Во время юбилейных торжеств, Президент Объединения Беллона Фредерик Хауге (Frederic Hauge) рассказал о 20-летнем опыте работы организации в России и поделился планами на будущее. Приводим текст его выступления с небольшими сокращениями.

Мурманск — это то место, где я чувствую себя дома

Мурманск — это то место, где я чувствую себя дома. Когда мы с Томасом Нильсоном начинали работу здесь, это было в 1989, когда пала Берлинская стена, мы увидели коптящие трубы в городе Никель и задали себе вопрос: «Можно ли с этим что-то сделать?».

Было очень интересно познакомиться с нашими «новыми» соседями. Конечно, мы рядом жили с давних времён, но у нас не было возможности встречаться. Нам посчастливилось видеть большие перемены, происходящие в Советском Союзе в те времена. Мы встретили множество людей, желающих что-то сделать. Наше путешествие было долгим, и мы многое узнали.

Экологическая информация распространялась лишь через слухи

Когда мы начинали, экологическая информация распространялась лишь через слухи и лишь в малом количестве. Некоторые смелые люди, среди них Андрей [Золотков, глава Беллоны-Мурманск], нашли информацию о сбросе жидких [радиоактивных] отходов в Баренцево море и контейнеров [с радиоактивными отходами] в Карское море. Мы выпустили доклад об этом. И правительство Норвегии, вместо того, чтобы говорить: «Мы считаем, что происходит сброс ядерных отходов», начало задавать вопросы Советскому правительству: «Что вы думаете о Докладе Беллоны?». Это завершилось тем, что советник президента Ельцина по экологическим вопросам, господин [Алексей Владимирович] Яблоков написал об этой проблеме «Белый доклад», в котором подтвердил эту информацию.

Баренцево море — общая ответственность России и Норвегии

Норвегия и Россия вместе несут ответственность за Баренцево море, являющееся пятым крупнейшим рыбным объектом в мире. Этот регион имеет огромный потенциал для обеспечения продуктами питания большого количества людей.

О небольшом хранилище радиоактивных отходов «Радон» СМИ Норвегии писали тринадцать раз как о большом скандале. Томас и я решили, что так дальше не может продолжаться. Это не самая большая проблема, и нам нужен обзор, на основании которого надо выработать стратегию. Некоторая информация была весьма пугающая. Но мы не решим проблему, запугивая людей. Единственный путь решения проблемы — основываться на научных знаниях и на фактах. В то время Советский Союз и потом Россия начали раскрывать информацию. На «Атомфлоте» мы встретили людей, понимавших, что с ядерными отходами надо что-то делать.

Мы получили информацию о судне «Лепсе» [на котором хранились радиоактивные отходы]. Мы осознали, что если от этой открытости мы не будем способны получить результатов, то непонятно зачем такая открытость нужна. Нас пригласили участвовать в экспертной группе с местными властями. Мы пригласили политиков из Думы, из Европарламента, из Конгресса США, чтобы они приехали сюда и оценили проблему. Мы понимали, что это очень просто сказать: «Сделайте что-нибудь с Лепсе». Также просто говорить: «Это представляет проблему». Но намного сложнее понять, что же можно сделать для решения этой проблемы.

Лоббирование при помощи счётчика Гейгера

В то время было предложение удалить отходы с Лепсе ценой облучения 5000 рабочих максимальной годовой дозой радиации. Это не очень хорошая идея. Когда мы открыли офис Белллоны в Мурманске в 1994 году, мы пригласили сюда членов Еврокомиссии и спланировали конференцию за 14 дней. Я очень хорошо помню, как мы пришли к местным властям и спросили, можно ли это сделать. Они ответили: «Хорошо, но тут есть одна ошибка. Надо заменить 1994 на 1995 год». Они привыкли планировать за год, не за 14 дней.

В итоге к нам приехали все министры иностранных дел всех стран Скандинавии, да, за 14 дней. И мы провели эту конференцию на борту ледокола, но обед был на судне Лепсе. Я думаю, это остаётся самым эффективным лоббированием, которое я когда-либо делал: я поставил счётчик Гейгера на стол во время обеда. С обедом задержки не было. И в ходе этого обеда члены Еврокомиссии переписали свои выступления и предложили весьма значительные деньги для решения проблемы.

Итак, доклад, который мы выпустили, стал основанием для крупного международного сотрудничества. Если бы мы этого не сделали, то вряд ли было построено фантастическое береговое хранилище радиоактивных отходов в Сайда губе.

Мы не делали ничего неправильного

До этого мы также путешествовали к Новой Земле, чтобы протестовать против испытаний ядерного оружия в России и в США. По 4-5 недель мы качались на волнах, и я до сих пор получаю открытки на Рождество от людей, нас там арестовавших. Они понимают, мы делали это не против России или Советского Союза, а против ядерных испытаний во всём мире.

На следующий год мы пришли на нашем судне в Мурманск. Я хорошо помню день открытых дверей на нашем судне. У нас было четыре тысячи посетителей.

В 1995 у нас появились крупные проблемы. Я до сих пор не понимаю, почему. Может из-за того, что мы создали прямой поток финансирования от Европейской комиссии в Мурманск, а не через С.-Петербург или Москву, что не очень одобрялось в те времена. Но мы уверены, мы не делали ничего неправильного. В 1996 был арестован Александр Никитин. И то, что Андрей Золотков и Александр Никитин сегодня побывали в губе Андреева, это своего рода возвращение. Я горжусь тем, что завтра у нас будет совместная конференция с Росатомом. У нас нет с ними согласия по всем вопросам. Но всем нужно найти безопасное хранилище для существующих радиоактивных отходов.

Для нас всегда основной линией было действовать на основе науки. И я думаю, что доклады, которые мы выпускаем очень хороши. Мы работаем не только с ядерными проблемами, мы работаем в области возобновляемых источников энергии, в области энергоэффективности — это спасает и природу, и наши деньги. Мы работаем с промышленным загрязнением, мы работаем с нефтяной и газовой промышленностью. Они мощные и сильные, но и для них необходимо, чтобы существовало сопротивление — это делает их лучше.

Электромобиль — вызов и возможности для Мурманской области

Сегодня мы приехали сюда [из Норвегии] на электромобиле. За этим есть определённые идеи. Этот регион имеет огромный потенциал для возобновляемой энергетики в будущем. Поездка из Киркинеса в Мурманск стоила примерно 20 норвежских крон. Это по норвежским ценам на электричество, я думаю в России это ещё дешевле. Мы проезжали город Никель. «Норильский никель» производит 30% никеля в мире. Собственник фабрики электромобилей «Тесла» сейчас намерен удвоить мировое производство [аккумуляторных] батарей в течение трёх лет. Он намерен произвести 30 Гигават-часов батарей для 875 тысяч электромобилей каждый год. Он будет крупнейшим в мире покупателем никеля. И он не будет покупать [экологически] грязный никель. Фантастические возможности для бизнеса лежат в сочетании промышленного производства и экологических решений. В будкщем для производства автомобилей нам понадобится много никеля. Нам понадобится много алюминия из Кандалакши для корпусов автомобилей и каркасов солнечных батарей, если эта отрасль будет развиваться. И нам нужно много фосфатов из Апатитов, если мы намерены производить биотопливо в будущем.

Photo: Фото: Павел Батура

Экологическое движение часто слишком много мечтает. Это важно делать, это не критика. Но когда мы видим конкретные вызовы, как в случае с энергетикой — это и очень опасные последствия глобального потепления, и необходимость обеспечить продовольствием множество людей. Чтобы это сделать, нам нужна промышленность, которая имеется здесь, в Мурманской области. Но нам не нужно загрязнение. Тем, кто предлагает экологические решения, не нужны грязные продукты как часть этих решений.

Беллона находит практические решения

В 2001 году мы построили «деревню Лепсе». После 17 судебных дел, закончившихся в Президиуме Верховного суда, Александр [Никитин] был освобождён. Беллона смогла продолжать работу в России. Я не только люблю говорить, я люблю что-то делать. Люди, обеспечивающие безопасность ядерных отходов, — они все герои. Очень трудно найти новых людей для охраны ядерных отходов, если они вынуждены проводить ночи на Лепсе. Я был очень горд, когда мы смогли переселить команду с судна Лепсе в этот контейнерный городок, откуда они могли контролировать ситуацию на судне, не подвергаясь воздействию радиации.

В Беллоне мы продолжим стараться находить практические решения. У нас не так много ограничений. Конечно, мы должны правильно себя вести и быть вежливыми. Мы всегда будем открыты и прозрачны в том, что мы делаем.

Недавно мы начали новый проект на Ближнем Востоке. Мы доставляем солёную воду в пустыню и опресняем её, получая пищу, энергию, биотопливо и даже озеленения пустыню.

Рыбные фермы и биотопливо — новые возможности для Мурманской области

На этой неделе мы наконец-то подписали соглашение со второй крупнейшей норвежской кампанией по разведению рыбы — «Лерой». И сейчас мы строим огромный испытательный центр для того, что мы называем «Проект океанских лесов». Рыбные фермы требуют много кормов, которые загрязняют океан. Загрязнения — это очень часто ресурсы, находящиеся не в том месте. И сейчас вокруг рыбных ферм в океане мы разместим плантации водорослей и мидий, использующих отходы этих ферм. Мидии фильтруют воду, освобождая воду от загрязнений и даже вирусов. Там ещё несколько умных вещей сделано. Во-первых, в океане мы можем с квадратного метра производить примерно такое же количество энергии, как на плантациях сахарного тростника в Бразилии при производстве этанола. Побережье Мурманской области имеет фантастический потенциал для подобных морских ферм. Может то, что мы делаем в Норвегии, мы можем передать в Мурманскую область, что в будущем позволит создать много рабочих мест. Может, мы сможем соединить «Теслу» и Норильск и найти решение этой проблеме загрязнения. Я уверен, мы будем ещё 20 лет работать. Мы воодушевлены, мы добиваемся изменений.

Мы делаем это, потому что это необходимо

Много людей здесь потратили большую часть жизни на сотрудничество с Беллоной. Я очень благодарен всем усилиям и работе, которую они сделали. В Беллоне работают очень разные люди. Из-за того, что у нас разные люди — старые, молодые, с разными навыками — мы можем находить решения проблем. Здесь, в Мурманске, мы чувствуем себя как дома. Наверное, у меня больше близких друзей в России, чем в Норвегии. Мне всегда приятно возвращаться сюда. И мы, Беллона, будем продолжать добиваться изменений, вместе с организацией в Мурманске. В начале это было что-то вроде норвежской инициативы. Сейчас это российская экологическая организация. Мы всё ещё оказываем ей помощь и поддержку, но Беллона-Мурманск имеет свою повестку дня, свои приоритеты. Я буду продолжать поддержку. Но в будущем вы должны делать экологическую работу в России сами. Андрей [Золотков] и Анна [Киреева] продолжат быть на переднем крае здесь, в Мурманске.

Мы будем делать это не потому что это легко. Мы делаем это, потому что это необходимо. В следующие 20 лет мы многого достигнем! Сегодня же мы празднуем то, что каждый смог добиться изменений к лучшему.