Доводилось ли вам, дорогие читатели, оказаться в роли подопытных кроликов, над которыми проводятся эксперименты по выживанию в условиях химических атак? Очень хочется надеяться, что не доводилось.

А вот некоторым нашим согражданам-нижегородцам уже не один год приходится жить в шкуре таких «подопытных». В их квартиры постоянно проникают запахи, совершенно не свойственные жилым помещениям. Бывают сильные кислотные, потом потоком идут запахи горелого, сладковатые, удушливые, горьковатые и другие. В течение дня меняется спектр и концентрация этих «ароматов».

У жильцов в таких квартирах ухудшается самочувствие: учащается сердцебиение, а за ним наступают и боли в сердце. Начинаются головокружения, тошнота, кашель, признаки удушья. Мучает жжение слизистых оболочек рта, глаз, носа, горла, бронхов. При появлении некоторых запахов возникает рвота. Особенно тяжело приходится пенсионерам, инвалидам, детям, которые больше времени проводят дома. Достается и домашним животным.

Из-за этих «ароматов» многие уже попадали в больницу с симптомами химического отравления, у некоторых была выявлена причинно-следственная связь между ухудшением состояния здоровья и поступлением в квартиры вредных веществ. Об этом сказано в заключениях института гигиены и профпатологии и областного диагностического центра. В любую погоду в этих квартирах открыты форточки и двери на балкон. Из-за этого там, кроме всего прочего, еще и очень холодно осенью и зимой.

Жители предполагают, что причиной отравления воздуха является незаконная деятельность с применением вредных химических веществ в соседних квартирах. Это может быть выделка шкурок животных, извлечение драгметаллов из радиодеталей, травление металлов и тому подобное, вплоть до изготовления синтетических наркотиков.

В местных газетах и на телеканале «Волга» проходили сообщения о том, что в Нижнем Новгороде и Дзержинске были обнаружены квартиры-лаборатории, где изготавливались наркотики. Сумели вывести на чистую воду и одного «радиопредпринимателя». Органами МВД и ФСБ было установлено, что некий Сергей Гуцевич арендовал квартиру в доме на улице Крылова и использовал ее для хранения и переработки шлаков и отходов радиоэлементов и радиодеталей. Гуцевич извлекал из них драгметаллы с помощью азотной и соляной кислот. Наконец-то люди получили возможность подать на отравителя в суд. Впрочем, тот отделался незначительным условным сроком. Спасибо хоть травить перестал.

Но этот успех не вдохновил «органы» на новые победы. Жильцы «нехороших квартир» годами (!) борются за право дышать у себя дома нормальным воздухом. Обращаются с жалобами в самые разные инстанции: жилищные, административные и правоохранительные, в Госсанэпиднадзор (вплоть до федерального) и в прокуратуру. Проблема не решается. А подпольные отравители действуют…

Казалось бы, ну что тут сложного? Разобраться, откуда идут запахи, ликвидировать источник загрязнения, наказать виновных. Законов сколько угодно: Конституция РФ (ст. 42) гарантирует каждому человеку право на благоприятную среду обитания и на достоверную информацию о ней. По закону РФ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» (ст. 44, п. 1) в обязанности Госсанэпиднадзора входит контроль за соблюдением санитарного законодательства, меры пресечения нарушений, привлечение к ответственности лиц, их совершивших. Должностные лица ГСЭН имеют право проводить санитарно-эпидемиологические расследования, рассматривать обращения граждан и принимать соответствующие меры (ст. 42, ст. 52).

А на деле происходит что-то невероятное. Пострадавшие ищут защиты у санитарных врачей, а начальник коммунального отдела Московского районного центра Госсаннадзора Людмила Голубева вводит в заблуждение органы государственной власти. На суде она заявила, что присутствие соляной кислоты в воздухе квартиры, возможно, вызвано ее присутствием в желудочном соке человека. Это сколько же надо желудочного сока, чтобы в квартире витало три ПДК паров соляной кислоты? А в прокуратуру Голубева подала сведения, что три ПДК соляной кислоты не оказывают вредного воздействия на здоровье человека. Но замначальника ГУВД Нижегородской области Крюков санитарного врача переплюнул: во время личного приема пострадавших он поделился с ними информацией о том, что формальдегид встречается в моче. А посему — не страшен.

Да, именно эти вещества, да еще уксусная, азотная, муравьиная кислоты и фенол были обнаружены в квартирах Татьяны Антоновой, Людмилы Зеленцовой и их соседей в концентрациях от 1 до 7 ПДК. Причем только после того, как на совещании правоохранительных и природоохранных органов было официально решено провести замеры, центр Госсанэпиднадзора (ЦГСЭН) Нижегородской области соизволил наконец это сделать. Замеры были сделаны на конкретные химические вещества по двум адресам. Качественный анализ состава воздуха, который бы выявил, какие еще вредные химические вещества присутствуют в воздухе квартир и негативно влияют на здоровье, не проводился. Замеры проводились одновременно в квартирах и на улице. За пределами дома воздух оказался нормальным. Никаких промышленных выбросов врачи тоже в это время не наблюдали.

Зеленцова получила ответ за подписью самого главного государственного санитарного врача области Евгения Петрова: «перечисленные кислоты не относятся к характерным загрязнителям воздуха жилых помещений, и их присутствие связано, скорее всего, либо с хранением химических веществ, либо с использованием их при производстве каких-либо работ». Такой ответ подтверждает мнение пострадавших о незаконной промышленной деятельности в их домах. Было это еще в августе 2001 года.

Однако с тех пор отношение санитарных органов к пострадавшим круто изменилось. Жители продолжают жаловаться, а инстанции посылают им одни отписки. В ЦГСЭН говорят: «Мы не имеем права инспектировать квартиры подозреваемых без их согласия, а они не соглашаются. Обращайтесь в милицию». Из милиции приходит участковый. В одних случаях он советует полечиться у психиатра, в других — сделать ремонт. Но всех превзошел участковый В.А. Овчинников с улицы Шаляпина. Он без всяких инструментальных замеров написал в своем акте обследования: «в квартире нет едких, токсичных запахов». Обращения в прокуратуру, ГУВД, к большим начальникам приводят, в конечном счете, к новому посещению участкового. И новым отпискам.

Причем интересно, что сначала все проникаются сочувствием и обещают помочь, а затем следует разворот на 180 градусов. Начальник ГУВД области В.В. Братанов обещал не поручать проверку участковым, ибо те «едких, токсичных запахов» не ощущают даже там, где приборы определяют до 7 ПДК отравляющих веществ (поэтому-то люди милиционерам и не доверяют). Братанов обещал подключить МЧС, природоохранную прокуратуру, комитет по борьбе с наркотиками и взять под личный контроль решение проблемы. Люди ушли от него окрыленные. А потом получили очередную отписку, основанную на ответах вышеупомянутых участковых: оперативные мероприятия не подтвердили информацию о незаконном химическом производстве.

Начальник управления МВД РФ по Приволжскому округу В.Ф. Щербаков, выслушав жильцов, живущих в «нехороших» квартирах, тоже проникся заботой, и заверил, что поручит заниматься этим делом своим заместителям по собственной безопасности и оперативно-розыскной работе. Но вся «оперативно-розыскная» работа свелась к беседам с пострадавшими. И естественным результатом такой работы стала очередная отписка, а не прекращение выбросов химических веществ.

Из Федерального ЦГСЭН пострадавшие получили ответ за подписью первого заместителя главного санитарного врача РФ В.И. Чибураева с информацией о том, что в современном санитарном законодательстве нет норм химических веществ в эксплуатируемых жилых помещениях. И на этот ответ теперь ссылаются органы ЦГСЭН при обращениях граждан. Совсем другого мнения придерживается заместитель руководителя департамента санитарно-эпидемиологического надзора Минздрава РФ. Он сообщил пострадавшим, что нормы химических веществ в эксплуатируемых жилых помещениях приведены в документе «Гигиенические нормативы “Предельно-допустимые концентрации (ПДК) загрязняющих веществ в атмосферном воздухе населенных мест” ГН 2.1.6.695-98» и что основой регулирования качества атмосферного воздуха является ПДК.

Всё же многочисленные обращения к губернатору, пикеты у Кремля, у здания областного центра Госсанэпиднадзора дали некоторые результаты. Распоряжением губернатора Геннадия Ходырева в октябре 2002 года была создана межведомственная комиссия по вопросам выявления и устранения неблагоприятных факторов окружающей среды, отрицательно влияющих на гигиенические условия проживания населения. Люди воспряли духом. Напрасно.

Методом работы комиссия выбрала визуальный осмотр и, простите, обнюхивание квартир потерпевших. Рабочие группы комиссии исправно выезжали и старательно нюхали. А потом неизменно выдавали заключение, что все в порядке. Им не пахнет. Но почему не принимались во внимание результаты неоднократных замеров? Кстати, когда в квартире Зеленцовых обнаружили около 7 ПДК (!) формальдегида (!), запаха и не чувствовалось. Просто у жильцов квартиры ухудшилось самочувствие, появилось ощущение удушья.

Есть что-то постороннее в воздухе или нет — это могут подтвердить или опровергнуть только инструментальные замеры. Но они не проводились комиссией ни разу. Это очень дорого, объяснил председатель комиссии, руководитель комитета охраны природы и управления природопользованием Нижегородской области Николай Соколов. Тогда зачем надо было вообще создавать такой беспомощный и бесполезный орган? Интересно, что сначала члены комиссии с энтузиазмом взялись за дело, были какие-то идеи, планы. Потом — крутой поворот в отношении к проблеме. Почему?

— Нарушены наши конституционные права, — доказывали на заседании комиссии Зеленцова и Антонова.

— А при чем тут Конституция? — удивился природоохранный начальник Соколов.

— Потому что разрушается наше здоровье! Есть же заключения НИИ гигиены труда и профпатологии об ухудшении здоровья в связи с химическим воздействием.

— А при чем тут здоровье? — не растерялся заместитель Соколова Климов.

Вот такие диалоги. Все дальнейшие обращения к губернатору попадали на рассмотрение в ту же комиссию, и — по кругу, по кругу. Изумительный по цинизму перл комиссии: массового отравления не наблюдается, поэтому реагировать не обязательно. В Нижнем уже около сорока человек ходят по инстанциям с такими же жалобами, «нехорошие квартиры» есть и в Щербинках-1, и на улицах Мельникова-Печерского, Крылова, Нартова, Ильинской, Козицкого, Шаляпина, Шишкова. Но и этого, видно, чиновникам маловато. Если господа Соколов с Климовым заболеют, наверное, к врачу побегут, не будут ждать эпидемии. А тут, видимо, решили подождать, пока в городе всеобщий мор начнется.

Зеленцова с горя и в МЧС обращалась, по телевизору Шойгу наслушавшись. Дескать, МЧС действует, когда создана угроза жизни людей; не подчиняется администрации, имеет большие полномочия. Должно играть организационную роль. Начальник отдела химической защиты МЧС Нижегородской области полковник Алексей Солодихин последовательно предлагал ей привезти торт, починить розетки, сыграть на баяне и спеть, сделать возле дома водяную завесу — только бы отстала. На официальном бланке из МЧС Людмиле Николаевне перечислили, какие меры были предприняты. «Наглая ложь», — прокомментировала Зеленцова.

Людмила Николаевна обжаловала в суде бездействие государственных органов: районного и областного ЦГСЭН и городской администрации. Первый суд (2 сентября 2002 года) Зеленцова, хотя бы частично, выиграла. Суд обязал ЦГСЭН области выдать заключение по результатам проведенного исследования, а также найти и обезвредить источник загрязнения. Администрацию признали невиновной в преступном бездействии.

Людмила Николаевна принялась с надеждой ждать выполнения судебного решения. Не тут-то было. Ответчики решение суда обжаловали. Состоялось новое судебное заседание — 18 июня 2003 года. Этот суд полностью отказал Зеленцовой. Были приняты во внимание ссылки ответчиков (деликатно называемых «заинтересованной стороной») на ст. 52 ФЗ № 52, где говорится о том, что органы ЦГСЭН должны устанавливать причины массовых отравлений, а таковых на улице Шаляпина, 10 не было. А как же ст. 42, п. 1, где речь идет о вредном воздействии на человека?

То, что чиновники могут обследовать квартиры только с согласия жильцов, — тоже отговорка. Они обязаны провести анализы там, куда их пустили, а потом передать дело на рассмотрение в милицию и присмотреть, чтобы оно там не затерялось, чтобы было проведено настоящее расследование, а не фиктивное. Это их святая обязанность согласно закону. Суд «проглотил» и заявление санитарных врачей, что тот или иной параметр в действующих правилах не нормируется. А ПДК разве не санитарная норма? И далее в том же духе…

Зеленцову решение не устроило, и она его обжаловала в областном суде. 29 августа 2003 года Нижегородский областной суд отменил решение суда районного, признав, что права Зеленцовой грубо нарушены, что, в частности, она имеет право выявить весь спектр химических веществ в своей квартире, проведя качественный анализ (а не количественный на определенные вещества). Областной суд отметил также, что ПДК устанавливаются санитарными правилами и могут, таким образом, служить критерием для выдачи заключения. И указал на то, что в ст. 20 ФЗ № 52 предусматривается, что «атмосферный воздух в… жилых помещениях не должен оказывать вредного воздействия на человека». Решение районного суда было отменено, и дело направили в тот же суд Нижегородского района для рассмотрения в ином составе судей.

15 декабря 2003 года состоялся очередной суд, который нашел, что… нет никаких оснований удовлетворять требования заявителя. А знаете, почему? Потому что есть типовые бланки на виды деятельности и продукции, утвержденные приказом Минздрава России (что не относится к рассматриваемому делу). С 1 января 2001 года выдача заключений на бланках иной формы запрещена. Таким образом, суд установил, что «законодательством не предусмотрена выдача санитарно-эпидемиологических заключений о соответствии эксплуатируемого жилого помещения санитарным нормам. Кроме того, не утверждены методики выдачи заключений по поставленному заявителем вопросу».

К тому же все это время, разумеется, и «заинтересованные лица» не бездействовали. Они соглашались, что пахнет противно, жить вредно, и делились соображениями: запахи-де связаны с синтетическими материалами, которыми отделана квартира (моющаяся пленка). А с них, мол, какой может быть спрос? Хотя сами прекрасно понимают, что не может пленка испускать кислоты, фенол и формальдегид.

Борьба, ясное дело, будет продолжена. Кассационный суд Зеленцовой состоится в марте. У них с Татьяной Антоновой хоть результаты анализов на руках — у других пострадавших и того нет. Все лаборатории теперь отказываются их делать даже за деньги. Там объясняют, что главный санитарный врач области Евгений Петров и вышеупомянутый Соколов изъявили недовольство по поводу уже сделанных замеров.

И что делать дальше? Многократные обращения к губернатору ничего не дают — ответ приходит все от той же межведомственной комиссии. Пикеты у зданий ЦГСЭН, в Кремле перед зданием областной администрации, на форуме «Великие реки России» тоже проблему не решили. Пресса уже оскомину набила на этой теме — кричим, возмущаемся… а караван идет. И пахнет. Соседи-то работают. На слова: «Ты же нас травишь, как тараканов!» — соседка Зеленцовых ответила: «Тараканы-то дохнут, а вы все никак не сдохнете». В Чебоксарах, кстати, тоже было нечто подобное. В одном из домов за четыре года шестнадцать человек стали инвалидами. Среди них были дети…

Почему же отравители ничего не боятся? Перемены в настроении начальников и нерешаемость проблемы поневоле наводят на мысль о том, что пострадавшие столкнулись с отлаженным криминальным бизнесом с прочной чиновничьей и милицейской «крышей». Поэтому и не решается вопрос на местном уровне. Один из сотрудников милиции прямо сказал в приватной беседе, что им не разрешают проводить расследование.

А между тем существует федеральный закон «Об охране окружающей среды» (ст. 89, п. 4), в котором предусматривается возмещение вреда здоровью граждан из-за неблагоприятного воздействия среды за счет государственных органов при невозможности определения причинителя вреда. И эта статья все чаще фигурирует в обращениях пострадавших.

Да только удастся ли вернуть здоровье, даже если кто-то и заплатит какие-то деньги? Женщине с ул.Мельникова-Печерского уже удалили одну почку. Периодически кладут в больницу с химическим отравлением — промоют организм и снова выписывают дышать химией. Пенсионер с ул. Шишкова почти ослеп, у его жены отнимаются ноги, у дочери хронический конъюнктивит по причине воздействия формальдегида. Аллергический гепатит, дерматиты, хронические воспаления дыхательных путей… А обида и возмущение, сжигающие нервные клетки? Их кто оплатит?

Звонила вчера Зеленцовой. Плачет: «Сижу с открытым балконом». А на улице, между прочим, пятнадцать градусов мороза. Как же помочь-то людям?

PS. Когда верстался номер, в «Новой газете» вышел репортаж специального корреспондента Сергея Смирнова. Он побывал в Нижнем Новгороде, провел журналистское расследование. Вывод такой: люди страдают потому, что рядом с ними действуют лаборатории на дому, где производят наркотики. У спецкора сложилась устойчивое впечатление, что участковые милиционеры, чиновники администрации и санитарные врачи в сговоре с наркоторговцами.