Из мурманчан в этой экспедиции принимал участие и Александр Кисс – депутат Мурманского областного Совета, зам. председателя Мурманского Комитета по охране природы.

30 сентября
Самолетом добрался да Архангельска. Около 14 часов оказался на борту «Greenpeace». Мне определили очень маленькую, двухместную каюту № 30. Из разговоров с экипажем выяснилось, есть намерение вернуться в Мурманск 9-10 октября.

1 октября
Капитан Ульрих Юргенс отказался от дизельного топлива – дорого (280 долларов за тонну), в Амстердаме дешевле. Ему отказали в предоставлении карт прохода пролива Маточкин Шар – секретные. Все остальные карты, имеющиеся у капитана, не хуже, чем советские.

Весь день идут совещания, распределяются свободные места в каютах, идут подтверждения об участии или отказы. Вечером – экскурсии архангелогородцев по судну. От капитана и представителей Гринписа нет полной определенности. Неизвестность.

2 октября
Около 12 часов: на борту появляется военный в чине майора от народного депутата РСФСР Колдунова, приносит извинения от генерала за невозможность прибыть. За обедом возникает идея пригласить майора в рейс (в качестве шутки).

Около 16 часов: Стив и Элеонора организуют пресс-конференцию у борта судна. Появляется майор и заявляет, что идет в рейс – вопрос урегулируется, его заносят в список вместо архангельских депутата Барашкова. Барашков не может выйти в рейс из-за сессии областного совета и уступает место майору.

Пограничники начинают работу: на борту 8 советских. Неожиданно майору приказано вернуться. После комиссии остается 7 советских. Маршрут следования: Нарьян-Мар и Мурманск.

Около 18.30 – выходим из Архангельска. Провожающих не так и много.

3 октября
Около половины одиннадцатого проводится собрание. Капитан: после обеда будут проводить учебные тревоги, спуск надувных шлюпок на воду, отработка действий и даже противорадиационная защита.

Стив рассказывает о вчерашнем дне, историю с генералом и майором, о пресс-конференции, материалах в зарубежной прессе и возрастающим внимании к рейсу.

Ближайшая цель – заход в реку как можно ближе к Нарьян-Мару, встреча с местным населением. Дальше – Новая Земля.

После обеда, около 13 часов, команда надевает утепленные прорезиненные костюмы оранжевого цвета. Снаряжение — потрясающее, в таком теплоизолирующем костюме можно без страха падать в ледяную воду Баренцева моря.

Капитан велел спустить за борт шлюпки – знаменитые лодки «Гринписа». Отличная скорость, мгновенное удаление и приближение. Кружат вокруг корабля, не удаляясь из зоны видимости. В этих учениях участвовали все новички на борту вместе с членами экипажа, но недолго.

В удалении от нас неотступно параллельным курсом идет пограничный корабль «Имени XXVI съезда КПСС» с бортовым номером 036. Заметив нашу учебу на шлюпках, командир-пограничник вышел на связь. Он требует объяснения действий, ссылаясь на нарушение правил нахождения во внутренних водах и отклонение от курса. Просит поговорить сначала с кем-нибудь из советских.

Я выхожу на связь, здороваюсь, представляюсь. Выяснив, имя, фамилию, и то, что я депутат, о себе говорить командир наотрез отказался. Так и общаемся с ним: он меня знает, а я ему – «товарищ командир».
До этого Ульрих отдал приказ о возвращении шлюпок.

Командир корабля говорит, что судно Гринпис нарушает закон «О государственной границе» и Конвенцию. Он предупредил капитана, но тот отказывается понимать, заявляет – «нахожусь в международных водах, ничего не нарушал, готов это объяснить в суде».

Ульрих ссылается на то, что СССР не ратифицировал конвенцию о морях 1982 года.

В разговоре со мной «товарищ капитан» делает упор на том, что не стоит забывать, чей я депутат, и просит в дальнейшем контролировать законность действий капитана. «Выходя в рейс надо знать законы. Белое море – наше внутреннее море, и ссылка на расстояние до берега – не объяснение».

Шлюпки возвращаются. Ульрих не против того, чтобы извещать меня и командира советского корабля о своих дальнейших планах, маршруте, предполагаемых изменениях. Ульрих вежлив и корректен.

По возвращении шлюпок вся команда слушает и смотрит запись, идет обсуждение. Ульрих твердо дает понять, что советские граждане не должны быть буфером в разговорах, ответственность лежит на нем, он не собирается нарушать наши законы и хочет, чтобы советский корабль вел себя корректно.

Мы предварительно советуемся о своей позиции: капитан на судне главный, мы не имеем права им руководить, и у нас нет оснований ему не доверять.

4 октября

Сразу после завтрака меня вызывают на связь с советским кораблем, который интересуется дальнейшими планами нашего судна, а также намерением и сегодня проводить учебную тревогу.

Я говорю с Ульрихом и настаиваю, чтобы все разговоры велись с капитаном лично, а не через меня.

Через некоторое время снова проводят учения. Капитан настаивает, что находится в нейтральных водах и не намерен согласовывать свои действия.
После этого спускаются две шлюпки с двумя моторами каждая и одна маленькая лодка. Волнение моря – до 1 балла. Курс – советский корабль.

Лодки подлетели к пограничному кораблю близко, приблизительное расстояние – 100 метров. Матросы сначала махали руками, но затем их «как волной смыло» с открытой палубы. Корабль фотографировали, что, вероятно, вызвало неудовольствие пограничников.

А после обеда достали справочник, и, недолго его полистав, нашли в огромном перечне военных кораблей мира и наш пограничный корабль Имени XXVI съезда КПСС». Все данные корабля были указаны до мелочей.

Тут же сделали ксерокопию и вывесили в салоне. В каталоге корабль был назван как «вооруженный ледокол КГБ». Вот тебе и секретность.
Обед. Огибаем остров Колгуев. Виден берег.

Вечером в кают-компании очень шумно – немного песен и пиво.

5 октября
Около 9 утра бросаем якорь у поселка Дресвянка в Печорском заливе. К берегу подойти не удалось – не позволяла осадка судна. Вскоре над нами пролетает вертолет. С «Greenpeace» готовят самую большую шлюпку к спуску.

Берег хорошо виден: резервуары с топливом, поселок. Грязно, желтая вода. Температура – 2С, но солнечно.

Вскоре на лоцманском катере к нам подошли 15 жителей Нарьян-Мара, среди них четверо детей. Теплая встреча и вкусный обед.

Но на обратном пути катер с лоцманом на борту сел на мель. Иностранцы были страшно удивлены (Как сели на мель? Это с лоцманом то на борту?!), но среагировали быстро. Около 18.00 с Гринписа снята маленькая шлюпка с дополнительными костюмами. Вышли снимать людей с катера.

Мы по достоинству оценили их быстроходные лодки. Задул ветер, волнение усилилось, ненецкие гости продрогли до костей, но ведь среди них есть дети!

Около 20.00 – операция по оказанию помощи севшим на мель окончена. Гринписовцы сняли делегацию из Нарьян-Мара с лоцманского катера, быстро доставили на берег к вертолету.

Вечером по телефону связались с заместителем председателя Комитета по экологии Верховного Совета СССР Алексеем Яблоковым. Была надежда получить «добро» для захода на полигон. Увы, опять вопрос не решен. Капитану, кажется, теперь все ясно.

Болит голова, озноб.

6 октября
Продолжаем стоять на якоре. Учебный спуск шлюпок. Лоцманский катер по-прежнему на мели.

Несколько раз судно облетал АН-26 – полярная авиация. Каждый занимается своим делом.

В 15 часов снимаемся с якоря. Курс на север, к Новой Земле. Штормит. 4-5 баллов.

Я, как народный депутат СССР, напомнил капитану закон «О Государственной Границе» нашей страны. И предупредил, что пограничники шутить не любят. Тот дал понять — «кто в доме хозяин».
Я сообщил, что поддерживаю их цели, но не согласен с методами.

Простуда – озноб, болит голова.

7 октября
Траверз Белушьей Губы. С утра бесконечные запросы с «Имени XXVI съезда КПСС». Гринпис находится в международных водах, но не намерен информировать о своих планах.

Безымянный командир спрашивает, что мы, советские граждане, будем делать в случае нарушения границы. Я понял намек: перебирайтесь к нам, пока не поздно. Но в одиночку решить этот вопрос не мог. Поговорил с остальными советскими участниками. Мнение одно – остаемся. В конце концов, не диверсанты же мы. Да и на судне, я убежден, таких нет.

Капитан косится и явно ко мне охладел. Ему очень не хочется, чтобы я играл роль буфера между ним, полновластным хозяином судна «Greenpeace», и военными. Между прочим, мне тоже. Дурацкое положение.

Простуда прогрессирует.

8 октября
Маточкин Шар. Самый длинный день.

Нас разбудили в 02.15. Я понимаю, что Гринпис пошел ва-банк.
Начало акции.

«Имени XXVI съезда КПСС» в непосредственной близости, может отлично просматривать все приготовления.
73º17´689 c
53º13´664 s
Спущена первая шлюпка, затем вторая. С большой скоростью двигаются в кромешной ночной темноте. В одной из шлюпок полностью сменили экипаж, теперь там полная экипировка для высадки, и она, во время маневров, незаметно ушла к берегу.

04.50 – к борту подходит катер с пограничного корабля, высаживаются пограничники.

Нам объявляют, что судно задержано, поскольку нарушены правила нахождения в советских территориальных водах.

Наряд на борту «Greenpeace» состоит из четырех человек. Капитан согласен вести переговоры только, если пограничники уберут оружие.
«Имени XXVI съезда КПСС» подходит близко к борту, но «Greenpeace» пытается не допустить сближения. Не получается. На борт высаживается вторая группа пограничников.

Настойчиво требуют выполнить требования пограничников. Гринписовцы повторяют, что согласны разговаривать, но только без оружия.

Офицер поднимается на борт и перечисляет, сколько совершено нарушений, что команда прикрывается советскими гражданами на борту, а ее члены отбирали пробы в Печорской Губе и пытаются это сделать у Новой Земли. Звучат обвинения  в диверсионно-разведывательной деятельности.

Советских граждан обвиняют в том, что они участвуют в увеселительной прогулке, и «рты разинули на иностранное изобилие». Мы не согласны.

06.30 – Шлюпку, которая отправилась к берегу для съемок, сопровождает вертолет и давит сверху. Шлюпка не подошла близко к берегу, но провела видеосъемку поселка.

07.30 — Пограничники с оружием высадились на судно. Попытка взломать дверь в радиорубку, но ее в последний момент открывают. Всё делается после длительных согласований. Вероятно, с Москвой.

Около «Greenpeace» появляется еще один корабль.

Наступило время завтрака, и пограничники стараются не заходить в кают-компанию.

08.15 – вернулись две шлюпки, но гринписовцам не дают подняться. На борту находятся 15 пограничников.

Собирают всех в кают-компании, чтобы пересчитать присутствующих на борту и сверить количество людей с судовой ролью. Не досчитались четырех человек. Пограничники расспрашивают о месте высадки отсутствующих и уточняют их планы на Новой Земле. Их собираются искать, поскольку их жизни угрожает опасность – они могут встретиться с белыми медведями. Ульрих описывает, в чем был одет десант.

Меня занимает один вопрос – практически на глазах у пограничников Гринпису удалось высадить четырех человек на берег, причем, пограничники узнали об этом только на борту судна. Как это могло произойти?

Советский офицер: В любом случае, живые или мертвые, они будут доставлены в Мурманск самолетом.

В разговоре с Ульрихом я хотел подчеркнуть, что ответственность за жизни высадившихся на Новой Земле людей лежит именно на нем. Капитан меня «послал».

Весь день велись разговоры о том, что «Greenpeace» должен идти в Мурманск. Капитан категорически отказался идти своим ходом.

Обед и ужин для пограничников доставляют с борта «Имени XXVI съезда КПСС». Ребята с автоматами сидят, едят, курят и бдят в салоне. Очень молодые парни, охотно идут на разговоры, но своих имен не называют. Гринписовцы ведут себя как бы не замечая их присутствия.

9 октября
Около 7 утра подходит буксир «Енисей». Выброску с «Енисея» на «Greenpeace» удалось закинуть только с пятого раза. Отдельные члены экипажа очень внимательно следят за неудачными попытками.

08.30 – Начинаем двигаться на буксире. Экипаж занимается приборкой на судне.

Около 20.00 лопнут трос. Дрейфуем. Двинулись дальше только часа через два.

10 октября. День ожидания.
Поступает противоречивая информация о времени прибытия в Мурманск.
Вечером экипаж Гринписа празднует день рождения штурмана, который, в числе четырех, отправился на Новую Землю. Достаточно шумная вечеринка в кают-кампании.

11 октября
С борта судна виден берег. Ползем ужасно медленно.

Около 18.30 нас втаскивают в Кувшинскую Салму, ставят к причалу. Никто на борт не заходит. У трапа нас охраняют двое часовых с оружием.

Около 22.00 всех пригласили для бесед (допросов) на борт «Имени XXVI съезда КПСС». Там мы узнаем, что четверку, отправившуюся на Новую Землю, нашли с помощью вертолетов и доставили на борт пограничного корабля.

Не знаю, как с остальными, но со мной разговаривали очень вежливо и без нравоучений. Наверное, мой статус сказывается.

12 октября
Четверку высадившихся на Новую Землю освободили, и они перешли на борт «Greenpeace». Появляются первые журналисты. Дмитрий Литвинов (Гринпис) пытается связаться с посольствами (сейчас Литвинов вместе с 29 другими гринписовцами был задержан на «Arctic Sunrise» и находится в мурманском СИЗО).

13 октября
Около 12.00 – отход из Кувшинкинской Салмы – советских граждан переправляют в Мурманск. «Greenpeace» остался на базе пограничников.

Через несколько дней его выдворят за пределы территориальных вод СССР.
Около 14 часов – причаливаем в Мурманске, в районе Нижнеростинского шоссе.

Мы свободны. Подходит автобус № 1, садимся и отправляемся по домам.

Вместо эпилога – 1992 год

11 октября 1992 года. Судно Гринпис «Solo» задержано российскими пограничниками в территориальных водах вблизи у Новой Земли.
18 октября судно «Solo» доставлено в губу Тюва (Кольский залив).
21 октября — уголовное дело в отношении «Solo» не возбуждается и возбуждаться не будет — выдворение из российских вод.
24 октября — Президент Ельцин подписал распоряжение о создании правительственной комиссии  «По проблеме захоронения радиоактивных отходов», председатель комиссии — Алексей Яблоков.