную работу заранее?

Вот свежий пример с корректировкой генплана. Город решил реализовать проект новой платной автодороги – Восточного скоростного радиуса. ВСР задумали давно, но когда решили строить, выяснилось, что старая, намеченная когда-то в генплане трасса никуда не годится. Потребовалось ее менять. И это изменение вызвало очень резкий протест собственников квартир нового жилого комплекса. Люди, которые лет пять назад при покупке жилья изучали генплан, в котором автодороги под окнами не было, возмутились тем, что город их обманывает.

Их возмущение не было бы эффективным, если бы Центр экспертиз «ЭКОМ» с «Красивым Петербургом» не провели семинар по этому вопросу, если бы в городе не было СМИ, готовых об этом писать, не было депутатов, разбирающихся в градостроительстве. А что значит «СМИ, готовые писать»? Это те СМИ, в которых есть журналисты, уже инвестировавшие в градостроительную тематику свои «десять тысяч часов». Поэтому они пишут грамотно и интересно. Эти журналисты обращаются за комментариями не только к чиновникам, но и к независимым экспертам, которые тоже известны потому, что вложили десять тысяч часов в свои компетенции. И есть профессиональные опять же политики, готовые выступить носителями альтернативных концепций.

В такой городской экосистеме жители имеют возможность не просто «выпустить пар» на слушаниях, а обратиться к специалистам, которые подготовят конкретную поправку в юридической и градостроительной технике, необходимой для профессионального рассмотрения.

Если существует подобная сеть взаимодействия, возможности участия несопоставимо расширяются в сравнении с участием отдельного человека в слушаниях. Поэтому нет никакой универсальной методики. Все зависит от того, в каком узле социальной сети ты находишься, и существует ли сама сеть.

Можно ли из этого сделать вывод, что последние изменения в законодательстве, которые многие эксперты трактуют как сокращение возможности граждан участвовать в публичных слушаниях, по большому счету, не так уж и важны?

Я считаю, что да, они не очень важны.