Той же позиции  придерживаются и коллеги из «Беллоны Мурманск». Представители бизнеса противоположенного мнения: КГМК — за экологию, вкладывает в нее большие деньги, да и на «Беллоне» свет клином не сошелся – есть «зеленые», которые о КГМК отзываются в положительных тонах.

На днях на предприятиях Кольской ГМК в городах Заполярном и Никеле побывала группа известных российских журналистов и блогеров, составивших свое представление о буднях цветной металлургии Мурманской области.

Кольский тяжеловес

На Кольском полуострове находится пятая часть запасов медно-никелевых руд России. Они богаты никелем, медью, другими цветными  металлами и, что крайне важно, бедны серой. Именно этот элемент таблицы Менделеева в процессе переработки руды дает главный вредоносный выброс: диоксид серы — SO2.

Кольская ГМК — тяжеловес российской цветной металлургии, выплавляющая до 40% всего российского никеля, является основным загрязнителем региона диоксидом серы. По данным Росприроднадзора по Мурманской области, комбинат «Печенганикель» дает 43% от суммарных выбросов предприятий региона.

И более 90% из них — SO2. Ежегодно в атмосферу Никеля и Заполярного выбрасывается его до 110 тысяч тонн. Из них на Никель может приходиться до 80 тысяч тонн.

Окрестности моногородов Заполярного, Никеля и Мончегорска, обслуживающих отраслевые предприятия, напоминают выжженную землю. Диоксид серы, проникая в листья растений, разрушает хлорофилл, поэтому со временем растительность гибнет. Правда, выжженная тундра – наследие еще советских времен, когда предприятия работали на руде из Норильска.

Та содержит серы почти в три раза больше, отсюда и соответствующий эффект. Больше десятка лет КГМК работает на местной руде, выбросы уменьшились более чем в два раза. Но сказать, что металлурги сделали все, что могли, было бы большим преувеличением.

Дорогой брикет

— На обогатительной фабрике комбината «Печенганикель» в городе Заполярном решили перейти на технологию брикетирования, — рассказывает начальник отдела экологической безопасности КГМК Михаил Шкондин. — В процессе «окомкования-обжига» руды образуется слишком много диоксида серы и пыли цветных металлов. В рамках новой технологии концентрат руды не обжигается, а прессуется, на выходе получаются небольшие брикеты. Из них в плавильном цехе, что в поселке Никель, получают промежуточный продукт — никельсодержащее сырье — файнштейн.

Подсчитано, что запуск линии брикетирования снизит объем выбросов диоксида серы в Заполярном с 42 000 до 1000 тонн в год. Общая стоимость проекта составляет 2,7 млрд. рублей. И данный проект не принесет компании прибыли — все ради экологии.

Правда, в планах случилась осечка. Как пояснил Шкондин, к апробированию технологии Кольская ГМК приступила еще в 2003 г., однако столкнулась с серьезными технологическими и юридическими проблемами. На сегодня удается брикетировать лишь  50% сырья. Процесс пуско-наладки явно затягивается. Новая технология требует все новых вложений…

Город-призрак

От Заполярного до Никеля – порядка 30 км. И всю дрогу Михаил Шкондин рассказывает о своей компании: «Безусловно, на природу воздействуем. Главный наш бич – выбросы SO2. При этом работаем в разрешенных лимитах, законов не нарушаем, заботимся об экологии».

Но вот въезжаем в поселок городского типа Никель, и оптимистичные заявления Михаила Анатольевича теряют свою убедительность.

Облупившиеся сталинские трехэтажки, брошенные деревянные бараки, зияющие провалами вывороченных окон и дверей, серые пустынные улицы.

… Ни стеклянной многоэтажки, ни цветной коробки привычного для российских городов сетевого супермаркета… Никель, будто увяз в советском прошлом.

И сам комбинат «Печенганикель» с давних времен, похоже, не изменился. Трубы клубятся светло-шоколадными дымами, в коричневатом мареве плавильного цеха стоит металлический лязг, сильно пахнет серой. Здесь используется «допотопная» технология 30-ых годов прошлого века. Но, по словам Шкондина, «она постоянно совершенствуется».

— Теперь год не будете болеть простудными заболеваниями, — шутит начальник плавильного цеха Вартан Мазманян. – Подышав нашим воздухом, получили профилактику.

— Не профилактику, а легкий ожог слизистой, — комментирует депутат Мурманской областной Думы, председатель Комитета по экологии Наталья Лещинская. – Никель — рекордсмен Мурманской области по выбросам диоксида серы. Ежедневно на головы его жителей сыпется порядка 200 тонн SO2.

Диоксид серы – токсичное вещество. Вызывает насморк, першение в горле, сильный кашель. При вдыхании более высокой концентрации — удушье, расстройство речи, затруднение глотания, рвоту, возможен острый отёк лёгких.

Выбросы в законе

— Комбинат «Печенганикель» работает в рамках действующего законодательства, — убеждает журналистов Михаил Шкондин. – Органы госконтроля и надзора устанавливают лимиты, которые мы не превышаем.

И здесь кроется та самая законодательная хитрость, которая позволяет КГМК, будучи главным загрязнителем Кольского полуострова, ходить «в белом». Дело в том, что Закон N 96-ФЗ «Об охране атмосферного воздуха» позволяет устанавливать «временно согласованный выброс — временный лимит выброса вредного (загрязняющего) вещества в атмосферный воздух, … для действующих стационарных источников». Лимиты выдается в обмен на планы предприятия снизить воздействие на окружающую среду, и могут значительно превышать действующие ограничения. (Для комбината «Печенеганикель» лимиты больше в два раза ПДК).

Теоретически, даруемый законом «индивидуальный подход», должен дать возможность предприятиям собрать средства на модернизацию. На самом деле, российский бизнес нередко живет на лимитах десятки лет, «не заморачиваясь на экологию». И это происходит с поощрения региональных органов власти, органов государственного надзора и контроля. Все как-то договариваются.

А формально те же надзорные органы не могут привлечь такого хозяйствующего субъекта к ответственности, а граждане подать на него в суд. Ведь закона он не нарушает! Данную ситуацию  юристы называют отсутствием правового регулирования.

… 1 мая сего года никельчане были вынуждены плотно закупорить окна и отказаться от традиционных в этот день гуляний и прогулок. На улицах стоял удушливый запах серы. «Выбросы диоксида серы с металлургического комбината достигли наивысшего уровня с начала года,- сообщил сайт www.murman.ru. — 1 мая максимальная концентрация диоксида серы в атмосферном воздухе п. Никель составила – 5,4 ПДК (предельно-допустимой  концентрации – Ред.)».

И случаи, подобные первомайскому, здесь случаются периодически. По данным непрерывных наблюдений Росгидромета, за период с 2009 г. по 2011 г. в атмосферном воздухе поселка многократно отмечались ситуации высокого загрязнения диоксидом серы. Его содержание превышало максимальную разовую предельно допустимую концентрацию в 10 и более раз, достигая в некоторых случаях 14 ПДК. В городе Заполярном максимальная разовая концентрация выбросов доходила до 7 ПДК.

В социальной ловушке

«А что народ?» — задаю вопрос организатору пресс-тура, руководителю проекта по промышленному загрязнению объединения «Беллона», Ларисе Брондер.

— Средняя зарплата в Мурманской области составляет порядка 30 000 рублей. А на комбинате «Печенганикель» — больше 40 тысяч, — комментирует Лариса. – Для Севера, где все очень дорого, это не столь уж большие деньги, но все-таки на них можно прожить. Потерять работу в моногородах — трагедия. Следует учесть, что огородов, спасающих семьи в средней полосе России, в Заполярье нет.

Отсюда — полное отсутствие протеста. В Никеле и Заполярном общественные экологические организации отсутствуют как класс. Люди попросту молчат.

— Но расплачиваются здоровьем, — подключается к разговору Наталья Лещинская. – Что характерно, данных о здоровье населения Никеля и Заполярного крайне мало – говорю это вам, как депутат.

Укомплектованность врачами в этих городах низкая, таково же и качество медицинской помощи. Могу сказать, что Мурманская область стоит на втором месте в стране по профессиональной заболеваемости. И 43% всех профзаболеваний приходится на добычу полезных ископаемых, а 35% — на цветную металлургию.

«Русское тепло»

Если россияне терпеливо сносят серную экспансию, норвежцев ссылки на некие нормативы никак не убеждают.

Мэр приграничного Киркенеса Сисилия Хансен знает о «Печенганикеле» с детства. Родительский дом находился в долине реки Пасвик, откуда просматривались трубы комбината. И уже тогда она слышала, как родители говорили о каком-то «русском тепле», что означало характерный запах, грязный снег…

В середине 80-ых в северной Норвегии возникло движение «Стоп облакам смерти из СССР». Но Сисилия еще не пыталась вникнуть в проблему. Все изменилось с рождением детей. Вот тут-то ее действительно озаботило «тепло», идущее от восточного соседа. Поэтому, когда Сисилия стала мэром Киркенеса, решила заняться проблемой вплотную.

Как оказалось, исследованиями загрязнений Кольской ГМК занимался и Норвежский институт исследования атмосферы (NILU). Его силами были организованы три пункта автоматизированного мониторинга атмосферы в местечках Сванвик, Карпдален, Викшёфьелл неподалеку от границы.

– По сравнению с 1990 годом выбросы предприятий Кольской ГМК заметно снизились, — рассказывает сотрудник института Тур Берглен (Tore Berglen).

– И, тем не менее, сегодня поступающие на нашу территории воздушные потоки содержат диоксида серы и тяжелых металлов больше, чем позволяют наши национальные нормы. Но с Кольской ГМК мы никак не можем найти общий язык.

Как заявил Тур Берглен, соединения серы и тяжелых металлов обнаружены в озерах, во мхе приграничных территорий Норвегии. Эти факты не могут не расстраивать  жителей коммуны Сёр Варангер провинции Финнмарк.

Своенравный «Норникель»

На самом деле, выбросы цеха обжига в Заполярном и плавильного цеха в Никеле давно являются камнем преткновения норвежско-российских отношений. Еще бы — один «Печенганикель» выбрасывает в пять раз больше загрязняющих веществ, чем вся Норвегия!

Норвежцев раздражают приплывающая с востока грязь, но призвать «русских» к ответу они не могут — Россия не ратифицировала соответствующих международных конвенций. Опять законодательные барьеры.

В начале нулевых наши соседи, казалось, нашли выход. В 2001 году Норвегия и «Норильский никель» заключили соглашение, по которому королевство должно было предоставить грант компании в размере 270 миллионов норвежских крон (32 миллиона евро), а также кредит на сумму 30 миллионов долларов на 10 лет от Северного инвестиционного банка.

Часть норвежского гранта в 20,6 миллионов норвежских крон была переведена «Норильскому никелю» на ту самую технологию брикетирования в Заполярном. (Теперь понятно, почему КГМК взялся за внедрение новой технологии?) На остальные средства, в соответствии с соглашением, должен был быть модернизирован плавильный цех в Никеле.

Зимой 2009 года «Норильский никель» неожиданно заявил об отказе модернизировать плавильный цех, выдвинув встречные предложения. Но разбираться в них раздосадованные норвежцы уже не стали. «Норильский Никель» был исключен из инвестиционного портфеля Совета по  этике Государственного пенсионного фонда Норвегии. Официальная формулировка: горно-металлургические предприятия «Норильского никеля» наносят ущерб окружающей среде, что идёт вразрез с установками фонда.

Мэр Киркенеса Сисилия Хансен обратилась с письмом к губернатору провинции Финнмарк по поводу наболевшей проблемы коммуны Сёр Варангер. Кроме того, она собирается встречаться с новым министром экологии Норвегии. По ее словам, это более решительный человек, нежели его предшественник.

— Надеемся, новый министр выведет Кольскую проблему на международный уровень,- говорит Сисилия. – Надеемся и на участие российской стороны — ведь страдает и российское население.

Хук левой

Весьма специфична реакция Норникеля на озабоченность норвежцев.  
В июле 2013 года в Мурманской области объявились представители общественной организации «Зеленый патруль». Экологи брали пробы воздуха, воды, почвы на территории почти всех муниципалитетов, изучая их на предмет загрязнения.

Вывод сделали ошеломляющий: «Экспедиция также изучила претензии Норвегии к Кольской ГМК. Королевство обвиняет «самую экологичную компанию региона» (то есть Кольскую ГМК – авт.) в загрязнении своих северных земель, которые начинаются в 4 километрах от промышленной площадки «Печенганикеля». Так вот, исследования атмосферного воздуха на нашей территории показали, что и норвежцев можно обвинить в том же».

Что называется, получите хук левой!

— На самом деле, представители «патруля» зафиксировали факт атмосферного переноса соединений азота (так называемых NOx) из Норвегии в Россию концентрацией 0,2 – 0,3 ПДК,- комментирует Лариса Брондер. — Обычное явление трансграничного переноса с запада на восток, по физическим законам движения атмосферного воздуха. Но в мурманских и множестве российских СМИ он был преподнесен как некое откровение. Будто норвежцев поймали за руку.

Подтасовка, рассчитанная на непосвященного читателя.

Слово за Москвой?

Самое интересное, что проект модернизации самой проблемной точки — плавильного цеха в Никеле – уже имеется. О нем еще в 2011 году шла речь на семинаре в Заполярном, организованном «Беллоной».

О проекте рассказал и начальник плавильного производства в Никеле Вартан Мазманян: «Есть вещи, которые требуется переделать. В рамках модернизации предусмотрены установка электропечи повышенной мощности, технология кипящего слоя с утилизацией более 90 % газов. Выбросы снизятся до 30 000 тонн на одну площадку. Один из таких проектов предлагает финская фирма «Outotec» — мировой лидер в поставках технических решений для предприятий горно-обогатительной и металлургической промышленности. Но для начала работ нужно решение Москвы».

Очевидно, Мазамнян имел в виду владельцев ОАО «ГМК «Норильский никель».

На минуточку…

Чистая прибыль Норникеля в 2011 году составила 3,636 млрд. долларов. Сооружение рудника «Глубокий–Северный» в городе Заполярный обошелся компании в 10,3 млрд. рублей. Новый терминал, сооружаемый Норникелем в Мурманске, потянет на сумму более миллиарда рублей. Строительство первого судна для собственного контейнерного флота – в 71,7 млн. евро, а всего на данный момент построены пять судов. Реконструкция цеха в Никеле может обойтись, по некоторым оценкам, в 5 млрд. рублей. Словом, суммы сопоставимые. Если вложения в первые объекты – инвестиции в развитие бизнеса, то последнее – в экологию.

О лице российского бизнеса

Какое же лицо у нынешнего российского бизнеса? Мрачного субъекта, превратившего население в заложников во имя получения собственных прибылей, и пытающегося сделать то же самое с гражданами соседней страны? Очень похоже. Причем, ссылки на ущербные законы и цитирование «экологов-мажоров», делает это лицо еще более непривлекательным.

Ответственность за такой вот имидж России лежит всецело на основных акционерах Норникеля – Владимире Потанине, Олеге Дерипаске, а теперь, и Романе Абрамовиче. Пошевели они пальцем, жители городов Заполярья вздохнули б с облегчением. А норвежские турфирмы перестали бы возить своих туристов на вышку в погранзоне, откуда видна пустынная Россия с варварскими трубами «Печенгоникеля»…

Впрочем, допускаю, что вышеназванные граждане спишут эти слова на «эмоции». Шелест купюр на личных счетах для них куда убедительнее. В связи с этим хотелось бы напомнить, что из 250 тысяч тонн никеля, выплавляемого в России в среднем ежегодно, на внутреннем рынке остаются считанные проценты. Остальной металл уходит на экспорт.

А потребитель 21 века все более внимательно присматривается к «технологической истории товара». Насколько  производитель социально ответственен, привержен «зеленым» технологиям, а производство экологично. Варварское отношение к природе и местному населению в 21 веке — уже компромат. В том числе и ситуация с «SO2 в законе». И в первую очередь — для стран-членов ВТО, куда недавно вступила Россия…