Исследование «Беллоны»

Сделанные по заказу «Беллоны» замеры были взяты выше по ходу нескольких преобладающих на этом участке течений западно-восточного направления. Это означает, что пробы морской рыбы были взяты в наибольшей близости от места затопления АПЛ — настолько близко, насколько было возможно без пересечения российской границы, — но в таком месте, которого возможная утечка радиации с реакторов К-159 могла и не достигнуть, учитывая направление течений.

Однако полученные данные не исключают вероятности того, что утечка радиации из двух реакторов старой К-159, затопление которой привело к гибели девяти из 10 членов находившегося на борту АПЛ экипажа, не произойдет в будущем или не происходит уже в настоящий момент. Также не исключается и возможность того, что утечка радиации с реакторов К-159 могла распространиться на запад от места затопления АПЛ, так как Баренцево море характеризуется довольно сложной схемой морских течений.

Несмотря на заверения российских властей, — которые утверждают, что они сделали свои собственные замеры и пришли к выводу, что уровень радиации не превышает нормы, — о том, что затопленные реакторы АПЛ К-159 не представляют никакой угрозы радиоактивного загрязнения, существует вероятность того, что воду с более высоким содержанием радиоактивности уже могло отнести вместе с течениями еще дальше на восток от места, где были взяты замеры «Беллоны». Это территории рыбного промысла, используемые норвежской компанией «Норвей Сифудс» (Norway Seafoods, «Норвежские морепродукты»), у границы с Кольским полуостровом.

Пробы морской рыбы, взятые компанией «Норвей Сифудс» около самого северного участка норвежского побережья, результаты анализа которых компания прислала «Беллоне», были взяты менее чем в 100 километрах к северо-западу от района, где затонула К-159, и в тот же день, когда она погибла. Результаты этих замеров показывают уровень радиации в 0,23 беккерелей на килограмм трески. Замеры, взятые компанией за день до трагедии с К-159, показали уровень радиации в 0,20 беккерелей на килограмм сайды.

По словам Нильса Бемера, эксперта по ядерной физике объединения «Беллона», разница в этих показателях «абсолютно несущественна и не может рассматриваться как повышение» уровня радиации. «Скорее всего, причина этих расхождений в различных методах взятия замеров».

Уровень радиации между 0,20 и 0,25 беккерелей вполне соответствует безопасной норме. Превышением естественного уровня излучения считается выше 1,0 беккерелей, сказал Бемер. В конце текущей недели «Беллона» ожидает информации о дальнейших замерах радиации — в морепродуктах, выловленных компанией «Норвей Сифудс» в Баренцевом море на следующий день после затопления АПЛ К-159.

—>
Официальные замеры норвежского правительства

Российское правительство неоднократно заявляло последние две недели, что ядерная установка затонувшего корабля обеспечена всеми мерами безопасности и не представляет угрозы распространения радиации в бассейне Баренцева моря, и данные, полученные «Беллоной» путем проведения независимого исследования, — а также данные, предоставленные официальным норвежским ведомством, Норвежским агентством по радиационной безопасности (Norwegian Radiation Protection Authority, NRPA), — на данный момент, по-видимому, не идут в разрез с заверениями России.

Согласно Перу Странду, директору NRPA, его ведомство приступило к взятию проб в Баренцевом море почти сразу, как только им стало известно о затоплении российской подлодки К-159.

Странд сообщил в интервью «Беллоне Веб» по телефону, что норвежским рыболовецким суднам, ведущим промысел в акватории Баренцева моря, было немедленно дано распоряжение начать взятие замеров уровня радиации на различных участках, и также «распоряжение подойти на возможно более близкое расстояние к месту» затопления К-159, — это расстояние оказалось примерно таким же, на каком были сделаны замеры в рамках независимого исследования «Беллоны». По словам Странда, полученные NRPA данные варьировались в пределах от 0,15 до 0,1 беккерелей в открытом море. Он также сказал, что результаты анализа были направлены «соответствующим ведомствам». Однако официально полученные данные по уровню радиации опубликованы не были.

«Наши замеры не обнаруживают никакого признака утечки [радиации]», — сказал Странд, — «однако мы не брали пробы в самом месте затопления [подлодки]».

Как сказал Странд, рыболовецкие судна, выполнившие замеры на уровень радиации по распоряжению NRPA, вернулись в порт в конце прошлой недели. Странд не уточнил, намеревается ли NRPA в дальнейшем брать пробы рыбы из Баренцева моря на предмет возможного радиационного загрязнения.

Состояние реакторов на К-159

В 1989 году К-159 была отправлена в отстой. Компенсирующие органы реакторов были методом сварки закреплены в крайнем нижнем положении с целью предотвращения случайного возникновения цепной реакции. Последняя загрузка ядерного топлива в реакторы производилась в 1972 году.

Однако насколько прочно были закреплены компенсирующие органы, — и не были ли они смещены в результате столкновения затонувшей подлодки с морским дном, — остается под вопросом, так как командование Северного флота отказывается давать какие-либо комментарии. Должностные лица в Гремихе, где, скорее всего, и были приняты все необходимые меры безопасности в отношении выведенной из состава флота подлодки, также не были доступны для комментариев.

К-159 унесла с собой на дно Баренцева моря два реактора типа ВМА, каждый из которых обладает мощностью в 70 мегаватт. Активные зоны этих реакторов содержат приблизительно 800 килограмм отработанного ядерного топлива, активность которого составляет 750 кюри на килограмм. Фактор значительной коррозии корпуса подлодки, так же, как и фактор огромного давления воды на глубине в 240 метров, где лежит затонувшая АПЛ, дает основания опасаться, согласно экспертам, что утечка радиации рано или поздно произойдет.

Еще одним фактором риска является тот долгий срок, что реакторы подлодки провели в заглушенном состоянии после утилизации К-159. В корпусах реакторов больше нет повышенного внутреннего давления, которое могло быть противостоять давлению морской воды и проникновению ее внутрь, что может привести к коррозии и вымыванию радиации.

Ситуация с К-159 отлична от ситуации, в которой находились реакторы трагически затонувшей АПЛ «Курск», АПЛ типа «Оскар-II», которая погибла в результате взрыва торпед в августе 2001 года, унеся с собой на дно Баренцева моря всех 118 членов экипажа. Реакторы «Курска» представляли относительно небольшой риск утечки радиации по причине высокого уровня остаточного внутреннего давления. Кроме того, «Курск», который был частично поднят на поверхность с помощью голландского консорциума, — операция обошлась в 65 миллионов долларов, — затонул на глубине 108 метров: это менее чем половина той глубины, на которой затонула К-159.

Российский военно-морской флот обещает, что поднимет К-159 на поверхность, однако командование флота говорит, что вряд ли это произойдет до мая 2004 года. Такая операция связана с большими сложностями и значительными расходами, учитывая глубину, на которой лежит затонувший корабль, а также почти постоянные шторма в Баренцевом море. При подобной операции абсолютно необходимо, во избежание риска радиоактивного загрязнения, поднять реакторы на поверхность как можно более безопасным способом, так, чтобы им не пришлось выдержать еще один случайный удар о морское дно, что может только усугубить распространение радиации, которое, возможно, имеет место уже сейчас.

Объединение «Беллона» уже заявило свою позицию о том, что Россия должна тщательно исследовать все возможные технические варианты операции по подъему АПЛ К-159 с тем, чтобы в дальнейшем провести ее безопасную утилизацию. Если изучение всех аспектов нынешнего состояния реакторов и корпуса затонувшей АПЛ покажет, что подъем К-159 окажется слишком сложной и небезопасной операцией, то все усилия должны быть направлены на обеспечение безопасности отработанного ядерного топлива, находящегося в реакторах лодки. Одной из возможностей для этого является строительство саркофага вокруг реакторов, для того, чтобы минимизировать риск радиоактивного загрязнения.

Заявления российских властей противоречат информации СМИ

Многие аналитики сейчас едины во мнении, что Кремль в ситуации с затоплением К-159 продемонстрировал большую открытость, чем когда затонул «Курск». Во время трагедии с «Курском» можно было наблюдать и отстраненность высших руководителей страны, и практически полную круговую оборону, выстроенную властями против средств массовой информации, и неспособность чиновников проявить хоть какую-то активность, и молчание или откровенную дезинформацию со стороны должностных лиц ВМФ.

Однако, несмотря на тот факт, что немедленно после объявления о случившемся министр обороны Сергей Иванов и главный военный прокурор Александр Савенков срочно вылетели в Североморск, в штаб Северного флота, для того, чтобы встретиться с родственникам погибших моряков и определить, с кого взыскать за инцидент с подлодкой, российская традиция утаивания правды проявилась и в этой трагедии, и что конкретно случилось с К-159 — до сих пор неясно.

Сначала высшее командование военно-морского флота утверждало, что К-159 затонула во время шторма в 4 часа утра по московскому времени, на глубине 170 метров. На следующий день, однако, представители Северного флота заявили, что уже в 2:20 утра команда из 10 человек на борту подлодки получила приказ покинуть терпящее бедствие судно, и что К-159 ушла ко дну в 3 часа.

Были и другие заявления, о том, что К-159 затонула, возможно, уже в 2 часа утра, или даже раньше. Нашли же затонувшее судно на глубине 238 метров.

Начальник пресс-службы военно-морского флота, Игорь Дыгало, сказал журналистам, что К-159 затонула во время шторма, оказавшегося настолько сильным, что шквальным ветром оторвало четыре понтона, с помощью которых лодка держалась на плаву. Однако погодные данные за тот период, согласно Метеорологическому институту в Москве, демонстрируют, что в ту ночь в этом участке акватории Баренцева моря не было никакого шторма, как сообщил представитель института в интервью «Беллоне Веб».

Еще одно судно типа «Виктор» шло на буксире из Гремихи в то же самое время, что и К-159, и прибыло в свой пункт назначения без происшествий.

Кроме того, российское ежедневное издание «Коммерсант» сообщило в конце прошлой недели, что К-159 затонула в результате пробоины в корме судна. Ни военно-морской флот, ни военная прокуратура, занимающаяся расследованием затопления подлодки, не дают комментариев относительно репортажа газеты.

Павел Фельгенгауэр, аналитик военной сферы и автор периодической колонки в московской ежедневной англоязычной газете «Москоу Таймс», написал в своем комментарии на этой неделе, что сообщения военно-морского флота о том, что в ночь гибели подлодки для проведения интенсивной спасательно-поисковой операции привлекались вертолеты, также, скорее всего, являются хорошо сконструированной дезинформацией — просто потому, что военно-морской флот не проводит поисковых операций с привлечением вертолетов в ночное время.

Кроме того, под вопросом теперь, — после интервью «Беллоны Веб» с представителем по связям с общественностью российского Министерства по атомной энергии (Минатома), Николаем Шингаревым, — оказывается и сам пункт назначения этих двух подводных лодок, о которых достоверно известно только то, что они направлялись к месту утилизации. Хотя Минатом не осуществляет никакого контроля над процессом утилизации атомных подводных лодок, атомное ведомство отвечает за обращение с отработанным ядерным топливом, выгружаемым из подлодок в ходе разделки.

В интервью, последовавших сразу за затоплением К-159, Министерство обороны заявляло, что обе лодки направлялись на буксире в Полярный, на подведомственный судоремонтный завод, находящийся примерно в 350 километрах от Гремихи.

Такая информация кажется вполне логичной, поскольку остальные судоремонтные заводы на Кольском полуострове находятся в ведении Российского Агентства по судостроению (Россудостроения), — которое не является подотчетным ни по отношению к Минатому, ни по отношению к Минобороны, — поэтому дорогостоящий демонтаж двух подводных лодок на принадлежащем Минобороны заводе в Полярном предоставил бы вечно затягивающему потуже свой пояс военно-морскому флоту довольно значительные средства.

Однако Шингарев, в беседе с «Беллоной Веб», настаивал на том, что обе АПЛ направлялись не в Полярный, а на судоремонтный завод «Нерпа», находящийся в ведении Россудостроения и расположенный в нескольких километрах к северу от Полярного. Ни на «Нерпе», ни в Полярном, «Беллона Веб» так и не смогла получить комментарии, чтобы разъяснить это противоречие.

Экипаж К-159

Всего трем членам команды К-159, — капитану третьего ранга Михаилу Гурову, главному старшине Евгению Смирнову и лейтенанту Максиму Цибульскому, — удалось выбраться из тонущего судна. Но из всех троих выжил только Цибульский, который находится сейчас под наблюдением в госпитале Северного флота в Североморске. Тела Гурова и Смирнова были извлечены из воды вскоре после гибели подлодки. Однако тела остальных семерых погибших членов команды, по-видимому, до сих пор находятся на борту затонувшей АПЛ. За исключением министра обороны Иванова, никаких посетителей к Цибульскому пока не пускают.

Согласно репортажам, прошедшим в конце прошлой недели в эфире располагающейся в Праге (Чехия) радиостанции «Свобода», Цибульский остается в состоянии психологического шока. Радио «Свобода» также сообщило, что в крови лейтенанта было обнаружено значительное содержание алкоголя. К такому же выводу пришли и эксперты, осматривавшие тела Гурова и Смирнова.

Однако, согласно газете «Коммерсант», процитировавшей в своем репортаже источников из Северного флота, члены команды К-159 погибли как герои, пытаясь залатать пробоину в корме тонущего судна. Подтверждением версии газеты о течи в корпусе подлодки служит и интервью, данное на прошлой неделе телеканалу НТВ Анатолием Ставропольцевым, заместителем командира части подводных лодок на базе в Гремихе, который сказал, что команда подлодки «до самой последней секунды боролась за то, чтобы не дать судну пойти ко дну».

Однако Министерство обороны упорно настаивает на версии шторма, заявляя, что даже если АПЛ и дала течь, то это не могло стать основным фактором, приведшим к трагедии.

«Даже если и была течь, […] четыре понтона должны были удержать К-159 на плаву», — сказал в конце прошлой недели один из представителей Минобороны, согласно российскому новостному агентству «Интерфакс».

Учитывая, в каком полуразвалившемся состоянии находилась подводная лодка, как говорят некоторые аналитики, легко предположить, что столь необычно обширный состав команды на борту К-159 был нужен там именно для того, чтобы удержать подлодку на плаву в случае, если лодка даст течь.

Чья халатность привела к гибели подлодки — и 9 человек на борту?

Главный военный прокурор Савенков объявил в прошлую среду, что прокуратура возбудила уголовное дело по факту гибели подлодки и предъявила обвинения Сергею Жемчужнову, который был командиром дивизиона в Гремихе, и в чьи обязанности, по-видимому, входила подготовка К-159 к буксировке на пункт демонтажа. Жемчужнов, по различным сообщениям, также находился на борту буксира, тянувшего подлодку через Баренцево море.

Согласно Савенкову, Жемчужнов отстранен от должности, ему предъявлено обвинение в нарушении законодательства по морским судоперевозкам. Савенков далее отказался от подробных комментариев. Однако сам приказ о транспортировке судна все же наверняка поступил от более высоких чинов в командовании Северного флота.

Отнюдь не проясненным остается также и вопрос о том, на Жемчужнове ли лежит ответственность за гибель девяти членов команды, находившихся на борту К-159. Северный флот отказался ответить на вопрос, почему на судне вообще присутствовал столь большой экипаж, членами которого были офицеры старших званий.

В некоторых случаях, когда утилизированные подлодки транспортируют на буксире к месту демонтажа, объяснил в интервью телеканалу НТВ адмирал Эдуард Балтин, который был последним командиром К-159, когда АПЛ еще была в составе флота, на борту остается сокращенный экипаж в числе трех-четырех человек, для наблюдения за состоянием понтонов.

На выведенных из эксплуатации кораблях, пока они находятся в базе, остается лишь сокращенный экипаж, и тот факт, что столь большое количество моряков присутствовало на борту, когда К-159 вышла на буксире из Гремихи, — явление ненормальное, сказал Балтин. Адмирал добавил, что когда подлодку окончательно вывели из боевого состава в 1989 году, она тут же практически затонула у причала, и ее пришлось удерживать на плаву с помощью специальных средств.

Как именно ее удерживали на плаву, Балтин не знал. Примерно пять лет назад военно-морской флот отказался от практики поддерживания плавучести утилизированных подводных лодок при помощи компрессоров, выбрав вместо этого метод заполнения цистерн главного балласта на некоторых суднах специальным раствором, обеспечивающим плавучесть. Неизвестно, сколько именно находящихся в отстое подводных лодок держатся на плаву подобным образом.

В подготовке материала приняли участие Рашид Алимов (в Санкт-Петербурге) и Ханне Бакке (в Осло).