От столь головокружительных зигзагов иные субъекты просто теряют головы. Причем, в самом прямом смысле. К примеру, правительство Ленинградской области, не заложив в бюджет 2005 года финансирование соответствующей статьи, практически разрушило собственный эко-контроль. Зато теперь в спешном порядке вынуждено его восстанавливать. В итоге уже больше года область ходит в «эко-беспризорниках»…

А вот администрация Санкт-Петербурга в этом плане оказалась более предусмотрительной: сохранив функции эко-контроля, она даже увеличила штат природоохранных инспекторов. В мегаполисе с населением в пять миллионов человек и 116 тысячами предприятий с безнадзорностью шутки плохи.

С заместителем председателя Комитета по природопользованию, охране окружающей среды и экологической безопасности администрации города Николаем Сорокиным встретилась наш корреспондент.

— Николай Дмитриевич, скажите честно, как исполнительная власть Питера решилась нарушить закон №122?

— А мы и не нарушали. Просто не все обратили внимание на вышедший в самом конце 2004 года закон за № 199, продлевающий действие уже существующего «Об охране окружающей среды» до 1 января 2006 года. Так что наша политика оказалась вполне легитимной. Скажу откровенно, нам казалось, что отстранение субъектов от контроля — дело временное. Мы были уверены: с 2006 года полномочия расширятся.

Так и получилось: с 1 января субъекты РФ дополнительно к экологическому и геологическому контролю получили полномочия по водному контролю, контролю за охраной атмосферного воздуха и за выполнением экологических требований в сфере обращения с отходами. (Конечно, это касается объектов, не подлежащих федеральному экологическому контролю.) Но «государевым оком» мы станем лишь после того, как осуществлять эти полномочия поручит нам правительство города.

— По-моему, до 1 января Комитет надзирал только за выбросами предприятий в атмосферу. Объясните, как в одночасье можно превратиться в полноценного контролера сразу по всем перечисленным вами направлениям? Поскольку с нуля это невозможно, значит, Питеру еще в течение пары-тройки лет все-таки придется ходить в эко-беспризорниках?

— Согласен, законодательная чехарда порядка не прибавляет. Однако Петербург в эко-маргиналы не попадет, поскольку наш Комитет давно занимается всеми сферами жизнедеятельности города. Возьмем те же вопросы охраны и рационального использования воды. Уже много лет подряд администрация города сама, на собственные средства чистит реки и каналы. Хотя с 1 января 2005 года, поскольку субъекты РФ перестали быть участниками водных отношений, эти работы должны были финансироваться федерацией. Но займи мы выжидательную позицию, превратилась бы наша гордость в замусоренные болота.

Например, известно ли вам, что только в новогоднюю ночь в водоемы сбрасывается до 600 тысяч бутылок? В праздники с городских улиц убираются урны для мусора — так город борется с терроризмом. А поскольку многим гражданам донести тару до дома не приходит в голову, в одну большую урну превращаются реки и каналы.

Выуживать эхо праздника, вместе с десятками тысяч тонн песчаных наносов, придется во время дноуглубительных работ. К землечерпалкам и баржам, построенным, кстати, по экологическим требованиям, принятым в Нидерландах, горожане уже привыкли. И если в середине 90х из-за обмеления водные артерии настолько заросли, что их приходилось выкашивать косами (да, да, косцы, стоя на носу лодки, натурально срезали густые заросли водорослей), то теперь чистые и прозрачные акватории с утра до ночи бороздят туристические катера и суденышки. Разумеется, в навигацию. Вот вам и роль субъекта в истории…

Скажу больше, по собственной инициативе Комитет провел инвентаризацию водных объектов, на что ушло пять лет. А в Петербурге более трех тысяч рек, озер, прудов и каналов. Так что к использованию и охране водных ресурсов мы готовы.

— Николай Дмитриевич, коль речь зашла о воде, спрошу про жемчужину Петербурга — Суздальские озера. Как известно, вокруг них выросли коттеджи, владельцы которых дотянули заборы до самого уреза воды. Не придется ли Вам стать на время питерским Митволем?

— У нас политика будет другой — никаких революций. Если инвестор уже построил и выкупил землю до уреза воды, судебных перспектив нет. Ошибки были допущены на стадии оформления земельного участка. Другое дело, если кусок пляжа захвачен без оформления документов, тогда на забор можно будет пускать бульдозер…

С 1 января 2007 года субъектам федерации переходит вся экологическая экспертиза. Надеюсь, мы выстроим систему, полностью исключающую землеотвод в водоохранной зоне. Пока же самостийное строительство действительно является проблемой. К примеру, с огромной скоростью оно идет и на побережье Финского залива. Там, правда, строятся все кафе да рестораны.

Сам ездил с коллегами штрафовать один объект, который был возведен всего за пять дней. Кстати, с 8 января штрафы за основные экологические правонарушения выросли в десять раз. А после того, как субъекты получат право формировать собственные методики ущерба с учетом региональных особенностей, санкции могут достигать нескольких миллионов рублей. Так что скоро быть законопослушным станет экономически выгодным. Мы к этому стремимся.

— С «водой» более или менее понятно. А как, например, с «геологией»?

— И в этом направлении работа велась. Готовы все геологические карты Санкт-Петербурга, над которыми по заказу Комитета в течение двух лет работали специалисты. А взялись за нее в связи с разработкой экологического паспорта территории Петербурга. Дело в том, что территория Северной столицы с геологической точки зрения очень сложна. И не учитывать это нельзя. Прежде всего, сам мегаполис построен на стыке Балтийского кристаллического щита и Русской платформы, что чревато сейсмоактивностью. Последнее землетрясение до пяти баллов случилось у нас в 1968 году. Кроме того, ряд зданий расположен на карсте. Эти известковые породы достаточно коварны, поскольку легко размываются, особенно кислотными дождями.

— И сколько же таких мест?

— Около 2400. Но геологический мониторинг, который мы ведем с помощью натурных наблюдений и спутниковых снимков, показывает, что опасности для них пока никакой. Карстовые воронки — образовавшиеся в результате вымывания пустоты — все-таки обнаружены, но находятся в стороне от строений. Над ними строиться уже точно нельзя!

На одной из геологических карт вынесена и заброшенная природная гидросеть. Ведь Петербург возводился на 101 острове, а сегодня их осталось всего 41. На месте когда-то существовавших проливов — мокрая песчано-гравийная смесь — тоже весьма коварная основа. На глубинах до 120 метров обнаружены палеодолины — древние русла Невы. На один из таких участков у площади Мужества и напоролись метростроители….

— Получается, без таких знаний город развиваться не может?

— Строиться вслепую просто опасно! А ведь до самого последнего времени общей геологической картины Санкт-Петербурга не существовало, были только отдельные «куски». Создавая геологическую карту, мы сводили воедино старые отчеты, причем, зачастую достаточно противоречивые. Число их на одну точку достигало порой 130! Новые же геологические карты защищены в Федеральном Агентстве по недропользованию и являются легитимным материалом для принятия решений.

— Правда ли, что на субъекты федерации возлагается и контроль за недропользованием? Хотя, какие в Петербурге недра…

— Как какие? Все, что находится ниже пяти метров от поверхностного слоя, считается недрами. Подземные пространства — главное богатство города. В них строится то же метро, коллекторы глубокого залегания, а еще — магазины, кафе, рестораны, гаражи. Современное градостроительство нацелено на освоение горизонтов, находящихся ниже нулевой отметки.

В недрах залегают и подземные воды. 20% города — от Сестрорецка до поселка Смолячково, от Петродворца до Ломоносова — обеспечивается запасами вод Гдовского горизонта. В городских границах находится и торфяное Обуховское месторождение — в нем осталось около 400 тысяч тонн этого полезного ископаемого.

Короче, объем работ мы представляем. В Милане, Гамбурге и других городах Европы системы недропользования действуют десятилетиями, а в Санкт-Петербурге только утверждаются. Правительство города уже одобрило форму лицензии на недропользование, и после выделения участков недр местного значения мы начнем предоставлять их недропользователям.

— И все-таки одна из самых больных питерских тем — воздух. В часы пик на городских улицах от выхлопов просто не продохнуть. Что же нас ждет впереди?

— Все последнее десятилетие Комитет формировал собственную систему мониторинга атмосферы. Сегодня у нас 17 стационарных станций автоматизированного контроля качества воздуха и две передвижные. Одну такую лабораторию на колесах мы по просьбе финнов направили на научную конференцию в Лапенранту. Поработав с ней, они признали: такой техники в Финляндии нет.

— А у нас откуда?

— Куплена за счет городского бюджета, сделана в Москве, а оборудование вывезено из США по специальному разрешению Госдепартамента. Стоит только сказать, что питерское подразделение Росгидромета, осуществляющее государственный мониторинг, имеет восемь постов, причем, ручного отбора проб образца 1935 года. Вот вам и разница между федеральным и местным контролем.

— Николай Дмитриевич, не знаю, раскрываю ли я тайну, но данные о загрязнении воздуха федерального контролера Росгидромета сильно отличаются от ваших. «Федералы» утверждают, что в атмосфере Петербурга от пяти до десяти и больше предельно-допустимых концентраций вредных веществ. По вашим данным, воздух чист почти так же, как в Хельсинки. Где правда?

— В автоматизированном контроле. Европейский союз потратил очень много денег, чтобы понять, что при переходе на автоматические станции совпадения с ручным отбором проб быть не может. Это две самостоятельные системы. Наши станции выдают среднесуточное значение, делая 84 измерения в сутки. При ручном отборе снимаются дневные значения, когда на улицах полно основных загрязнителей — автомобилей.

Все страны Европейского союза перешли на автоматику. Нашу систему в течение года курировали специалисты Финского метеорологического института, она оказалась адекватной европейской. Да и в своем отечестве наша система официально признана — мониторинг ведется в соответствии с лицензией, выданной Росгидрометом РФ, и все результаты мы передаем в государственный фонд информации. А только ежегодно мы получаем до 2,5 миллионов анализов.

Вместе с тем решили пойти дальше. Впервые в России в Санкт-Петербурге внедрен новый вид контроля с пассивным отбором проб. В своих стационарных станциях разместили небольшие коробочки с фильтрами, в которых раз в месяц измеряется содержание токсикантов. Датчики работают в рамках одного из проектов с финнами, и к концу года мы будем владеть точной информацией о концентрациях в воздухе 12 видов вредных загрязнителей.

Кроме того, впервые в стране мы наладили отбор активных проб воздуха на бенз-а-пирен. Прибор — уже питерская разработка, изготовленная специалистами НИИ им. Менделеева. Этот канцероген переносится на частицах пыли и вызывает онкологические заболевания.

— И все-таки, каким воздухом мы будем дышать через два, три года? Машин становится все больше…

— Действительно, сейчас в городе 380 автомобилей на 1 тысячу жителей, а к 2008 году будет 480. Значит, атмосфера может стать тяжелее. Чтобы этого не произошло, правительство Петербурга поставило задачу стабилизировать то качество среды обитания, которое имеется сегодня. В минувшем году был принят ряд программ по строительству дорожных сетей, совершенствованию дорожного движения и общественного транспорта. И все эти меры должны компенсировать рост личного автопарка. Существенного ухудшения воздуха не произойдет. Главная задача — стабилизировать ситуацию.

— Вы обмолвились об эко-паспорте города. Что это за птица?

— Экологической паспортизацией территорий в России не занимался опять-таки никто, поэтому наш паспорт — большая победа Санкт-Петербурга. К работе приступили шесть лет назад, готов он будет в конце года нынешнего.

Паспорт — это 280 баз данных, содержащих информацию о любой среде, в любом разрезе, в любое время за последние 25 лет. К примеру, из него можно будет узнать, какая погода в какой день была в Петербурге, какие предприятия какие выбросы и сбросы имели, насколько они экологически дисциплинированы. Можно выяснить экологическую ситуацию в районах города, ту же геологическую обстановку. Словом, это идеальный инструмент для информационного обеспечения принятия решений (управления) в пятимиллионном городе.

— Неужели такого паспорта не имеет Москва?

— Недавно к нам приезжали коллеги из Департамента природопользования столицы. Увидев паспорт, они сдали билеты и остались на неделю, чтобы с ним хорошенько ознакомиться. Это первая в России модель.

— Годится ли она для других российских городов?

— Скорее всего, нет. Каждый субъект будет сам решать, что ему вносить в паспорт, а что нет, к тому же у каждого свои данные. Так КУГИ города дает нам информацию о всех арендаторах, земельный Комитет — земельный кадастр, содержащий сведения о землеотводах, градостроительный — информацию о топологической основе и т.д. По сути, это моментальный снимок жизнедеятельности гигантского организма, имеющий свою неповторимую индивидуальность.

Не верю, чтобы кому-то кроме Москвы такая работа оказалась по силам. Бюджет нашего Комитета — около миллиарда рублей. А, к примеру, у наших коллег из Пскова или Новгорода на несколько порядков меньше.

— Увеличение полномочий Комитета наверняка должно привести к увеличению численности сотрудников?

— Не знаю, какое решение примет правительство. Дело в том, что число городских чиновников в Северной столице было утверждено еще в 1995 году и с того времени не превысило семи тысяч человек. В отличие от федеральных, число которых за это время выросло с 14 до 20 тысяч. (!) Это без сотрудников правоохранительных органов и ФСБ. Так вот чтобы добавить в нашем Комитете, нужно сократить в другом. Это будет решать правительство.

— Николай Дмитриевич, считаете ли вы благом предоставление субъектам федерации полномочий государственного контроля, или наоборот?

— Все зависит от региона. Для дотационных — это не благо, поскольку госконтроль, как вы поняли, требует немалых средств. Для доноров — да. За счет собственных инвестиций мы можем реально улучшить качество жизни населения. Ведь в отличие от «федералов» власть на местах лучше понимает нужды людей.

К примеру, собираемся резко сократить время экологической экспертизы. Пока у федеральных органов на это уходит от шести до девяти месяцев. У нас все будет быстрее — за счет экологического паспорта, специальных помещений для работ экспертов, библиотеки, современных методов организации труда. Комитет уже приступил к созданию автоматизированной системы государственной экологической экспертизы (АСГЭЭ), внедрение которой должно поднять производительность труда и сократить время проведения экспертизы.

Еще теснее будем работать с населением, вкладывать больше в экологическое воспитание горожан. Словом, не удивлюсь, если Санкт-Петербург в скором времени будет признан экологической столицей России.

Комментарий юриста:
В Санкт-Петербурге принят Закон № 712-109 «О городском экологическом контроле в Санкт-Петербурге и административной ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды», в соответствии с которым, полномочия по осуществлению экологического контроля возлагаются на правительство Санкт-Петербурга.

В то же время внесены изменения в Закон Санкт-Петербурга № 237-30 «Об организации местного самоуправления», которые исключают муниципальные органы из мероприятий по организации и осуществлению экологического контроля.