Статья подготовлена специально для 67 номера издаваемого «Беллоной» журнала «Экология и право».

Примеры активной трансформации российских городов в последние 20-25 лет связаны либо с масштабными финансовыми вливаниями, либо с активным давлением местных сообществ на власти и готовностью самих властей идти навстречу потребностям современных горожан.

Спрос на перемены

Если взглянуть на город не так, как на него обычно смотрит чиновник или девелопер, а представить себе, что физическая, осязаемая часть города с его архитектурой и структурой пространства – это всего лишь слепок истории и социального уклада конкретного места, то становятся понятны причины большинства общероссийских градостроительных болячек. Это и бесконечные заборы (как проявление недоверия людей друг к другу), и запущенные дворы (как неспособность людей договориться друг с другом и организоваться даже в масштабах одной многоэтажки), и сокращающиеся площади зеленых насаждений (которые воспринимаются как «ничейные» или «не свои»).

Разобщенность людей, неумение овладевать технологиями воздействия на власть делают современных россиян самым слабым звеном в модели «власть – бизнес – население» и не позволяют формировать устойчивый «спрос на перемены», ибо кто должен генерировать такой спрос, как не простые люди? Бизнес заинтересован в том, чтобы заработать на городе деньги. Власть, часто аффилированная с тем же бизнесом, в лучшем случае просто пускает развитие города на самотек, в худшем – активно лоббирует сомнительные с точки зрения полезности для местных сообществ девелоперские, промышленные, транспортные и какие угодно проекты.

В редких случаях «спрос на перемены» генерирует сама власть, когда в том или ином городе появляется необходимость реализовать очередной мегапроект, как это сейчас происходит в Москве с реновацией хрущевок, или как это было в Сочи с Олимпиадой–2014 или во Владивостоке с саммитом АТЭС. Возможность встать на короткий срок под «золотой дождь» из федерального центра и быстро решить хотя бы часть городских проблем, на которые вечно нет денег в местной казне, объясняет то, почему мэры российских городов чуть ли не врукопашную сражаются за право принять очередной чемпионат по футболу, универсиаду или крупный международный саммит.

Однако авральная и в известной степени «насильственная» модернизация города в духе раннего СССР влечет лишь временные и поверхностные эффекты. Отремонтированные на скорую руку дороги, фасады домов и канализация рано или поздно снова потребуют ремонта, за красивыми клумбами, цветниками и экстренно посаженными по принципу «лишь бы было красиво прямо сейчас» деревьями надо будет ухаживать (на что опять не окажется денег или даже достаточного количества специалистов) и так далее и тому подобное. Саммиты и олимпиады уходят, а проблемы имеют свойство возвращаться.

Устойчивые перемены к лучшему возможны лишь в тех городах, в которых сформировались гражданские группы, готовые не просто критиковать власть, а предлагать практические решения по улучшению городской среды и главное – лично участвовать в их воплощении. Но далеко не везде и не во всех случаях это безоблачные отношения.

Протест как объединяющая идея

Власти на местах, сталкиваясь с народными урбанистическими инициативами, часто даже не представляют, с кем приходится иметь дело. Для чиновника все активисты – на одно лицо. Между тем типов и разновидностей городских сообществ – великое множество. Например, глава Центра прикладной урбанистики, известный эксперт-урбанист и специалист по работе с местными сообществами Свят Мурунов выделяет до 150 видов таких сообществ, которые он объединяет в шесть больших групп: посвященные социальным проблемам (экология, бездомные животные, охрана памятников истории и культуры), субкультуры, сообщества по интересам, творческие, профессиональные сообщества, а также «сообщества места» (инициативные и попечительские группы, выступающие в защиту конкретных парков, исторических зданий, дворов и т. п.).

Методы же, применяемые локальными сообществами, однако не столь разнообразны – это или классический протест с публичными акциями, петициями, шумом в СМИ, или различные виды непротестной уличной активности – от ярмарок, фестивалей и стрит-арта до субботников, благоустройства дворов, рекреационных зон и т. п.

Сам Мурунов, кстати, с известным скептицизмом относится к первой группе («социальной») по той причине, что именно здесь чаще всего в ход идет протестная активность, когда гражданам приходится выступать против застройки, вырубки парков, отстрела бездомных животных, т. е., по большому счету, – воевать со сложившейся порочной моделью местного самоуправления.

Объединения, появившиеся на протестной волне, по мнению Свята Мурунова, не очень устойчивы и обычно охотно распадаются, когда протест достигает своих целей (или, напротив, заходит в неразрешимый тупик). Впрочем, если посмотреть на российские просторы, то найдется немало примеров, когда в городах возникают устойчивые городские протестные группы, и некоторым из них удается добиваться замечательных результатов.

Одно из самых известных в стране городских «оборонительных» движений – московский «Архнадзор», выступающий в защиту исторического архитектурного наследия столицы. Это, кстати, классический случай, когда в свое время была сделана не очень удачная попытка насадить общественную активность «сверху» (в данном случае – защиту архитектурных памятников), а много позже возникла альтернативная активность той же направленности, и уже не из-под административной палки и не за государственные деньги.

В отличие от известного Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПиК), который был основан в 1965 году по решению Совета министров РСФСР, образовавшийся в 2009 году «Архнадзор» пошел по «неакадемическому» пути и сразу дал понять, что не будет играть роль ручной и «статистической» общественности.

У движения сразу же возник конфликт с бывшим в то время мэром Москвы Юрием Лужковым (а сейчас градозащитники активно оппонируют Сергею Собянину), подписи которого обнаружились на множестве документов, по которым с исторических зданий снимался охранный статус, а сами они пускались под очередную «реконструкцию» или снос.

На сайте движения сообщается, что «Архнадзор» – это некоммерческая общественная инициатива, и что его участники не получают никакого вознаграждения за свою работу, «кроме увеличения количества выявленных и спасенных от уничтожения исторических памятников Москвы». «Архнадзор» также подчеркивает свою аполитичность и отсутствие связей с какими-либо партиями.

«Архнадзоровцы» взяли на вооружение классический правозащитный арсенал: общественные инспекции («гражданские рейды», как назвал их один из основателей «Архнадзора» Рустам Рахматуллин), фото- и видеофиксация нарушений, работа со СМИ, привлечение внимания к проблеме в соцсетях, публичные акции и т. п. Что касается последних, то, например, одной из первых громких акций «Архнадзора» стала проведенная в феврале 2010 года четырехдневная эстафета одиночных пикетов (люди по 10-12 часов стояли на лютом морозе!) в защиту палат Гурьева в Потаповском переулке. А «боевым крещением» движения можно считать блокаду «реконструкционных» работ на территории Кадашевской слободы. После этой акции об «Архнадзоре» заговорила федеральная пресса, московские власти поняли, что имеют дело с серьезной социальной группой, с которой так или иначе придется считаться.

Впрочем, оговоримся, что «Архнадзор» сложно назвать чисто протестным движением. Изрядная доля его работы заключается в организации культурных и просветительских акций для москвичей – например, проведение краеведческих экскурсий для всех желающих в рамках запущенного еще в 2009 году проекта «Московские истории», который в движении позиционируют как свою «альтернативу городским мероприятиям, проходящим в Международный день охраны памятников и достопримечательных мест». А в уже упомянутых Кадашах «Архнадзор», например, однажды провел «Археологический воскресник», когда волонтеры движения имели возможность участвовать в настоящих археологических изысканиях под руководством научного сотрудника.

В этом, очевидно, и кроется одна из причин того, что «Архнадзор» до сих пор не распался, не маргинализировался и продолжает быть местом концентрации москвичей, неравнодушных к историческому наследию: ведь замотивировать человека на участие в протестных акциях (пусть даже креативных и увлекательных) можно лишь на короткий срок. Иное дело – дать активисту возможность почувствовать себя частью местного интеллектуального сообщества: тогда и протестовать, если возникнет такая необходимость, он будет осознанней.

Интересный опыт устойчивого городского протестного активизма можно наблюдать в Новочеркасске (Ростовская область), где в 2013 году на территории городского лесопарка Красная весна мэр Владимир Киргинцев разрешил вырубить два крупных участка под строительство детских садов. Горожане возмутились не только тем фактом, что планировалось вырубить деревья, но и тому, что для детских учреждений было выбрано столь неподходящее место – вдали от центра города, за оживленной автотрассой и т. д. Довольно быстро сформировалась инициативная группа, в состав которой даже вошел опытный адвокат.

Группе не удалось остановить вырубку, но проведенные протестные акции (вплоть до блокады стройки) заставили мэрию пойти на уступки: вместо запланированных к вырубке 1,5 тыс. деревьев вырубили чуть более 500. За частичный успех, увы, скоро пришлось довольно дорого заплатить: очевидно, в отместку за сорванные планы отхватить под благим предлогом у лесопарка побольше земли на активистов инициативной группы посыпались угрозы и провокации – вплоть до физического насилия. Например, в мае 2014 года неизвестные со словами «Не лезь в рощу!» избили активиста Тимура Бахтиева, а летом того же года на группу протестующих напали строительные рабочие.

Не правда ли, что угрозы физической расправы или уголовных репрессий – лучшая антиреклама городского активизма с протестным уклоном? Но удивительное дело – группе защитников рощи Красная весна не только удалось сохранить свой костяк, но и привлечь новых сторонников. Активисты решили достойно ответить мэру Киргинцеву, зайдя с другой стороны: начали бороться с незаконными помойками, коих в городе великое множество. Причем первым местом, где градозащитникам посчастливилось добиться успехов, стала все та же роща Красная весна: удалось заставить коммунальщиков прибраться в лесопарке и вывезти оттуда строительный мусор.

Вдохновившись данной победой активисты (которые в прошлом году назвали себя группой «Зеленый Новочеркасск») пошли дальше и озаботились уборкой другого городского лесопарка – Агролеса, который превратился в одну большую несанкционированную свалку ТБО. От администрации Ростовской области активистам удалось добиться гарантий, что мусор в лесопарке полностью уберут к 2018 году, а местных чиновников привлекут к ответственности за антисанитарию.

«Зеленый Новочеркасск» ведет активную антимусорную медиакампанию в СМИ, притом местные популярные издания («Блокнот», «Ерш», «Частная лавочка» и др.) охотно освещают эпопею с Агролесом – это уже превратилось в местную мыльную оперу, что очень радует одного из основателей и лидеров «Зеленого Новочеркасска» блогера Романа Ревунова.

«Так мы позиционируем себя в городе. После острой борьбы за рощу Красная весна многие горожане увлеклись экологической проблематикой, узнали о том, что можно защищать свои права, что это реально, – говорит Ревунов. – Ядро группы «Зеленый Новочеркасск» – это человек 20, наша главная цель – повышение качества жизни в городе. Сейчас для Новочеркасска основной проблемой являются именно свалки, поэтому приоритет пока отдан этой проблеме. Однако постепенно поднимаем и другие вопросы – ЖКХ, тарифы и прочее».

Сейчас «Зеленый Новочеркасск» ведет кампанию за присвоение роще Красная весна статуса особо охраняемой природной территории (ООПТ) местного значения и даже успел привлечь на свою сторону часть депутатов городской Думы. Если эта кампания завершится успехом, и в городе появится первая местная ООПТ, то, как ожидают активисты, это выведет местное гражданское общество на совершенно другой уровень.

Роман Ревунов не видит «Зеленый Новочеркасск» в роли классических НКО, называя их «унылым совком в виде отчетно-выборных конференций». Однако вспомним, что в истории городских движений в России бывало и так, что низовая протестная инициатива ложилась в основу более формализованной структуры с более широким территориальным охватом, как это было с движением в защиту Химкинского леса, наследницей которого во многом стала организация «Экологическая оборона Московской области».

Когда не приходится тратить силы на борьбу

Другой полюс городского активизма – то, что Свят Мурунов называет «позитивной активностью». Это когда есть возможность работать совместно с властью или, по крайней мере, параллельно с ней, не мешая друг другу и не вступая в конфликты. Такого сорта активности тоже достаточно в России, и это вовсе не обязательно мегаполисы, зачастую «тепличные» условия для «позитивного» активизма возникают и в небольших городах.

Например, одной их таких «теплиц» является Петрозаводск с населением около 270 тыс. человек. Город потрясает обилием общественных инициатив, особенно в сфере экологии и благоустройства. Так, силами местных энтузиастов в 2015 году был запущен информационно-просветительский проект «Сбормобиль»: периодически по городу курсирует «ГАЗель» – мобильный пункт сбора вторсырья, куда можно сдать загодя отсортированную макулатуру, ПЭТ-бутылки, пластиковые пакеты, а также алюминиевые банки и батарейки.

Инициатива интересна тем, что в ней задействовано много игроков: администрация Петрозаводска оказывает информационную поддержку проекту, фирма «ЮВИ ПТЗ», делает бизнес на вторсырье (собственно, она и предоставляет автомобиль), а общую координацию и пиар-сопровождение проекта осуществляют волонтеры-общественники. Изюминка проекта еще и в том, что 80% вырученных после продажи вторсырья средств направляется на поддержку городского приюта для бездомных животных, в котором содержится более 200 собак и кошек.

«Сбормобиль» еженедельно курсирует по определенному графику и маршруту, о чем горожан информируют администрация и местные СМИ. В первый же месяц запуска инициативы (в декабре 2015 года), как сообщает сайт городской администрации, удалось собрать около трех тонн вторсырья. А сейчас, по словам координатора проекта «Сбормобиль» Александры Хохловой, только за один рейс удается собрать четыре тонны отсортированного мусора.

«Проект запустился не сразу, конечно, – рассказывает Хохлова. – По сути, все начиналось еще в 2009 году с попыток организовать обычный «стационарный» раздельный сбор, этим в Петрозаводске начинала заниматься Маша Пойкалайнен. Не сказать, чтобы у нас как-то резко выросло за это время количество волонтеров, непосредственно вовлеченных в проект: кто-то приходит, кто-то уходит (костяк нашей группы – всего пять человек), но радикально изменилось отношение горожан к раздельному сбору: люди поняли, что все, что при других условиях могло бы оказаться на городской свалке (а она у нас еще и периодически горит), идет на переработку, а вырученные деньги пойдут на благотворительность – это сильно мотивирует».

Разумеется, проект «Сбормобиль» вряд ли бы состоялся, если бы к нему не относились благосклонно городские власти, и надо сказать, что Петрозаводск отличает довольно прогрессивный по российским меркам подход к ТБО: в городе реализуется план постепенного перехода на раздельный сбор. Все началось еще в 2000-е годы при поддержке Совета министров Северных стран, когда Петрозаводску помогали Школа окружающей среды Финляндии (Хельсинки), Отдел по утилизации твердых бытовых отходов (муниципалитет г. Эльсинор, Дания), норвежская ассоциация предприятий и организаций по утилизации ТБО Avfall Norge и другие зарубежные организации и структуры (в этом плане поражает, насколько ситуация в Петрозаводске отличается от того же Новочеркасска, где к вопросам раздельного сбора местная администрация подойдет, наверное, только через несколько десятилетий).

Интересный момент: если в каком-то городе хорошо развит какой-то вид «уличного» волонтерства, то, скорее всего, и другие виды гражданской активности будут тоже себя комфортно чувствовать. В том же Петрозаводске неплохо развивается велодвижение (в городе прошло несколько крупных велофестивалей), а также «благоустроительный» активизм – когда городские парки, скверы и прочие места общего пользования благоустраиваются или переустраиваются на общественных началах или за спонсорские средства и обязательно силами волонтеров.

Самый свежий пример – проект петрозаводчанки Ольги Канерва и ее единомышленников. В мае этого года ребята сконструировали арт-объект «Рядом» на территории Парка культуры. В центре композиции – деревянная скульптура в виде головы, вокруг юные скульпторы высаживают стелящийся кизильник.

Проект стал одним из победителей конкурса Русско-немецкого бюро экологической информации. На благоустройство парка выделено 85 тыс. рублей, а вообще идею благоустройства Парка культуры в Петрозаводске продвигают волонтеры организации «В городе» и их партнеры – Центр молодежи, Центр развития молодежных и общественных инициатив и другие общественные организации. Помимо конструирования арт-объекта сейчас в парке идут работы по созданию скейт-площадки, а затем волонтеры начнут оформление танцплощадки.

Инициатива волонтеров, связанная с превращением парковой зоны в место для молодежных сборов, получила более чем положительный отклик у горожан и поддержку некоммерческих и коммерческих организаций. Она переросла в общественный городской проект «Городской арт-фестиваль», который пройдет в рамках празднования Дня города.

Вообще, «благоустроительный» активизм (хотя, понятно, что речь здесь не столько о благоустройстве как таковом, сколько о социальных практиках) становится все более модным направлением (иногда такие инициативы принимают весьма солидные масштабы). Для молодежи участие в таких проектах – отличный способ не только выплеснуть энергию, но и воочию (и довольно быстро!) увидеть плоды своих трудов. Из наиболее впечатляющих проектов можно вспомнить Textil в Ярославле: здесь в здании старой фабрики в центре города появилось интересное пространство, которое используется и как общественный центр, и как арт-пространство.

Интересная активность наблюдается в Новокузнецке (этот город стал одним из центров городского активизма в Сибири), где, например, реализуется прикладной образовательный проект «Большая стройка», включающий в себя теоретическую (лекции, дискуссии с экспертами-урбанистами) и практическую (мастерские, творческие лаборатории и главное – создание временной конструкции) части.

«Это летний фестиваль дизайна городской среды, который объединяет тех, кому интересны новые смыслы городского пространства, свежие акценты и импровизация. Мы будем читать, изучать, обсуждать, придумывать и проектировать временные городские конструкции, которые станут новыми смысловыми и функциональными объектами пространства Новокузнецка», – говорится на страничке проекта в сети «ВКонтакте».

Целую кучу полезных проектов реализовали в Ижевске. Здесь создана Ассоциация развития города – АРГО, которая успешно взаимодействует с властью и бизнесом. В Ижевске много реализованных проектов: перезапущена, например, городская библиотека, открыт новый Музей воды, проводятся школа прикладной урбанистики и школа социального проектирования, Фестиваль Человека, Фестиваль живых городов, Ferrum Fest и другие мероприятия.

Впрочем, нельзя сказать, что позитивная активность – это всегда такой идеальный результат, когда чиновники, с которыми приходится взаимодействовать активистам, счастливы и довольны общественной деятельностью. Иногда народная инициатива сталкивается с труднопреодолимым бюрократизмом, как это случилось, например, в Краснодаре с Народным парком. Здесь на берегу озера Карасун остался чудом не застроенный пустырь, и на этом месте в прошлом году активисты группы «Помоги городу», не дожидаясь благословения и помощи со стороны мэрии, высадили около сотни дубов, сосен, боярышниковых и черемуховых деревьев – деревья сажали не абы как, а по дизайнерскому и дендрологическому планам, которые тоже были разработаны на общественных началах.

«Мы уже хотели было пойти дальше в озеленении берега Карасуна, постепенно расширяя парк, но уперлись в то, что земельные участки на берегу давно находятся в частных руках, имеют различные виды разрешенного использования, в том числе подразумевающие какую угодно застройку», – рассказывает одна из «мам» Народного парка Анна Репкина.

Администрация и лично мэр Евгений Первышов, который даже однажды приезжал в Народный парк, фактически умыли руки, предоставив возможность решать вопросы с собственниками участков… самим активистам.

Средняя температура по городам

Городской активизм в России состоялся, и это отрадный факт. Низовых инициатив огромное множество, и практически в любом городе, даже небольшом, сегодня можно найти сообщество по интересам. То есть средний градус по стране – достаточно высокий.

Другое дело, что российские города отличаются друг от друга социокультурной средой и традициями отношений горожан и власти. Где-то (например, на юге России) местные чиновники традиционно с недоверием относятся к любой, даже самой безобидной общественной активности, где-то, напротив, пестуют «конструктивную» деятельность из тех соображений, что пусть лучше стены разрисовывают и деревья сажают, чем на митинги ходят. А где-то местный крупный бизнес готов щедро спонсировать общественные инициативы в области озеленения и благоустройства (как, например, в Новокузнецке работающий здесь холдинг «РУСАЛ»).

Дает о себе знать и общий уровень развития того или иного региона и менталитет местных чиновников. Можно сколько угодно потратить сил и времени, например, внедряя идею раздельного сбора ТБО, проводить на эту тему открытые уроки и фестивали, но если местная администрация не справляется даже с элементарным вывозом мусора, и город зарастает помойками, то понятно, что правильнее будет заняться «воспитательным» процессом и вложить в чиновничьи головы для начала хотя бы самые азы.

Залог успешности городского активизма в России как раз и заключается в разнообразии методов и подходов. Там, где не срабатывает протест, сработают другие приемы общественного воздействия, и наоборот. Главное – не смотреть на своих коллег по активистскому цеху свысока, даже если они работают «не так», и уметь участвовать в общественных коалициях – тогда в наших городах появится и долгожданный «спрос на перемены», и сами перемены не заставят себя долго ждать.