Йон Гаусло
Юридический консультант объединения Bellona
12 ноября 1998 г.

Анализ определения суда по делу Никитина

29 октября Городской суд Санкт-Петербурга в составе судьи Сергея Гольца и народных заседателей Г. Ахмедова и Е. Лавровой принял решение прекратить слушание в суде и возвратить дело на дополнительное расследование. Даже если это и не является пока приговором для Александра Никитина, такое решение суда для него — победа.

Вероятно, впервые российский суд послал на доследование дело, начатое советскими или российскими органами госбезопасности, вместо того, чтобы вынести обвинительный приговор. Таким образом, решение суда является сокрушительным поражением ФСБ. Фактически, суд посчитал длящееся в течение почти трех лет расследование ФСБ не составляющим ценности, а именно:

• Обвинение против Никитина является неконкретным, что лишает его законного права на защиту, и оно не дает суду возможности оценить основу обвинительного заключения.
• Один из главных пунктов обвинительного заключения относительно инкриминируемой Никитину передачи государственной тайны о потерях вооружения и военной техники в мирное время нарушает Закон РФ «О государственной тайне».
• Все заключения экспертов, на которых базируется обвинение, неприемлемы для суда.

Другими словами, суд полностью разгромил обвинительную сторону и подтвердил, что обвинение не имеет ни правового, ни фактического обоснования. Однако Никитин не оправдан, а мерой пресечения по-прежнему остается подписка о невыезде. Такое положение дел нарушает его фундаментальные права, гарантированные Конституцией РФ и подписанными Россией международными соглашениями, такими как Европейская конвенция по правам человека и Международный пакт о гражданских и политических правах. По этой причине защита обратилась в Верховный суд с жалобой на решение Городского суда, требуя закрыть дело. Однако прокурор тоже подал протест на решение суда, утверждая, что суд совершил ошибку, отвергнув заключения экспертов, которые надо было принять как аксиому. Таким образом, обвинение не теряет надежды признать Никитина виновным.

Почему суд не оправдал Никитина?
Для тех, кто следит за делом в течение последних лет, не стало сюрпризом, что суд не нашел в представленных обвинением материалах оснований для признания Никитина виновным. Однако удивление может вызвать тот факт, что суд, даже осознав, в каком беспорядке находится дело, и, не обнаружив доказательств вины Никитина, не вынес оправдательный приговор. В стране, где правит закон, единственным возможным решением суда было бы признание Никитина невиновным. Это следует из принципа презумпции невиновности, а также очевидно из ч. 2 ст. 6 Европейской конвенции по правам человека, ч. 2 ст. 14 Пакта о гражданских и политических правах и ст. 49 Конституции РФ. Согласно этим положениям обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Следовательно, если обвинительная сторона не может привести суду серьезных доказательств, то обвиняемый должен быть оправдан.

Тем не менее, оказывается, что российская уголовно-процессуальная система не дает возможности объявить подзащитного невиновным из-за отсутствия доказательств. Для того, чтобы оправдать Никитина, суд должен написать опровержение по каждому пункту обвинения, что почти невозможно, так как обвинительное заключение в таком же беспорядке, как и само дело. Как указано в газете «Moscow Times» от 31.10.1998, мы сталкиваемся с ситуацией замкнутого круга: «Если обвинение не может предъявить надлежащий обвинительный приговор против Никитина, то он должен быть оправдан, — но Никитин не может быть оправдан, если обвинение не может предъявить надлежащий обвинительный приговор».

Следовательно, не так то легко критиковать судью Гольца и двух народных заседателей, когда вместо вынесения приговора они дали указание прокурору разъяснить обвинение. С точки зрения Запада кто-то, возможно, будет критиковать суд за действия в соответствие со старым советским Уголовно-процессуальным кодексом, а не Конституцией РФ и международными договорами, соблюдать которые обязалась Россия. Однако это было бы несправедливо. Даже при наличии правового основания для вынесения оправдательного приговора, такой шаг был бы весьма смел. Более того, это бы подорвало основание российской уголовно-процессуальной системы, при которой сотни дел каждый месяц посылаются на доследование из-за отсутствия доказательств. Городской суд не совсем хорошее место для таких потрясений. Даже в стране, где закон играет главенствующую роль, фундаментальные изменения в уголовно-процессуальной практике зачастую должны иметь место в Верховном суде.

Таким образом, после решения отправить дело на доследование предметом критики должен быть не Городской суд Санкт-Петербурга, а та система, которая предписывает направлять уголовные дела на доследование при отсутствии доказательств, вместо вынесения оправдательного приговора. Это наследие Советского периода является одним из многих примеров острой необходимости всеобщей реформы российской уголовно-процессуальной системы. Несмотря на многочисленные гарантии Конституции РФ, такие как гарантия судебной защиты прав и свобод, законного основания ведения уголовных дел, — по-прежнему действует Уголовно-процессуальный кодекс от 1960 г., который по большинству статей устарел и противоречит Конституции.

Детальное рассмотрение решения Городского суда До начала суда по делу Никитина многие говорили, что суд будет важным испытанием законности в России. Так как суд был прерван, и справедливость этого решения будет предметом рассмотрения в Верховном суде 4 февраля 1999 г., то слишком рано выносить окончательный приговор российской правовой системе. Система пока не прошла испытание до конца. Однако дело могло быть намного хуже, так как более детальное рассмотрение определения Городского суда, по крайней мере, внушает оптимизм относительно будущего развития событий.

После повторения того, что Никитин обвиняется в измене Родине в форме шпионажа и разглашении государственной тайны, повлекшим тяжкие последствия, суд сослался на письменное ходатайство защиты с просьбой не производить дальнейший вызов свидетелей в суд. Это ходатайство суд описал как:

«…а также — устное ходатайство о прекращении уголовного дела ввиду грубого нарушения уголовно-процессуального законодательства (без указаний предусмотренных ст. 5 УПК РСФСР), поскольку было нарушено право обвиняемого на защиту, в частности право знать, в чем он конкретно обвиняется, что предусмотрено ст. ст. 143, 144 УПК РСФСР, возможность осуществлять свое право в порядке ст. ст. 184-185 УПК РСФСР, отсутствия правового обоснования для обвинения как противоречащего Конституции России».

Конечно, защита в своем устном ходатайстве упомянула нарушение различных положений Уголовно-процессуального кодекса, включая ст. 143 и 144 (конкретика обвинительного заключения), ст. 184 и 185 (право обвиняемого при назначении и производстве экспертизы). Тем не менее, цель ходатайства была не в том, что «дело должно быть закрыто», а в том, что суд должен сразу переходить к заключительным речам обвинения и защиты без дальнейшего вызова в суд свидетелей и экспертов. Более того, так как обвинительное заключение базируется на секретных и имеющих обратную силу приказах, то оно не имеет правовой основы и нарушает Конституцию РФ.

Не производить дальнейший вызов свидетелей и экспертов Суд отклонил ходатайство адвокатов о дальнейшем невызове в суд свидетелей и экспертов, потому что в этом случае необходимо было бы обсудить каждого человека в отдельности, прежде чем решить стоит ли вызывать его в суд. Это соответствует действительности. Однако есть причина верить, что суд изучил эти вопросы еще до начала слушания дела. Список свидетелей и экспертов, подлежащих вызову в суд, был представлен 29 июня 1998 г., а материалы дела были переданы судье Гольцу в начале сентября. В октябре были вызваны три свидетеля: Руденко, Филиппов и Мормуль, а также два эксперта: Огольцов и Бабыкин. Мормуль по причине болезни был позднее заменен свидетелем Черновым. Остальные 23 свидетеля и 4 эксперта не были заранее приглашены в суд.

Вряд ли кто-то из оставшихся свидетелей и экспертов представляет большое значение для прояснения деталей дела. Свидетели лишь подтвердят события, которые никто не отрицает, например, что Никитин работал в объединении Bellona. Не менее пяти свидетелей было назначено для свидетельства по этому факту. Пятеро других были назначены, чтобы подтвердить факт задержания Никитина и трех других членов объединения Bellona постом ГАИ в феврале 1995 г., в то время как три свидетеля должны дать показания о том, что Никитин во время службы в ВМФ имел доступ к секретной информации и т. д. Четыре оставшихся эксперта проводили оценку сведений в докладе объединения Bellona на предмет содержания государственной тайны. Однако их заключения, основанные на секретных и имеющих обратную силу приказах, неправомерны, поскольку противоречат Конституции РФ и постановлению заместителя Генерального прокурора М. Катышева от 27 января 1997 г. Кроме того, эксперты не провели адекватный анализ открытых источников.

Таким образом, вызов этих свидетелей и экспертов был бы потерей времени и средств. Поэтому ходатайство защиты вполне обосновано. Тем не менее, суда имел формальные причины отклонить его. Более того, даже если ходатайство было формально отклонено, суд, фактически, одобрил точку зрения защиты о не вызове других свидетелей и экспертов в суд. Вероятно, суд и защита имели сходную точку зрения о целесообразности вызова оставшихся свидетелей. Различие между защитой и судом по этим вопросам не так заметны в диагнозе (что нет необходимости вызывать остальных свидетелей и экспертов), как в назначенном лечении. В то время как защита требовала, чтобы суд перешел к заключительному слову, чтобы вынести оправдательный приговор, суд выбрал более традиционное решение — отдать дело обратно следователям из-за его неконкретики.

Вопрос закрытия дела
Суд утверждает, что окончание дела на данном этапе противоречило бы ч. 3 ст. 5 УПК РФ. Однако защита имела в виду не закрытие дела, а переход от слушаний к заключительному слову. Более того, суд не уделил внимания конституционным вопросам, затронутыми защитой, вместо этого он уделил внимание нарушениям УПК, допущенными обвинительной стороной.

Таким образом, суд решил не затрагивать конституционные вопросы, относительно использования секретных указов и возможное отсутствие законодательной базы у обвинительного заключения. Это представляется вполне понятным, даже если эти вопросы с юридической точки зрения и должны были обсуждаться. Однако, что касается нарушений УПК, суд, естественно, уделил этому внимание. Фактически, была высказана сильнейшая критика, никогда ранее не имевшая место за исключением постановления Катышева в январе 1997 г.

Обвинительное заключение нарушает УПК
Суд утверждает, что «находит неясным объем обвинения, предъявленного подсудимому Никитину и его содержание, что может быть восполнено лишь в ходе производства дополнительного расследования по делу». Судебная коллегия согласна с адвокатами, что обвинение Никитина в совершении измены Родине через шпионаж при написании главы 8.2 доклада объединения Bellona нарушает ст. ст. 143 и 144 УПК РФ. Недостаточно того, что в обвинительном заключении «дается оценочный характер их [сведений] содержания», например, утверждая, что сведения по АПЛ К-27 содержат информацию о потерях вооружения и военной техники. Обвинительное заключение должно также содержать конкретные сведения из доклада, которые согласно Закону «О государственной тайне» являются таковой; разъяснять, «какие именно сведения по этим авариям составляют государственную тайну». Из-за отсутствия этого обвинительное заключение «препятствует подсудимому защищаться», а «суду препятствует проверить обоснованность выдвинутого обвинения».

Только в том случае, если суд будет знать, какие именно сведения в докладе обвинительная сторона считает секретными, он сможет провести независимую оценку, является ли они государственной тайной согласно закону или нет. И только потом подсудимый сможет защищаться против обвинения в передаче якобы секретных сведений иностранной организации. С юридической точки зрения это корректно и показывает, что суд намерен действовать независимо. Есть надежда, что даже некоторые суды нижнего звена рассуждают таким образом, что вызывает одобрение в большинстве стран, где правовая система не только на бумаге, но и на практике основана на власти закона.

Обвинительное заключение нарушает Закон «О государственной тайне»
Суд отклонил обвинение в том, что сведения в докладе объединения Bellona по АПЛ с К-27 по К-279 (все АПЛ упомянуты в обвинительном заключении) содержат государственную тайну о потерях вооружения и военной техники в мирное время. Согласно суду, утверждение, что сведения о таких потерях составляют государственную тайну согласно ч. 1 ст. 5 Закона «О государственной тайне» «не соответствует содержанию данного закона». И, таким образом, этот (главный) пункт обвинения «судом не принимается».

Это является победой защитников, которые с самого начала дела утверждали, что Закон «О государственной тайне» не имеет положений, по которым сведения о потерях вооружения и военной техники в мирное время можно было бы отнести к государственной тайне. Решение суда подтвердило мнение защиты. Следовательно, обвинение Никитина в передаче иностранной организации сведений о потерях вооружения и военной техники должно быть снято.

Вопрос наличия государственной тайны в докладе объединения Bellona
Все обвинения против Никитина, включая описанное выше, базировались на предположении, что он собрал и передал сведения, составляющие государственную тайну. В свою очередь это предположение основано на заключении экспертов (май 1997 г.). Однако это заключение базируется не на Законе «О государственной тайне», а на секретных и имеющих обратную силу нормативных актах: приказы Министерства обороны № 071 от 1993 г. и № 055 от 1996 г., а также указ Президента № 1203 от 1995 г.

Это ясно из сравнения обвинений от 24 февраля 1998 г., от 8 мая 1998 г. и юридической части обвинительного заключения от 29 июня 1998 г. Тексты этих документов совпадают за исключением одной существенной разницы: в двух последних документах ссылки на пункты приказов убраны. Более того, в заключении экспертов, приведенном в обвинительном заключении, насчитывается более 20 прямых ссылок на секретные и имеющие обратную силу нормативные акты.

Следовательно, в обвинительном заключении нарушены несколько положений Конституции РФ, такие как ч. 3 ст. 15 (применение секретных приказов), ст. 54 (применение имеющих обратную силу законов) и ч. 3 ст. 123 (отсутствие равноправия сторон в деле). Кто-то, возможно, надеялся, что суд обратится напрямую к вопросу о применении этих приказов. Однако даже если суд специально не обсуждал вопрос применения экспертами этих приказов, это все равно представляло большую важность для их работы, так как в определении суда говорится:

«Наряду с этим, суд находит, что по данному делу, согласно требований закона, отсутствует какая-либо законченная, в надлежащем виде, экспертная оценка по вопросам сбора и передачи сведений, содержащих государственную тайну».

Это утверждение показывает, что экспертная оценка на предмет содержания государственной тайны в докладе объединения Bellona оказалась полностью ошибочной. Это произошло из-за того, что все экспертные комиссии по этому вопросу принимали во внимание лишь приказы Министерства обороны. Они игнорировали ограничения секретности, установленные законом «О государственной тайне» и запрет Конституции на применение секретных и имеющих обратную силу нормативных актов в качестве основы для обвинения. Это сделало их утверждения бесполезными с юридической точки зрения, эта бесполезность в дальнейшем усиливается нежеланием экспертов проанализировать открытые источники.

Отметив, что первые два заключения экспертов «отличаются неконкретностью, неполнотой», суд также назвал неудовлетворительной экспертную оценку, лежащую в основе обвинительного заключения. Эксперты не упомянули, какие открытые источники они изучили, и они не приводят оснований для вывода, что данная информация не может быть получена из открытых источников. «Таким образом, производство по данной экспертизе не завершено, и это заключение судом не принимается».

Кроме упоминания судом неадекватной оценки открытых источников, в определении суда говорится, что ни одна из экспертных комиссий, включая проведенную в мае 1997 г., не дала полного и в надлежащем виде ответа на вопрос относятся ли собранные и переданные сведения к государственной тайне, согласно действующему закону. Так что, если суд и не заявляет открыто, что заключение экспертов имеет неконституционную основу из-за применения секретных и имеющих обратную силу приказов, то намекает на это. Наконец, единственным основанием для работы экспертов согласно Конституции может выступать только Закон «О государственной тайне».

Однако в 1995 году, когда Никитин совершал инкриминируемые ему действия, этот закон не относил к государственной тайне никакие сведения. В нем только говорилось, что сведения во многих областям могут быть отнесены к государственной тайне, а сама процедура отнесения к государственной тайне должна производиться через указы Президента и соответствующих министерств. Единственный такой указ в военной области, изданный до сентября 1995 года, — это секретный приказ МО № 071 от 1993 г., который не может выступать основой обвинения. Следовательно, единственный возможный результат «законченной, в надлежащем виде, экспертной оценки» вопроса наличия государственной тайны в докладе объединения Bellona будет таким, что содержащие государственную тайну сведения в нем отсутствуют. Просто потому, что во время написания доклада, согласно этому закону, сведения, относящиеся к государственной тайне, не существовали.

Оценка ущерба
Суд также считает бессмысленной экспертную оценку ущерба, нанесенного Никитиным. Заключение экспертов противоречиво. В обвинительном заключении говорится, что ущерб, нанесенный Никитиным при написании главы 2.3, составляет 4.5 миллиарда неденоминированных рублей (900 тысяч долларов), в то же время эксперты эту цифру вообще не упоминают. Они заявляют, что ущерб от написания всей главы 2 составляет 34 миллиарда рублей, но нет никакой оценки, связанной с суммой 4.5 миллиарда рублей по главе 2.3. Пункт обвинительного заключения, где говорится, что Никитин нарушил ч. 2 ст. 283 Уголовного кодекса, так как инкриминируемое ему разглашение государственной тайны привело к серьезному ущербу, по мнению суда не вполне обосновано.

Указания суда
Суд указывает направление для дополнительного расследования. Необходимо «уточнить объем обвинения», провести «дополнительную экспертную оценку сведений, использованных подсудимым из открытых источников и выполнить иные следственные действия, связанные с окончанием предварительного расследования».

Фраза «дополнительное расследование» не означает, что будут предприняты какие-то дальнейшие шаги для прояснения фактов дела. События происходили в 1995 году, и даже ФСБ в своем постановлении от 24 февраля 1998 г. признала, что невозможно больше дополнить дело новыми фактами. Цель дополнительного расследования — точно определить обвинения против Никитина, так чтобы обвинительное заключение соответствовало требованиям решения суда.

Для достижения этого открытые источники должны быть проанализированы, и должно быть выяснено, содержат ли главы 2.3 и 8 доклада объединения Bellona не публиковавшиеся ранее сведения. Анализ должен производиться на основе источников, представленных Никитиным. Если оценка открытых источников покажет, что упомянутые главы содержат сведения, не публиковавшиеся ранее, то затем эти сведения необходимо проанализировать по отношению к Закону «О государственной тайне», а не к секретным и имеющим обратную силу приказам. И если будет обнаружена информация, которая:

1) не публиковалась ранее, 2) относится к государственной тайне согласно Закону «О государственной тайне»,

то такая информация может быть упомянута в обвинительном заключении. Только тогда Никитин будет иметь возможность защищаться от обвинений, а суд поймет обвинение и сможет сделать независимую оценку того, собирал и передавал ли Никитин иностранной организации сведения, составляющие государственную тайну согласно закону, или нет.

Материалы дела уже имеют вполне применимую оценку открытых источников, проведенную экспертами в/ч 27177 в августе 1997 г. Поэтому первая часть дополнительного расследования не может быть слишком трудной. Однако следователи ФСБ проигнорировали упомянутое заключение экспертов и стали придерживаться неполного и не имеющего юридической силы заключения экспертов Восьмого управления Генштаба РФ. Причина этого, вероятно, в том, что оценка экспертов в/ч 27177 показывает, что практически все сведения в главе 2.3 и 8 доклада были опубликованы ранее. Информация, не публиковавшаяся ранее в открытых источниках, до того мала, что едва ли можно сказать, что какая-либо «новая» информация была раскрыта с количественной или с качественной точки зрения.

Более того, закон, как говорилось выше, не относил к государственной тайне никакие сведения в 1995 г., когда информация была собрана и передана объединению Bellona. Это было сделано в секретном приказе, который согласно ч. 3 ст. 15 Конституции РФ, не может выступать основанием обвинения, а если основывать обвинения на принятых после 1995 г. законах, то это будет нарушать ст. 54 Конституции РФ.

Итак, если следствие будет действовать в соответствие с указаниями суда, то они не смогут предъявить новое и законное обвинение против Никитина. У них нет другой законной альтернативы, кроме как закрыть дело.

Дело может продолжаться вечно
Вышеупомянутый вывод предполагает, что ФСБ будет действовать в соответствии с решением суда, Законом «О государственной тайне» и Конституцией. Однако, принимая во внимание тот факт, что следователи ФСБ в ряде случаев отказывались выполнять указания Генеральной прокуратуры и действовать в соответствие с законом и не основывать обвинение на секретных приказах, то нет причины верить, что в этот раз они будут действовать иначе. Прокурор Александр Гуцан похоже одобрит новое обвинительное заключение ФСБ, даже если оно и не разъяснено и снова основано на секретных и имеющих обратную силу приказах. Если такое обвинение опять будет представлено в суд, то существует огромная вероятность, что дело снова будет возвращено на доследование.

Другими словами, дело Никитина может попасть в замкнутый круг, когда его право на предъявление обвинения в разумный срок, право на свободу передвижения и право на справедливую меру пресечения будут последовательно нарушаться. Если Верховный суд не вынесет удовлетворительного решения на предстоящем слушании по жалобе защиты, эти нарушения, в принципе, могут продолжаться вечно. Тем не менее, вышеупомянутые права и свободы гарантированы Европейской конвенцией по правам человека (ст. 6 (1), 13 и ст.2 Дополнительного протокола № 4). Если правовая система России не в состоянии законным образом разобраться с делом Никитина, то у него будет хороший шанс в Европейском суде в Страсбурге.

Дополнительная информация

• Обвинительное заключение по делу Александра Никитина