– Как так вышло, что вы набрали больше всего голосов на выборах в общественную палату?

– Можно, конечно, скромно сказать, что я такой великий. Но, видимо, это некий результат того, что мы давно работаем. В составе конкурсной комиссии были как прогосударственные люди, так и объективно-нейтральные. Так как мы хорошо известны всем, то нам и те, и другие были вынуждены ставить оценки повыше. Мне приятно, конечно. Это в какой-то степени отражает нашу активность в регионе. Я ни в коем случае не идентифицирую этот успех с собой, а только с деятельностью нашей организации.

– Как вообще строится работа общественной палаты?

– Недавно у нас было второе заседание, на котором мы наконец-то приняли за основу регламент. Появилась процедурная канва, регламентирующая работу палаты. Началось формирование рабочих и проектных групп. Проектные группы появляются просто: если два или более членов говорят, что хотят работать по какой-то проблеме, они объявляют о создании группы и действуют. Рабочие группы формально должны утверждаться, но образуются они в таком же формате. Любой желающий объявляет тему, если по этой теме находится не менее трех заинтересованных человек, то они формируют программу и план работы. Это дает возможность активистам продвигать свои инициативы, кроме того – напрямую задавать вопросы главе города. Потому что Солонченко [Елизавета Солонченко – мэр Нижнего Новгорода] была на двух первых заседаниях.

Кстати, в ходе формирования общественной палаты я предложил сделать вход в администрацию и городскую думу открытым, чтобы граждане могли прийти к тем, кого они наняли на работу. Солонченко ответила, что этот вопрос тоже поднимала, но это невозможно из-за закона о борьбе с терроризмом. В итоге обсуждение привело к тому, что она оставила нам свой сотовый телефон. Я пробовал отправлять смс – реально, она реагирует. Ответ приходит через 2-3 часа.

– А в каком духе ответы? «Возьмем к сведению, будем работать»?

– Я ей писал о «краснокнижниках» на улице Ульянова [в ходе точечной застройки на улице Ульянова возникла угроза уничтожения растений, внесенных в Красную книгу Нижегородской области]. Был ответ, что мы возьмем к сведению. Через три дня мы уже встречались на одном рабочем обсуждении, и она сама сказала, что они съездили, посмотрели, убедились, что есть нарушения. Потом они обратились в Минэкологии, и на место уже ездил инспектор. Понятно, что это не решение проблемы, но это механизм начала решения.

– Какой тогда должна быть идеальная схема взаимодействия общественной палаты и главы города? Не все же проблемы по смс решать.

– Нужно создавать механизм, обеспечивающий диалог между муниципальными властями и жителями города. Общественные активисты собирают информацию о проблемах, доносят ее до органов власти, а те их решают. Но на деле как органы власти не готовы работать с населением, так и население не готово работать с органами власти. Как у нас происходит? У меня во дворе выкопали яму – я написал президенту, но третий день ничего не происходит, значит президент у нас плохой. Но по уму-то надо обращаться к тому, кто ответственен за решение этой проблемы. А понимания того, как действуют механизмы городского самоуправления, и кто за что отвечает, у населения мало.

Второе направление – профилактика. Проблемы необходимо снимать на момент подготовки решений органов городской власти. В обязательном порядке все программы повестки заседаний депутатских комиссий городской думы вместе с рассматриваемыми материалами должны отправляться тем членам общественной палаты, которые в этом заинтересованы. Нужно видеть, что власть готовит. Все спорные моменты.

А третье – это длинная системная работа на будущее. Сейчас мы будем создавать рабочую группу по экологии, которая будет заниматься зеленым фондом, охраной животного мира…

– Другим участникам общественной палаты эти вопросы интересны?

– На наше объявление, что мы начинаем формировать рабочую группу по экологии, откликнулось пять желающих в нее вступить. Но наша тема находится на стыке с другими. Один человек сказал: я хочу сделать рабочую группу «ЖКХ и благоустройство». Состояние газонов – это экология или благоустройство? Загрязнение воздуха, создание системы общественного транспорта – это эко-темы, но и транспортные темы тоже. Как я уже говорил на одном обсуждении, нужна одна большая группа «Комфортный город», а уже в нее войдут все эти темы. Но это все стадия притирки, посмотрим, что получится. Главное, что нет тенденции превращения нашей работы в формальный процесс, и это важно.

– Интерес к это-темам в городе вызван большим количеством накопившихся нерешенных проблем?

– Они не просто накопились, они уже запредельные. Власть еще не готова отрезать существенные части ресурсов на их решение, но уже наступает понимание, что проблемы есть. Самое смешное, что наступает оно и из-за давления федеральной власти. Пять лет назад был год охраны окружающей среды, сейчас продолжается год особо охраняемых территорий и год экологии. То есть посыл сверху о важности этой проблемы озвучен дважды. А региональные элиты пока не очень готовы поступиться своими большими карманами. Понятно же, что если вместо очередных ФОКов начать строить очистные сооружения, то освоить себе удастся меньше. Но все чаще они вынуждены задумываться над этими проблемами. Нижегородская область каждый год становится меньше примерно на 13 000 человек. Мы, извините, тупо дохнем. У нас смертность превышает рождаемость, мы в лидерах по онкозаболеваниям. По болезням органов дыхания в последние годы резкая динамика вверх. Это от чего? Последний парк в городе создавался в 1985 году, к юбилею победы. В Нижнем Новгороде катастрофически не хватает зеленых насаждений. Знаете, как город на это отреагировал? Сделал чучело, формально догнав количество зеленых территорий до необходимых нормативов. У нас было событие три года назад, когда город за день стал зеленее вчетверо.

– Как так получилось?

– Был создан реестр зеленых территорий, куда вошли все клочки, в той или иной степени покрытые травой. Например, есть у нас в центре площадь Лядова, там сделан маленький красивый зеленый клочок. Но подойти к нему нельзя, потому что вокруг – шесть автомобильных полос, и полностью отсутствуют дорожные переходы! Как людям там отдыхать? Но эта площадь тоже посчитана и включена в реестр. И таких примеров огромное количество.

Но конфликты назревают снизу. Почему у нас в последнее время так много скандалов вокруг зеленых зон заканчиваются победой местного населения? Потому что внутри у властей есть понимание того, что проблема есть, и ее надо решать, но власти еще не готовы отказывать пацанам, которые пришли с деньгами. А когда поднимаются бурления народа, власти говорят: «извините, население категорически против». Такое ощущение, что городской власти позарез нужно мнение народа, чтобы прикрыться им от давления бизнеса.

– Эко-активистам из других городов стоит стремиться попадать в городские общественные советы, или ваша история типична только для Нижнего Новгорода?

– Я не думаю, что с точки зрения экологического благополучия другие города кардинально отличаются от Нижнего. Наш город не входит в число 15 самых грязных городов, значит есть как минимум полтора десятка городов, где однозначно хуже.

В моем понимании, любые заявления власти о том, что они хотят создавать советы, – это всегда повод для того, чтобы начинать диалог. Даже если в этом совете все будет формально и бестолково, ничто не мешает публично выйти из него и создать из этого инфоповод. А если мы не идем на эти диалоги, то мы, наоборот, становимся слабее. Мы же сами отказываемся от этого разговора.

– Но на него соглашаются застройщики.

– Да. И в нашей общественной палате есть пара ребят от бизнеса. Они мечтают о более плотной застройке в центре города, и нам еще предстоит с ними много спорить.

Но стоит признать, что сегодня мы часто не справляемся с теми окнами возможностей, которые у нас есть. Не хватает сил и времени системно работать. У нас только общественная активность, и очень часто ее не хватает, чтобы перевешивать государственную и бизнес-активность. А окон возможностей полно. Только недавно формировался общественный совет при Роснедрах [Федеральное агентство по недропользованию]. Мы не смогли найти по стране 4-5 активистов, которые согласились бы в него войти. Поэтому если где-то найдутся люди, у которых хватит валентности лезть в эти городские общественные палаты, то надо пользоваться этой возможностью.

– А к вам простые люди чаще стали обращаться со своими проблемами после того, как вы вошли в общественную палату?

– Они обращались всегда. А за последнее время было 2-3 обращения из серии «вы же теперь общественная палата, давайте сделайте мне хорошо». Но я бы не сказал, что количество обращений существенно выросло. Наоборот, появились новые обязанности, а вместе с ними временные сложности. Не всегда теперь успеваю оперативно реагировать на какие-то входящие письма.

– В интернете в ваш адрес можно найти немало негативной информации, вплоть до того, что вы живете и работаете на деньги Вашингтона. Например, вам в вину ставили скандальное обращение украинских экологов, опубликованное на сайте «Дронта» в 2014 году…

– Простите, а в чем его скандальность? Я не понимаю, почему братские страны должны решать споры автоматами Калашникова. Это ненормально. Письмо сделали скандальным, но в нем говорилось только о том, что экологи в отличие от политиков не считают правильным воевать. У нас на границе России с Украиной за время вооруженного конфликта накоплено огромное количество экологических проблем. Кто-нибудь занимается там, к примеру, очистными сооружениями или вывозит отходы?

– Но затрагивать эти темы в нашей стране значит лишний раз привлекать к себе внимание. К тому же, вы время от времени бываете на политических мероприятиях, участвовали в выборах. Никогда не задумывались над тем, чтобы абстрагироваться от всего этого и сосредоточиться только на экологии, чтобы дать «Дронту» спокойно жить?

– Мы никогда не участвуем в политике в моем понимании этого слова – то есть в драке за власть. В прошлом году Алексей Владимирович Яблоков попросил меня поучаствовать в выборах, дедушке отказать было тяжело [в 2016 году Асхат Каюмов был первым номером в списке нижегородского отделения партии «Яблоко» на выборах в Госдуму].

Вот недавно я читал лекцию сторонникам Навального, рассказывал про отходы и экологические проблемы. Я начал с того, что с точки зрения решения экологических проблем большой разницы между Путиным и Навальным нет. Даже если поверить в концепцию Навального и допустить, что он придет такой честный к власти, он все равно будет осваивать природные ресурсы. А мне без разницы, куда потом собранные с этого средства разойдутся – по карманам олигархов или на кормление электората, чтобы его снова выбрали. Любой политик будет максимально стараться осваивать природные ресурсы, а любой честный эколог будет говорить: не надо максимально, надо разумно. Да, возможно, что в какой-то период времени с тем же Навальным будет легче вести диалог.

Но у нас и с Путиным диалог нормальный. Экологи регулярно доносят до Владимира Владимировича проблемы, он их слушает, распоряжается что-то сделать. Но не делают – вот в чем проблема! Мы открываем отчет администрации президента, и там написано, что выполняется только 5% его поручений.

Вопрос не в лидере, а в том, что надо заставлять систему работать. А заставить работать систему можно, только если в этом будет участвовать большое количество людей. Поэтому мы будем поддерживать любые инициативы, направленные на вовлечение людей в принятие решений. И общественная палата – тот самый случай. Это возможный инструмент участия большого количества нижегородцев в жизни города. Здесь нет политических задач. Здесь есть задачи сделать город лучше и сделать лучше страну.