К ликвидации нефтяной аварии не готовы ни портовые службы Приморска, ни власти Ленинградской области. Нет техники, нет боновых заграждений, нет денег в спецфонде, как и самого фонда. Даже в МЧС России нет никакой информации о системах безопасности всей системы Балтийской трубопроводной системы. А правительство России спешит проложить к Приморску еще один трубопровод. По которому к порту пойдут миллионы тонн бензина. Продолжается грубое нарушение экологических прав россиян.

История вопроса

Возможно, вы помните, как 12 декабря 1993 года граждане России приняли свой основной закон — Конституцию, утвердившую приоритет их прав и свобод. Автор этих строк пытался проверить на практике, действительно ли наши права и свободы являются непосредственно действующими, как гласит её статья 18, а их соблюдение и защита, согласно статье 2 — являются обязанностью государства. Что из этого получилось, судить читателю.

После принятия Конституции прошло почти семь лет, из юной девочки она превратилась в зрелую матрону, и как раз к этому времени — 14 июля 2000 года Правительство РФ приняло постановление No.522 — «Об организации финансирования и строительства Балтийской трубопроводной системы (БТС)», запустившее в полном объеме строительства объекта, предназначенного для прокачки 12 млн. тонн сырой нефти. Первая очередь намечалась с Севера РФ (Коми) и из Сибири к новому терминалу, расположенному в самой удаленной от Европы точке на северо-восточном побережье российской части Финского залива — в рыбацком городке Приморске. Генеральным подрядчиком строительства был выбран государственный нефтепроводный монополист — компания «Транснефть», в качестве источника финансирования — инвестиционный спецналог на прокачиваемую нефть и госбюджет.

Правительство РФ, принимая это постановление, ни словом не обмолвилось о том, был ли доработан проект строительства БТС по замечаниям государственных экологических экспертиз. Согласно заключению последней из них по «ТЭО (проекту) 1-ой очереди строительства БТС», утвержденному приказом Госкомэкологии РФ от 30 декабря 1999 No.812, экспертная комиссия не указала на возможность немедленной реализации БТС, а лишь подтвердила необходимость ряда существенных доработок проекта при дальнейшем проектировании и разработке рабочей документации, с учетом высказанных ею рекомендаций и предложений. А было их — вагон и маленькая тележка:

• по проектным решениям основных объектов портового сооружения, а также по подводным переходам через реки Волга, Нева, Волхов, с их последующим обязательным согласованием в природоохранных органах;
  
  
• по более тщательному анализу возможных аварийных ситуаций (причин, последствий, ущербов и связанных с ними экологических рисков) по всей трассе трубопровода с более детальным учетом опасных природных явлений;
  
  
• по разработке комплексной системы локализации и ликвидации аварийных разливов нефти на всех водных объектах, входящих в зону влияния БТС;
  
  по разработке механизма экологического страхования БТС;
  
  
• по поиску альтернативных (кроме р.Нева) источников водоснабжения Санкт-Петербурга;
  
  по недопущению аварийных ситуаций вблизи заказника «Березовые острова», охраняемого согласно международной Рамсарской конвенции и расположенного всего в 1.5 км от терминала, и пр.и прочая.
  

Эксперты указали также на то, что ущерб рыбным ресурсам — основным для данного региона нерестилищам салаки, занижен в проекте для случая нефтяных аварий почти в 1000 раз!

Противоречивый характер заключения свидетельствовал о давлении на Госкомэкологию со стороны Транснефти. В нем одновременно делались выводы о допустимости воздействия БТС на окружающую среду и о необходимости существенных доработок проекта по замечаниям экспертизы.

Помимо упомянутых претензий экологов, проект строительства БТС совершенно не учел политические, экономические интересы такого полноправного субъекта Федерации как Санкт-Петербург, а также безопасность его жителей. Потому что трасса БТС пересекает водосборный бассейн Невы и Ладоги, служащих источниками питьевой воды для жителей мегаполиса и области. Согласно ОВОС БТС, выполненном фирмой «Нордэко», 10-километровая граница зоны воздействия нефтепровода проходит по городским кварталам внутри СПб. При этом Петербург и его контрольные службы в согласовании проекта не участвовали, потому что БТС … не пересекает границ СПб. В случае аварии нефтепровода, проложенного под Невой, пятимиллионный город останется без воды. И проектировщики это понимали. Но — поиск альтернативных источников водоснабжения и все связанные с этим затраты (около 800 млн.дол.), они взвалили опять же на наш город.

Проект не учел альтернативные и более безопасные варианты прохождения БТС, например к глубоководному слабо замерзающему порту военно-морской базы в Вистино (Усть-Лужская губа), планировавшемуся в качестве нефтяного порта еще до аннексии Прибалтики, и экономически более выгодному для РФ.

В нем на этапе ТЭО не были решены вопросы безопасности, и ответственности за перевозку нефти морем по Российской части Финского залива, очистки сбрасываемых танкерных балластных вод и их влияния на прибрежную зону, влияние БТС на пересекаемую ею Курортную зону Карельского перешейка.

На начальном этапе разработки БТС его заказчиком была финская компания Несте (Фортум), и выбранный для реализации Северный вариант БТС был, прежде всего, нужен для транспортировки нефти к границам Финляндии и далее в порт и на нефтеперегонный завод города Порвоо. Но политическая ситуация в России переменилась, ветер задул в другую сторону, и труба пошла только до Приморска. Моряки, хорошо знающие эту часть Финского залива говорят: менее пригодного места для такого порта сыскать было трудно. Мощные ледяные поля и длительный период, когда акватория у Приморска скована льдом. Сильные шторма, изрезанный и изобилующий каменными банками фарватер. Высокая интенсивность судоходства в этом регионе. Все эти факторы существенно увеличивают риск серьезной аварии и требуют не только использования двухкорпусных танкеров ледового класса, но и их постоянного ледокольного и буксирного сопровождения, что значительно увеличивает затраты на перевозку нефти.

Согласование проекта БТС сопровождалось откровенной манипуляцией мнения общественности. Приведу всего один, но уж очень характерный пример. В середине сентября 1998 года администрация области во главе с вице-губернатором Ю.В.Соколовым организовала общественные слушания. При этом их так засекретили, что узнать о них удалось очень немногим представителям общественных организаций. Устроители бодро отрапортовали о золотых горах, которые сулит БТС жителям города, области и всем россиянам. И полной безопасности трубопроводной системы. Но настырные общественники стали задавать неудобные вопросы. Тогда слушание быстро прикрыли. А через несколько дней во все общественные организации города поступили факсимильные сообщения правительства области, из которых все, побывавшие на слушаниях с изумлением узнали, что они не только горячо одобрили проект строительства, но и еще более горячо просили органы власти ускорить его разработку и скорейшее претворение в жизнь. А вице-губернатор Соколов вскоре после этого стал вице-директором ОАО «БТС».

Подготовка к строительству БТС сопровождалась мощнейшей PR-компанией, основными аргументами которой были: государственные интересы РФ, сокращение затрат на транзит через Прибалтику и прибыль для бюджета РФ и регионов, по которым пройдет БТС. Называлась цифра в 2 миллиарда долларов, которую теряет РФ в год на прибалтийском транзите. Однако по корректным оценкам получалось всего около 400 млн.долларов, с учетом объема перекачки в 40 млн. тонн и тарифа — 10 долларов за тонну. Да и нефть для БТС предполагалось брать с новых месторождений Тимано-Печоры, а не ту, что шла через Прибалтику. Зато цифра в 2 миллиарда «зеленых» появилась в проекте БТС как суммарная прибыль для бюджетов всех уровней за срок окупаемости проекта — за 12 лет. Как выяснилось впоследствии, это был такой же миф, как и первый.

Всех экологов, смевших возражать против гонки со стройкой по явно сырому проекту, обвиняли в продажности, не патриотизме. В газетах пестрели заголовки: «зеленые» берут взятки «зелеными».

Возможно, скрытой причиной ускорения строительства БТС было желание команды Путина обуздать нефтяных олигархов и застраховаться на случай возможных катаклизмов при вступлении Прибалтики в НАТО.

Подрядчиком строительства стала «дочка» Транснефти, ОАО «БТС», которую возглавил коллега Путина по известному ведомству и мэрии СПб — Алексей Миллер.

И строительство КТК, начатое почти одновременно с БТС, также шло под лозунгом защиты государственных интересов РФ, но сам консорциум был зарегистрирован Правительствами РФ и Казахстана на Бермудских островах.

Хождения по запросам

Согласно ч.1 ст. 11. ФЗ РФ»Об экологической экспертизе», само вышеупомянутое постановление, разрешившее строительство способное оказывать негативное воздействие на окружающую природную среду, подлежало обязательной государственной экологической экспертизе, проводимой на федеральном уровне. Более того, обосновывающие материалы к проекту постановления должны были содержать выводы о возможности (или невозможности) реализации проекта БТС с учетом его доработок по замечаниям и предложениям последней экспертизы.

В соответствии с п.5 ч.15 ст.11 ФЗ РФ «Об экологической экспертизе», ранее получившие положительное заключение объекты государственной экологической экспертизы вновь подлежат экспертизе в случае внесения в проектную и иную документацию изменений.

Прочитав это постановление, опубликованное в Российской газете от 21 июля и в собрании законодательства РФ, No.30 от 24 июля 2000 г., я с моими коллегами из экологических организаций, не смог понять из него, были ли учтены выводы государственной экологической экспертизы по доработке проекта, стал ли он безопаснее, а также были ли выполнены требования ч.1 и п.5 ч.15 ст.11 ФЗ «Об экологической экспертизе», так как постановление на экспертизу не указывало.

Чтобы выяснить это, мы послали запросы от 5 августа 2000 г. в адрес Администрации Президента РФ и Министерства природных ресурсов (МПР) РФ. В запросах мы прямо указывали, что запрашиваемая информация затрагивает наши права и интересы, и необходима для обращения в суд в случае их нарушения.

Напомню, что Госкомэкологии РФ, ликвидированной указом Президента РФ в мае 2000 г., на тот момент уже не существовало.

24 октября 2000 года, то есть с нарушением установленного законом срока, нами был получен ответ от первого заместителя министра МПР РФ А.Ф.Порядина, из которого следовало, что при принятии постановления не было выполнено требуемой законом экспертизы проекта самого постановления и обосновывающих материалов к нему. Более того, по его мнению, подобная экспертиза и не должна была вообще проводиться. Ответ подтвердил, что последней выполненной экспертизой была экспертиза «ТЭО (проекта) строительства 1-ой очереди БТС», выводы которой о необходимости доработки данного проекта обсуждались выше.

Согласно ст. 42 Конституции РФ, каждый гражданин имеет право на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о ее состоянии. А пункт первый ст.36 ФЗ РФ «Об охране окружающей природной среды»,говорит о том, что государственная экологическая экспертиза является обязательной мерой охраны окружающей природной среды, предшествующей принятию хозяйственного решения, осуществление которого может оказывать вредное воздействие на эту самую среду.

И выходит, что если верить Конституции РФ и закону «Об охране окружающей природной среды», оказались нарушенными наши права на здоровую и благоприятную окружающую среду.

Согласно ст.5 ФЗ РФ «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан» и ст.239.5 ГПК РСФСР, для обращения в суд с жалобой установлен срок в 3 месяца со дня, когда гражданину стало известно о нарушении его прав.

Узнав из полученного ответа о нарушении наших прав и наших интересов, как жителей данного региона, мы обратились 22 января 2001г., то есть до истечения трехмесячного срока после получения ответа, в Верховный Суд (ВС) РФ с жалобой о признании недействительным постановления Правительства РФ No.522 от 14 июля 2001, разрешившего в полном объеме строительство по недоработанному проекту БТС, имеющему потенциально опасный характер и без проведения требуемой законом государственной экологической экспертизы.

Я говорю «мы», имея ввиду Геннадия Шабарина, подписавшего жалобу одновременно со мною, а также еще шестнадцать граждан СПб, и, прежде всего, наших коллег из НПО «СПб сторонники Гринпис», поддержавших нас в этот трудный момент. При сборе подписей под жалобой стало ясно, насколько изменилась атмосфера в стране: даже хорошо знакомые мне люди отказывались подписываться по соображениям безопасности. Дело в суде вела молодой адвокат Екатерина Палашенкова.

Жалоба ушла в Москву, а тем временем пятого марта этого же года Центром интеграционных исследований и программ был проведен семинар «БТС — экономические и экологические аспекты», в котором приняли участие политологи, дипломаты, экономисты, экологи, НПО. Семинар позволил обсудить достоинства и недостатки проекта БТС, его место в контексте интеграции РФ в Европу. Запомнился очень грамотный анализ проблем БТС, сделанный советником Минтопэнерго и Минэкономики РФ, доктором экономических наук Андреем Конопляником. Всплыли любопытнейшие детали: оказалось, что в проекте не учтены затраты на строительство двух супертанкеров ледового класса, нужных для перевозки нефти из Приморска — а это еще 180 миллионов долларов. И что такой суммы в бюджете нет. Что все экологические ущербы подсчитаны по сути для случая безаварийной работы БТС. Практически все выводы семинара подтвердила жизнь.

Диссонансом прозвучало выступление Олега Реута, советника премьера Карелии, сурово потребовавшего от нас ответа: будем ли мы и дальше бороться против БТС, если получим для этого гранты? Господин Реут при этом подчеркивал свои тесные связи с полпредом Президента по Северо-Западу Виктором Черкесовым. До своего полпредства Черкесов служил директором управления ФСБ Петербурга и Ленинградской области. Именно при нем началось громкое дело Александра Никитина, закончившееся для наследников железного Феликса полнейшим провалом. Появилось ощущение, что «Старший брат» не оставляет нас ни на минуту без своего внимания и заботы.

Суд. Первая инстанция

Первое слушание дела по нашей жалобе было назначено в ВС РФ на 13 марта 2001г., накануне вынесения вотума недоверия Правительству РФ фракцией КПСС в ГосДуме. Наш адвокат еще не могла приступить к работе, и мы заявили ходатайство о переносе дела. ВС назначил первое слушание на 2.04.2001 г., накануне выступления Президента РФ с посланием Федеральному Собранию РФ. Меня все время не покидало чувство, что мы являемся частью некой игры, ни смысла, ни ключевых игроков которой мы не понимаем и не видим.

ВС РФ, рассмотрев дело No.ГКПИ2001-141 по нашей жалобе, вынес решение оставить ее без удовлетворения на основании того, что мы как заявители, обратившись в суд 22.01.2001 г., пропустили без уважительных причин срок, установленный законом для обращения в суд. А также на основании того, что обжалуемое постановление принято в соответствии с законом и права граждан не нарушает, т.к. принятие данного постановления не может оказывать вредного воздействия на окружающую природную среду.

Дело вел судья Н.С.Романенков, ответчика — Правительство РФ, представляли юрист Правового управления Минэнергетики РФ В.Ю.Браташевский и сотрудник МПР РФ Е.В.Миронова, бывший секретарь Г.С. Чегасова, начальника Управления экспертизы Госкомэкологии РФ.

Это был мой первый в жизни суд, да еще в Москве, в самом Верховном Суде, и против Правительства РФ: понятно какие чувства я испытывал и как волновался. Однако происходившее в центре Москвы на Поварской улице действо оказалось мало похоже на Суд как таковой.

Согласно ГПК на заявителях лежит бремя доказывания нарушения ответчиком их прав, на ответчике — документальные доказательства его правоты.

Ответчик не представил в суд вообще никаких доказательств. Нельзя же считать доказательствами положение о Минэнергетики РФ и заключение экспертизы по «ТЭО (проекту) 1-ой очереди строительства БТС», требования которой о необходимости доработки проекта БТС, обсуждались выше. Выводы суда оказались основаны исключительно на заранее и явно до суда сформированном мнении ответчика.

Суд, решив, что мы нарушили срок для обращения в суд с нашей жалобой, не принял во внимание и вообще не обсуждал тот факт, что мы как заявители фактически узнали о нарушении своего права лишь из ответа МПР РФ. И что чиновники Правительство РФ умышленно затягивало ответ до истечения 3-месячного срока с момента принятия обжалуемого постановления.

Суд не принял во внимание, что Конституция РФ (ст.46) имеет прямое действие, и не содержит никаких ограничений в сроках на гарантированное каждому право на обжалование в суд действий и решений органов власти, и что согласно ст. 208 ГК РФ исковая давность не распространяется на требование о защите личных неимущественных прав, таких как право на благоприятную окружающую среду.

Суд, решив, что обжалуемый нами акт является нормативным, не принял во внимание, что согласно постановлению Президиума ВС РФ от 6.05.1998, обобщившего практику самого ВС РФ, такой акт может быть оспорен в любое время его действия, как в целях предотвращения негативных последствий в будущем, так и для пресечения длящегося нарушения гражданских прав.

Суд не принял к рассмотрению жалобы еще шестнадцати граждан Санкт-Петербурга на основании того, что это затянет дело, т.к. потребует вызова в суд для ознакомления с их позицией. Суд лишил этих граждан права на Суд как таковой! Как тут не вспомнить ст.46 Конституции, согласно ч.1 которой каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод.

Придя к выводу, что обжалуемое постановление принято в соответствии с законом и права граждан не нарушает, т.к. его принятие не может оказывать вредного воздействия на окружающую природную среду, суд не только не принял во внимание требования ч.1, ст.11 ФЗ «Об экологической экспертизе», но и не учел сложившуюся практику самого ВС РФ по применению данной статьи. Так, например, своими решениями от 12 февраля 1999 г. за No.ГКПИ 98-121 и от 28 сентября 1999 г. за No.ГКПИ 99-668, суд на том же основании отменил ряд актов, имеющих хозяйственное значение и аналогичных обжалованному нами.

Суд отклонил на основании мнения ответчика и без какой либо мотивировки все наши ходатайства: о предоставлении ответчиком информации о доработках проекта по замечаниям экспертизы; о проведенных согласованиях дополнительных проработок по проекту в государственных природоохранных органах; о графике строительства и финансирования БТС; о положении, которым определяется порядок прохождения экспертизы актов Правительства, и обосновывающих материалов к ним.

Я узнал для себя много удивительного. Е.Миронова при ответе на вопрос о том, проходило ли данное постановление требуемую законом экспертизу, или хотя бы представлялось на нее, заявила, что ничего сказать не может, потому что МПР не правоприемник Госкомэкологии, а где архивы последней, она не знает. Оказывается, любой чиновник МПР, вопреки закону, вправе решать вопрос, представлять или нет нормативный акт Правительства РФ на экспертизу. А.Ф.Порядин, подписавший ответ МПР в наш адрес, был назван ею «каким-то чиновником МПР», на что судья был вынужден заметить, что не «какой-то, а первый заместитель Министра!»

В.Ю.Браташевский заявил в суде, что проект не будет дорабатываться, согласно высказанным ранее Госкомэкологией рекомендациям и предложениям. Заявленная представителем Правового управления Минэнергетики РФ позиция, противоречила позиции самого Правительства РФ, принявшего постановление от 21.08.2000 за No.613 «О неотложных мерах по предупреждению и ликвидации аварийных разливов нефти и нефтепродуктов (ЛАРН)», которым оно утвердило новые «Основные требования к разработке планов ЛАРН», основанные на новых более жестких стандартах и требованиях к ЛАРН, в том числе и к ЛАРН БТС.

Мы были вынуждены сами представить в суд документы, подтверждающие нашу позицию и опровергающие мнение ответчика. И снова суд не принял их во внимание.

Согласно письму Вице-губернатора Ленинградской области В.Г.Дваса от 3 ноября 2000 г. за No.32-6489, разработка технических условий на проектирование, строительство и эксплуатацию перехода БТС через Неву и их согласование были выполнены не только позже экспертизы ТЭО БТС, но и позже принятия постановления Правительства от 14 июля 2000 г. И снова суд не только не принял во внимание и не обсуждал этот факт, но и не учел, что п.2 действующего постановления ГК РФ по вопросам архитектуры и строительства от 29.09.1993 г. No.18-41 требует от органов государственной экспертизы при комплексном рассмотрении проектов строительства в обязательном порядке осуществлять проверку их соответствия техническим условиям. Такой экспертизы и такой проверки до начала строительства БТС не было проведено. Я хочу подчеркнуть, именно экспертизы, а не всевозможных согласований постфактум (часто далеко небескорыстных) в многочисленных контрольных органах. Тем более, когда последние находятся в стадии реорганизации или ликвидации как наша Ленкомэкология. Сам институт экспертизы, т.е. объективной оценки степени безопасности проектов, после ликвидации Госкомэкологии, практически перестал существовать.

Суд установил, что «не могут служить основанием для признания недействительным оспариваемого нормативного акта ссылки заявителя Сутягина А.Н. на якобы нарушения законодательства об особо охраняемых природных территориях и о природных лечебных ресурсах, лечебно-оздоровительных местностях и курортах». В подтверждении своей позиции, суд сослался на мнение Мироновой Е.К. о том, что постановление Правительства РФ о Курортном регионе Северного побережья Финского залива не принято, а соответствующая программа его развития была рассчитана только до 2000 г., т.е. действовала до принятия обжалуемого постановления. Как следует из протокола слушания дела, Мироновой Е.К. было сказано буквально следующее: «Что касается Курортной зоны, то в РФ существует 4 курортные зоны, и Северное побережье Финского залива в них не входит».

Суд вообще не принял во внимание представленное нами постановление Правительства РФ No.101 от 2 февраля 1996 «О федеральной целевой программе «Развития курортов федерального значения»», подтверждающее существование данной Курортной зоны, и ее финансирование из федерального бюджета с 1996 по 2000 год включительно.

Суд не учел распоряжения мэра Санкт-Петербурга No.1151-р от 31.10.1995 г., подписанное Путиным, установившее границы Курортной зоны, которое, вместе с картой Курортной зоны и картой трассы БТС, пересекающей Курортную зону, также обсуждалось судом. Самое удивительное, что именно МПР РФ, на мнение которого сослался суд в своих выводах, Правительством РФ было поручено разработать реестр Курортов РФ, включивший именно этот курорт

Аналогичная ситуация возникла и при обсуждении статуса международного водно-болотного угодья «Березовые острова», общественных слушаний по проекту БТС и пр. Выводы, сделанные судом, противоречили представленным в дело доказательствам!

А как вам такой факт: и ВС РФ, и ответчик, и Госкомэкология РФ ссылались в своих решениях на нормативно-правовой акт СНиП 11-01-95 «Инструкция о порядке разработки, согласования, утверждения и составе проектной документации на строительство предприятий, зданий и сооружений». Этот акт разрешает заказчику проекта, согласно п.2.5, вести строительство по незавершенному и неутвержденному окончательно, экологически сложному проекту, такому, как, например, проект БТС, одновременно с его доработкой.

Суд не принял во внимание, что данный акт, содержащий правовые нормы, имеющий межведомственный характер и затрагивающий наши законные права на благоприятную окружающую среду и интересы, не был зарегистрирован Минюстом РФ и не был опубликован в официальном порядке в газете «Российские вести», также как и утвердившее его постановление Минстроя РФ от 30.06.1995 No.18-64. И, следовательно, согласно действовавшему на тот момент Указу Президента РФ от 21 января 1993 г. No.104, он не влечет за собой правовых последствий, как не вступивший в силу, на него нельзя ссылаться при разрешении споров.

Эта ситуация практически полностью повторяет суд по делу Григория Пасько, когда судья, вынося решения, ссылался на неопубликованные, секретные приказы Минобороны. Секретный приказ использовался и в обвинительном заключении по делу Александра Никитина. Положения этого СНиПа, особенно его пункт 2.5, были использованы при строительстве КТК, кольцевой автодороги вокруг Петербурга и других строек века.

Более того, согласно ч.4 действующего «Порядка проведения государственной экспертизы градостроительной документации и проектов строительства в РФ», зарегистрированного Минюстом РФ 10 ноября 1993 г. за No.388, опубликованного в газете «Российские вести» No.224 от 18 ноября 1993 г., стр. II, и утвержденного постановлением ГК РФ по вопросам архитектуры и строительства 29 октября 1993 г. No.18-41, дополнительная детальная разработка проектных решений по отдельным разделам одновременно со строительством объекта не допускается.

Таким образом, выводы суда опирались на ведомственные нормативно-правовых акты, не имеющие законной силы, такие как СНиП 11-01-95 и противоречили действующим нормативно-правовым актам и обстоятельствам дела. Характерно, что кассационная инстанция ВС РФ, проверяя нашу жалобу, не сочла возможным ссылаться на данный нормативный акт, не имеющий законной силы.

Суд, временами походил на откровенный базар, когда ответчики, сидя на своем месте, пытались заболтать то, о чем говорят в своем выступлении заявители. Он оставил тягостное впечатление — нам очень четко указали и наше «место» и наши реальные «права».

Но надо отдать должное профессионализму судьи: когда было надо, то после его четко сформулированных вопросов, на ответчиков было жалко смотреть. После суда ответчики и судья удалились вместе, видимо для обсуждения того, как составлять решение и протокол.

Но самое удивительное ожидало нас после суда. Оказалось, что суд при составлении протокола скрыл сам факт сделанных нами запросов и оснований, по которым он отказал нам в их удовлетворении, а также «забыл» упомянуть часть представленных нами документов, исказив тем самым нашу позицию. Зато В.Самолин, секретарь суда, в скором времени получил повышение по службе. Суд сделал все возможное, чтобы затруднить нам возможность ознакомления с протоколом, нарушив установленные законом сроки по его изготовлению. Но был вынужден принять замечания на протокол, признав тем самым, что он является неполным и недостоверным.

По сложившейся практике кассационная инстанция дело вновь не рассматривает. И затяжка по составлению протокола и утверждению наших замечаний к нему не могла не повлиять негативным образом на подготовку кассационной жалобы. Поэтому ряд существенных для исхода дела документов, которые мы были вынуждены повторно представить в суд, последним так и не был принят во внимание вообще. Суд явно не хотел рассматривать дело по существу.

Был ли у нас шанс выиграть дело, даже если бы в суде нас защищал адвокаты уровня Юрия Шмидта или Генри Резника? Не думаю. Мнение власти по поводу БТС определилось, решение о строительстве было принято, деньги начали выделяться и тратиться. Мы опаздывали со своей жалобой примерно на полгода — год. Суд своим решением дал понять: вы к нам не приходили, мы вас не слушали. Но ведь слушали, да не захотели услышать.

Суд. Кассационная инстанция

Ответчик и ВС РФ никак не ожидали, что мы вообще подадим кассационную жалобу, да еще так быстро и написанную в столь жестком прокурорском стиле. Неоценимую помощь в ее подготовке оказал мне Анатолий Ванаев, заместитель председателя питерской партии зеленых. Суд, получив ее, немедленно (курьерской почтой!) уведомил об этом факте М.Касьянова, а от того веером пошли распоряжения к В.Христенко и в Минэнергетики.

Мы имели реальную возможность выиграть кассацию. Слишком очевидными были ляпы суда первой инстанции, и слишком уж слабой была позиция ответчика, пустившего дело на самотек. Не могу не упомянуть о двух событиях, предшествовавших суду. Депутат ГосДумы Юлий Рыбаков по нашей просьбе направил в МПР РФ запрос о том, как проект БТС был доработан по замечаниям экспертизы, разработан ли план ЛАРН. Депутат задавал и другие острые вопросы. Наивные заявители надеялись использовать полученную информацию в суде. Реакция МПР выразилась в совершенно бессодержательном ответе-отписке, пришедшем накануне суда. Что нашим чиновникам какие-то депутаты ГосДумы РФ?

Рассмотрение нашей жалобы было назначено на 31.05.2001 г., в составе трех судей во главе с Председателем кассационной коллегии ВС А.И.Фединым.

Подготовка к суду

Ситуация накануне суда была полностью непредсказуемой. Мы не знали, какие документы есть в суде, а каких нет. Наш адвокат утверждала, что дело ей не выдают. Пришлось добывать документы, подтверждавшие факт получения ВС кассационной жалобы и приложений к ней. Я был готов ко всему. Тем более, что выяснилось — наш адвокат работала ранее в Энергомашбанке, уполномоченном банке Минэнергетики. Нашего ответчика в суде.

Уже после завершения процесса, рассматривая дело, я смог установить по подчеркиваниям то, что судьи сочли главными аргументами кассации: что экспертиза не указала на возможность немедленной реализации ее объекта, а указала на необходимость его существенной доработки по ее замечаниям; что положенной в этом случае законом повторной экспертизы того, насколько проект стал безопаснее не было проведено. Старый и мудрый А.Федин точно и без нашей помощи разобрался в ситуации. Но нам то это все не было известно.

Суд начался с нашего ходатайства, заявленного по просьбе Геннадия Шабарина, на проведение съемок результативной части слушания. Это вызвало резко отрицательную реакцию судей. Федин переспросил: а кого Вы собственно представляете? Какое такое агентство по устойчивому развитию? Остальные судьи переглянувшись, скривили лица: мы тут должны удовлетворять вашу жалобу и останавливать стройку века, поддерживаемую Президентом, а вы, ребята, устраиваете телевизионное шоу. Заробела и не слишком убедительно выступила и наш адвокат. И мне пришлось несколько раз выступать самому. Всякий раз, когда я ссылался на закон, А.Федин, прерывая меня, просил не повторяться.

Перелом произошел, когда я, подойдя к судьям вплотную, достал фото развороченной траншеи с водой и ржавой трубы на ее фоне, и сказал, обращаясь непосредственно к ним: «Нам обещали сделать зеленую лужайку, а творят на Карельском перешейке в Курортной зоне вот что!» «Что?» — тут же спросил А.Федин, и сразу же забрал к себе фото. Судье, как любому нормальному человеку, были нужны реальные образы и конкретные свидетельства нарушения наших прав сейчас, а не в будущем. И он их получил.

Его взгляд стал холодным и жестким. Прозвучала пулеметная очередь вопросов к ответчику: «А леса то на Карельском перешейке все I-категории? А вы что же считаете, что подводные переходы через основные реки полностью безопасны? А были ли выполнены положенные согласования в контрольных органах по доработкам проекта?» Я снимаю перед А.Фединым шляпу в знак признательности и уважения к его уму и проницательности.

Слегка осевшая Миронова бормотала: кто-то кому- то звонил, и тот ему что-то согласовал! Браташевский упорно молчал. Он не был так самоуверен как раньше.

Наконец суд удалился для обсуждения, существенно превысив установленное время для слушания. Возникла напряженная пауза. Судьи вернулись, и Федин стал зачитывать определение. Ба, не ту папку открыл, речь пошла о жалобе ювелиров к Правительству РФ. Наконец открыл нужное, зачитал, глядя на меня: кассационную жалобу оставить без удовлетворения, решение ВС РФ от 2.04.2001 г. оставить без изменения. Было очень горько и обидно. Что же склонило чашу весов не в нашу сторону?

Когда мы получили определение суда, то удивились еще больше. Суд подтвердил, что оспоренный нами акт является, по сути «публичным актом, т.к. может затрагивать интересы неопределенного круга лиц». Но, забыв, что в этом случае, согласно постановлению Президиума ВС РФ от 6 мая 1998 г., он может быть оспорен в любое время его действия, определил, что мы пропустили сроки для его обжалования.

Суд установил, что оспоренный акт является «по существу хозяйственным решением, осуществление которого может оказывать вредное воздействие на окружающую природную среду». Но в тоже время оставил в силе вывод суда первой инстанции о том, что он не должен был иметь самостоятельной экспертизы.

Суд, подтвердив, что при проведении экспертизы в отношении проекта БТС имелись существенные замечания со стороны экспертной комиссии, определил, что имеющиеся недостатки проекта должны быть устранены, а какие либо действия (бездействия) препятствующие такому устранению, могут быть обжалованы самостоятельно в установленном порядке. При этом ВС РФ не принял во внимание тот факт, что он сам не бездействовал, а, отказав заявителям 2 апреля 2001 г. в предоставлении информации о том, как проект был доработан по этим замечаниям, создал препятствия по выявлению того, насколько данные недостатки проекта были устранены до начала строительства БТС. И более того, скрыл факт отказа и его причины в первоначально изготовленном протоколе дела.

Суд тем самым определил границы дозволенного: Правительство не может быть не право, но отдельные чиновники — могут, и их нужно наказывать. Строительство БТС нельзя запретить, но отдельные недостатки проекта необходимо устранить. Практика судебных решений ВС РФ последнего времени показывает, что ВС представляет из себя политический орган, своеобразный фильтр Администрации Президента РФ.

Мы использовали все внутренние средства для защиты наших прав и направили жалобу в суд в Страсбурге. ВС РФ нарушил, в самой откровенной и грубой форме, с точки зрения Европейской Конвенции по правам человека, наши права на справедливое разбирательство дела независимым и беспристрастным судом, равенство сторон в суде и тем самым ст.6(1) Конвенции; а также, согласно ст.6(3d) и 10(1) Конвенции, наши права на получение доказательств и на возможность опровергнуть показания ответчика в ходе суда. Суд не обеспечил эффективного средства защиты наших прав в таком государственном органе как сам ВС РФ, нарушив ст.13 Конвенции. Европейский суд принял нашу предварительную жалобу, присвоив ей номер 224/02.

Мы очень надеемся на победу в Европейском суде, которая нужна не только нам для получения компенсации за моральный ущерб, но и для давление на власть с целью разработки системы страхования БТС (включая финансовый аудит и аудит безопасности), создание спецфонда для покрытия ущербов от нефтяных аварий, принятия Закона РФ «Об ответственности за перевозки нефти морем».А главное — для того, чтобы заставить власть уважать наши гражданские права и соблюдать закон и Конституцию РФ.

Пышная церемония

А 27 декабря 2001 прошлого года состоялась церемония открытия нефтеналивного терминала в Приморске и БТС как таковой. Особую значимость данной церемонии создал приезд Путина. Власти приняли беспрецедентные меры безопасности: везде маячили погранцы в белых маскхалатах, колючкой обнесли по периметру рабочую зону порта, свирепствовала спецохрана. Все как положено на спецобъекте в стране, находящейся в состоянии войны.

Под загрузку встал первый танкер дедвейтом в 106 тысяч тонн — «Петрокрепость», принадлежащий компании «Совкомфлот», интересы в которой имеют Минтранс РФ и его глава С.Франк.

Мощные танкеры один за другим пошли в Приморск: но так и не были разработаны в должной мере системы безопасности БТС, не выполнено требование Госкомэкологии РФ по разработке системы экологического страхования. Не создан спецфонд из отчислений за нефтеперевозки для покрытия ущерба в случае аварий. Нефтеперевозки осуществляются в основном супертанкерами обычного, а не ледового класса. МЧС РФ абсолютно не в курсе проблем безопасности работы БТС. Депутат ГосДумы РФ Юлий Рыбаковым послал в МЧС запрос и получил ответ: ни Декларация безопасности БТС, ни заключение экспертизы промышленной безопасности БТС в МЧС, один из зам. министров которой до недавнего времени был одновременно и главой уполномоченного по контролю за безопасностью — Госгортехнадзора, не поступали. А была ли вообще выдана Госгортехнадзором лицензия на работу такого особо опасного объекта как БТС? Получается, что аварийная ситуация, возникшая при попадании порядка 100 тонн мазута, вытекшего из нефтерудовоза No.7 АО «Волготанкер» в Неву 09.10.1999 г. и чуть не оставившего С.Петербург без источников питьевой воды вообще ничему власти не научила?

Подтвердились наши опасения, что проект, по которому велось строительство, существенно отличался от прошедшего экспертизу. В интервью газете «Деловой Петербург» от 21.01.01 главный инженер проекта А.Панин признался, что из-за сокращение сроков строительства БТС с двух с половиною лет до полутора пришлось отказаться от полной замены грунтов в порту, по другим сообщениям был изменен способ прокладки труб под Невой («ДП» 05.11.01), были и проблемы с прохождением болот и гидротехническими работами. Что привело к удорожанию строительства до 580 миллионов вместо начальных 460 млн. дол.

Складывается впечатление, что степень безопасности произведенных изменений определяли сами проектировщики. Наши наблюдения характера пересечений трассой БТС болот и речек на Карельском перешейке не подтверждают ни выполнение рекомендаций экспертизы, ни успешное преодоление вышеупомянутых «трудностей» с использованием наилучших технологий. В болотистой пойме реки Великой нефтепровод просто закопали в болото, в отличии от западной практики прохождения таких участков на опорах.

С грубыми нарушениями была выдана лицензия на водопользование при строительстве порта в Приморске, а экспертизы безопасности танкерных перевозок при выдаче соответствующих лицензий не было вообще.

От доходов остались рожки да ножки

Проектировщики БТС со всех трибун обещали доход в бюджеты всех уровней примерно 200 млн.дол. в год. Но из интервью классика портостроения Вадима Густова (Невское время, No.48, 25.12.01, стр.1 приложения) следует, что бюджеты всех уровней получат в год аж одну четвертую часть от 27 млн.дол., т.е. всего 6.75 млн.долларов. Это при цене на нефть сорта «Брент» — 18 долларов за баррель. А при снижении цены, вообще ничего не получат, хорошо бы затраты окупить. Возможно у В.Густова, отвечающего за рост товарооборота с СНГ, не все в порядке с арифметикой (как и с товарооборотом), либо корреспондент напутал? Но интересная вырисовывается закономерность: когда речь шла о затратах, то назывались цифры типа 3-6 млд. дол. (В.Густов) только на один порт в Приморске, а когда о доходах в бюджет, то речь теперь идет о каких то 100-200 млн. дол. за весь срок эксплуатации?

ФЭК РФ установлен тариф в 6.5 дол. за тонну перекачиваемой по БТС нефти от Ярославля до Приморска, еще 4 дол. составляет тариф на танкерные перевозки, без учета дополнительных затрат по буксирной и ледокольной проводке. Что практически совпадает с тарифами транспортировки через Прибалтику. Не слышно ничего и о сокращении прибалтийского транзита: «Юкос» загрузил на 10 млн. тонн простаивавший из-за аварий терминал в Бутинге (Литва). А президент «Транснефти» С.Вайншток подтвердил в интервью «Деловому Петербургу» от 26.03.01, что созданная вместо ОАО «БТС» компания-оператор ООО «Балтийские магистральные нефтепроводы» примет на баланс все вновь построенные ветки БТС, включая ветку на Вентспилс (Латвия).

Транснефть не смогла получить кредита ЕБРР в 280 млн. евро на системы технической и экологической безопасности БТС прежде всего из-за позиции Финляндии, не получившей в свою очередь трубы к себе до г.Порвоо. В тоже время финская компания Фортум стала одним из крупнейших перевозчиков нефти из Приморска.

Новый порт становится зоной притяжения новых проектов. Минтранс лоббирует строительство в Приморске нефтеперерабатывающего завода мощностью 7 млн. тонн и стоимостью в 1 млд. дол., который практически уничтожит Курортную зону Карельского перешейка. Компания «Транснефтепродукт» собирается тянуть параллельно трассе БТС нитку трубопровода из Ярославля и Киришей для прокачки в Приморск светлых нефтепродуктов. Правительство РФ издало 2 ноября 2001 г. новое распоряжение No.1467-р о проектировании и строительстве 2-ой очереди БТС для увеличения ее мощности до 18 млн.тонн нефти.

Все эти новые стройки века планируются и реализуются на фоне полнейшего пренебрежения безопасностью жителей нашего региона. В середине 2001 года Главный санитарный врач РФ отменил действовавшие (с 2000 г.) новые СанПины, устанавливавшие санитарно-защитные зоны особо опасных объектов, включая нефтепроводы. А новые пока не утверждены вообще.

А что же получили жители нашего региона, жители С.Петербурга, кроме рисков, беспокойства, снижения уровня безопасности и инвестиционной привлекательности Курортной зоны? Нам обещали тысячи рабочих мест. Да, компании региона получили часть заказов, но в основном использовались более дешевые строители из Армении, гастарбайтеры из Белоруссии, Украины. Рыбаки из Приморска не могут найти работу в порту, там занято всего около 200 человек. На что же идут потоки нефтедолларов? Можно только надеяться, что на наши общие нужды, а не на Бермудские острова.

От редакции. На днях газета «Известия» сообщила, что 24 апреля межведомственная комиссия по ТЭКу под председательством вице-премьера Виктора Христенко поддержала проект постановления «О проектировании и строительства нефтепродуктопроводов «Андреевка — Алметьевск» и «Кстово — Ярославль — Кириши — Приморск». Оба проекта были представлены ОАО «АК»Транснефтепродукт» (ТНП). После ввода в эксплуатацию нового магистрального продуктопровода (МНПП) объем перекачки топлива в направлении порта Приморск достигнет 10 миллионов тонн в год. В дальнейшем при необходимости пропускная способность МНПП на этом направлении может быть увеличена в 1,5 — 2 раза. Строительные работы на трассе должны начаться уже в ближайшее время.