News

РЕПОРТАЖ: Портрет активиста: Опальный российский эколог не боится «олимпийской» тюрьмы и болеет за свою команду

Фото: kavkaz-uzel.ru

Опубликовано: 14/03/2014

Автор: Чарльз Диггес

Перевод: Лия Вандышева

18 февраля решением Краснодарского краевого суда эколог Евгений Витишко был отправлен отбывать трехлетний срок заключения в колонии-поселении. Экологи и международные правозащитные организации считают приговор местью за активную природоохранную деятельность Витишко. О своих впечатлениях от январской встречи с Витишко в Туапсе рассказывает журналист «Беллоны» Чарльз Диггес.

Оригинал репортажа Чарльза Диггеса из Туапсе был опубликован на английском сайте «Беллоны» 27 января 2014 года. Сейчас Евгений Витишко этапирован в Тамбовскую область, где ему предстоит отбывать трехлетний срок заключения. В конце февраля и начале марта, в рамках Недели действий в защиту Витишко, в более чем 26 городах России были запланированы акции в поддержку эколога. С ежедневными пикетами в Санкт-Петербурге также выступил Экологический правозащитный центр «Беллона».

Перевод публикуется с небольшими изменениями и сокращениями. Цитаты, приведенные в тексте, были переведены с английского языка.

ТУАПСЕ, Россия—Евгений Витишко и его жена встретили меня на вокзале маленького курортного городка. Окруженные взмывающими вверх горами, вплотную примыкающими к морю, они выглядели так, как будто только что сошли с  прогулочной яхты.

Мы  умчались  на французском автомобиле, начищенном до блеска, и потому не похожем на большинство машин, которые обычно встречаются на российских дорогах.

Спокойные и открытые, мои спутники производили впечатление обеспеченной европейской пары, только что вернувшейся из отпуска. По манере одеваться, морщинкам вокруг смеющихся глаз, неизменной ауре интеллекта и сдержанному юмору их можно было бы принять за профессорскую чету, приехавшую на морское побережье писать книгу.      

Ничто в них не выдавало напряженного ожидания решения суда апелляционной инстанции – последней надежды на пересмотр приговора, назначившего три года колонии-поселения за якобы разрисованный забор и нарушение правил условного осуждения.

Чтобы усилить ощущение диссонанса, добавлю: забор, поврежденный до такой степени, что за порчу его человеку придется сидеть три года, по бумагам чиновников из краснодарского лесного хозяйства, даже не существует.

В деле этом странности не меньше, чем на страницах какой-нибудь самиздатской хроники суда над Иосифом Бродским, и за саркастическими сообщениями, прибывавшими через Твиттер – самиздат нового поколения – с предыдущего судебного разбирательства по делу Витишко, в конце прошлого месяца, проступали отголоски советских времен, когда прокуроры и судьи с микроскопом в руках разбирали абсурдные мелочи, не имевшие никакого отношения к делу.

С первых же слов Витишко, доброжелательных и мягких, стало ясно, что он выше всего этого, что он оказался в ловушке просто потому, что ему не повезло, – хотя даже он сам не стал бы описывать происходящее с такой серьезностью.

Первое, что они сделали, – повезли меня по извилистой дороге, плавно преодолевая крутые узкие повороты, на самую высокую точку в городе, чтобы показать мне две вещи: захватывающий дух откос горного хребта, врезающегося в море далеко внизу, и огромную  уродливую постройку – нефтехранилище, принадлежащее компании Роснефть. Состоявший некогда из двух-трех резервуаров, нефтяной комплекс теперь расползся по долине, «откромсав» под промышленные нужды кусок туапсинского побережья. 

bodytextimage_vitishko-sochi-oil.jpg

«Это – одно из моих первых проигранных экологических сражений», – с грустной, самокритичной усмешкой сказал Витишко. Потом была борьба против добычи угля на другой стороне хребта. Запах антрацита, приносимый на побережье порывистым ветром, несколько мешал восхищаться открывавшейся взгляду красотой.

Преследование за надпись на заборе

Единомышленники Витишко из Экологической Вахты по Северному Кавказу –  экологической организации, собиравшей на протяжении семи лет свидетельства экологического разорения, которому подверглись живописные склоны Северного Кавказа в ходе подготовки к Зимним Олимпийским играм в Сочи, – предупредили меня, что Витишко находится под постоянным наблюдением.

Он сразу заметил, что я постоянно вытягиваю шею, приглядываясь к случайным прохожим, и сказал, что мне надо перестать волноваться. «Я уже осужден, скоро меня посадят, – сказал он. – Следить за мной для них больше не имеет смысла». 

Несоразмерное наказание

Суть дела в следующем: в 2012 году, в рамках кампании, призванной привлечь внимание к незаконному строительству грандиозных коттеджей-дворцов для российской политической элиты, Витишко и его друг и коллега по ЭкоВахте по Северному Кавказу Сурен Газарян организовали мирный протест у забора, возведенного на охраняемой заповедной территории Западного Кавказа. В акции участвовало 12 человек.

bodytextimage_Zabor2011.jpg Photo: Фото: Сурен Газарян/ ewnc.org

Этот пресловутый забор и по сей день окружает дачу губернатора Краснодарского края Александра Ткачева.

Во время акции 2012 года – одной из шести, проводимых ЭкоВахтой, чтобы высветить нарушения российского экологического законодательства, – две девушки-участницы написали на заборе краской из баллончика: «Саня – вор».

Губернатор воспринял это глубоко лично.

Витишко и Газаряна поволокли в суд за повреждение имущества.

Суд города Туапсе приговорил Витишко и Газаряна к трем годам условно, оставив их на свободе, но обязав соблюдать комендантский час, докладывать о своих перемещениях и находиться под практически постоянным наблюдением.

Витишко и Газарян, – вскоре после случившегося вынужденный покинуть Россию, – а также ЭкоВахта по Северному Кавказу обратились в Верховный суд с жалобой на вынесенный приговор, ставший, по утверждению международной правозащитной организации Human Rights Watch, результатом многочисленных процессуальных нарушений. Верховный суд дал понять, что дело должно быть пересмотрено с сокращением сроков, назначенных Газаряну и Витишко по приговору туапсинского суда.

Но все пошло не так, как ожидалось. 20 декабря суд Туапсе заменил условное наказание, вынесенное Витишко, на реальный срок. Два новых обстоятельства были приобщены к материалам дела. Витишко два раза не отметился в уголовно-исполнительной инспекции. По мнению юристов, такое простительно и к злостным нарушениям не относится. Но прокурор обвинил его в «систематическом нарушении режима условного наказания».

bodytextimage_tkachev-putin.jpg Photo: Фото: kremlin.ru

Соседи Витишко донесли, что якобы заметили, как он опаздывает на встречи с инспектором, а также рассказали о других вещах, о которых едва ли знали сами, и представили свои небогатые свидетельские показания суду.

После ночного перерыва суд вынес постановление о замене условного срока для Витишко на реальный – это было в тот же день, когда Президент Владимир Путин объявил амнистию для Pussy Riot, экс-главы ЮКОСа Михаила Ходорковского и тридцати активистов Гринпис, арестованных за акцию против загрязнения Арктики. В то время как всему миру казалось, что сердце Путина оттаяло, отперев тюремные засовы для политических заключенных, далеко от Москвы эколога Витишко потихоньку решили отправить за решетку.

Пока же, до рассмотрения апелляции защиты в феврале, Витишко оставался на свободе.

«Я не боюсь тюрьмы»

«Мы испробовали все, что могли, сделали все, что от нас зависело, и я очень сомневаюсь, что с этой апелляцией что-то получится. Мне придется отправиться в колонию», – сказал мне Витишко вчера вечером в одном из кафе Туапсе.

Но он также сказал, что огромная работа, которую он и его коллеги проделали, чтобы засвидетельствовать череду экологических правонарушений в Краснодарском крае, стоит того.

«Я совсем не боюсь сесть в тюрьму. Я не верю, что та система, которая существует в России, может судить меня», – сказал он без малейшего намека на мученичество и так спокойно, как будто описывал какой-то совсем не касающийся его, неприятный глазу, но естественный природный процесс – как, например, склизкий след, оставляемый медленно проползающей улиткой.

«Если мое заключение поможет показать международному сообществу или, по крайней мере, Международному олимпийскому комитету, что Олимпиаду нужно давать проводить только тем странам, которые могут ответственно подойти к ее организации, я буду считать, что мне удалось, в какой-то мере, быть услышанным», – сказал он мне.

На что заключение Витишко прольет свет – так это на деградацию российского экологического права. По его подсчетам, нормы природоохранного законодательства переписывались три раза, чтобы уладить противоречия с многочисленными экологическими злодействами, совершенными при подготовке к Путинским Играм.

Осколки российского экологического права

Среди таких злодейств – строительство посреди лесных просторов дачи Ткачева, которое стало возможным лишь благодаря тому, что Путин, длительное время строивший на Северном Кавказе собственный дворец, предоставил подобные привилегии своим приближенным.

bodytextimage_vitishko-action-zabor.jpg Photo: Фото: ewnc.org

Все эти поместья занимают в общей сложности 70 га лесного массива в национальном парке.

На месте дикой природы теперь великолепные строения с вертолетными площадками, частными дорогами, электросетями и причалами для яхт.

В результате масштабной хозяйственной деятельности объекту Всемирного Природного Наследия «Западный Кавказ» грозит теперь потеря охранного статуса ЮНЕСКО.

«Если правящий класс может игнорировать экологическое законодательство и переписать его ради собственного удобства здесь, он сможет сделать это в любом месте», – сказал Витишко.

Воздействие на окружающую среду: взгляд в прошлое

Витишко документально подтвердил, что ни один из построенных в Сочи олимпийских объектов не прошел экологическую экспертизу. Не проводились и общественные слушания – собственно, у жителей даже и не спрашивали, хотят ли они строительства этих объектов.

По прогнозам Витишко, в результате строительства, проводившегося в условиях весьма неоднородных ландшафтов, в местности с высокой сейсмической нестабильностью, где также присутствуют болотистые территории, большинство стадионов и катков уже через несколько лет станут совершенно непригодны из-за неустойчивости и перекосов фундамента.

«Все это, все эти многомиллиардные постройки станут бесполезны уже, скажем, через три года – это пустая трата денег, которой можно было бы избежать проведением оценки воздействия на окружающую среду, если бы кто-то озаботился тем, чтобы это сделать», – сказал он.

В самом деле, когда еще в начале 2007 года Россия, с третьей попытки, получила право проведения Зимних Олимпийских игр в Сочи, ЭкоВахта по Северному Кавказу, Гринпис и Фонд дикой природы России (WWF), не восприняли идею в штыки и были настроены только лишь на то, чтобы помочь России организовать Олимпиаду с нанесением минимального вреда окружающей среде.

Вместе с другими экологическими организациями ЭкоВахта приняла участие в изучении экологических проблем, которых можно было ожидать в ходе строительства – и представила способы предотвращения экологического ущерба. Эта работа была частью первых попыток российского правительства оценить, с чем придется иметь дело в Сочи, и построить действительно экологически ответственную Олимпиаду, которая оставила бы после себя регион, живущий в условиях устойчивого развития.  

Однако предложения экологов затерялись среди гигантских строительных контрактов, безумных государственных откатов, неприкрытого манипулирования ценами на строительные материалы, торопливых планов и непродуманных решений, а также, в лучших традициях советских времен, перекрывающего любые возражения пафоса «великих строек века».

«То, с чего начали правительство и Олимпийский оргкомитет России, совершенно поменялось, – сказал Витишко. – Им пришлось проектировать на ходу, пытаться одновременно разбираться с деньгами, с воровством, и любые рекомендации, которые помогли бы сэкономить миллиарды, были проигнорированы».

bodytextimage_Sochi-2014-ingress.jpg Photo: Фото: Чарльз Диггес / «Беллона»

Пока Эковахта боролась за выживание в условиях все ужесточающегося законодательства об НКО, а ее члены пытались высвободиться из жерновов разлаженной машины российского правосудия, Витишко – специалист в области геологии – предупреждал о неизбежности возникновения оползней при строительстве объектов в горных условиях высокосейсмичной зоны. Витишко оказался прав – один из оползней полностью перекрыл тоннель, ведущий к горнолыжному курорту, многие другие разрушили дома в Сочи. Трамплин в Красной Поляне перестраивался три раза из-за поспешно проведенных геологических изысканий и неудачных технологических решений.

Газпром покинет Сочи

Будущее региона Витишко видится мрачным.

«Край погиб», – сказал он. Немалая проблема заключается в том, что российский газовый монополист Газпром имеет такую огромную спонсорскую долю в Олимпиаде, что большая часть построек после окончания Игр останется в его собственности. Витишко отметил, что если цены на нефть и газ упадут – а это, скорее всего, случится, в свете «сланцевой революции» в Америке – даже у столь финансово успешной компании как Газпром будет меньше стимулов тратить деньги на содержание находящихся под его контролем объектов, пытаясь извлечь выгоду из перспектив новой туристической Мекки в Сочи.

«Они увидят убыточность того, что здесь [выстроено], и уйдут, оставив все позади, и все придет в упадок, создавая еще больше проблем для региона», – сказал он.

«Моя команда – Россия»

Однако все происходящее не помешает россиянам приехать на Олимпиаду, да и сам Витишко надеется, что зрителей будет много.

«Я никогда не поддерживал бойкот Олимпиады, – сказал он. – Это было бы несправедливо по отношению к спортсменам, которые столько тренировались, чтобы соревноваться на мировом уровне – именно в этом, на самом деле, суть Олимпиады, даже если в Кремле этой сути не уловили».

По словам Витишко, Олимпийские игры должны состояться: они могут послужить уроком международному сообществу и, таким образом, стать двигателем перемен.

Несмотря ни на что, Витишко надеется на лучшее.

«Я болельщик и, конечно, куплю билеты, буду болеть за Россию, – сказал, прогуливаясь со мной по вечернему Туапсе, Витишко, чья пружинистая походка выдавала его собственную прекрасную спортивную форму. – Наверное, мы будем четвертыми или пятыми после США, Норвегии и Австрии, но моя команда – Россия, и я буду ее поддерживать. Что поделаешь? Я – русский».