В Смоленской области продолжается общественное обсуждение проекта сооружения новой атомной электростанции. Общественные слушания прошли в райцентре Рославль 24 апреля, на них Беллона выступила с критикой планов строительства новых реакторов. Сегодня, 17 сентября в Рославле пройдут два «круглых стола», отдельно по первому и второму энергоблокам новой АЭС. Представитель Беллоны будет принимать участие в этих мероприятиях. Для обсуждения предоставлены материалы обоснования лицензии (МОЛ), они опубликованы на сайте Администрации Рославльского района. 

Чем можно заменить старые реакторы?

Два из трёх реакторов чернобыльского типа РБМК-1000 старой и опасной Смоленской АЭС, расположенной близ города Десногорск Рославльского района Смоленской области, через 8-10 лет должны быть выведены из строя. Заменить «выпадающие» 2000 МВт электрической мощности можно разными способами, но для госкорпорации «Росатом» приемлем лишь один путь – строительство рядом с действующей атомной станцией второй Смоленской АЭС.

«Целью сооружения энергоблоков № 1 и 2 Смоленской АЭС-2 является своевременное замещение энергоблоков Смоленской АЭС после окончания срока их эксплуатации в 2022 и 2024 годах соответственно», – говорится в аннотации Материалов обоснования лицензии на размещение энергоблока №1 и энергоблока №2 Смоленской АЭС-2 (далее — МОЛ), вынесенных на общественное обсуждение.

Газовые станции лучше урановых, но не для Росатома

Для доказательства удобного атомщикам, но не соответствующего действительности тезиса, что атомные реакторы нужно заменять новыми реакторами, а не, к примеру, работающими на природном газе современными паро-газовыми установками (ПГУ), автор материалов обоснования лицензии, ОАО «Концерн Росэнергоатом», просто исключает теплоэлектростанции с ПГУ из рассмотрения в качестве альтернативы АЭС.

Сделать это непросто, ведь строительство таких электростанций стоит значительно дешевле чем сооружение АЭС, их КПД значительно выше КПД АЭС, электроэнергия, производимая теплоэлектростанции с ПГУ, при учёте всех прямых и косвенных расходов (добыча, транспортировка сырья, обращение с отходами, как показано в Докладе Беллоны «Об экономике российской ядерной энергетики»), обходится потребителю дешевле, их сооружение занимает значительно меньше времени, они могут участвовать в производстве тепловой энергии для промышленных предприятий и крупных городов, например, областного центра. Кроме того, надо учитывать, что через Смоленскую область проходит несколько газопроводов, в том числе экспортный газопровод в Беларусь, это создаёт реальную возможность сооружения крупной теплоэлектростанции на природном газе. [picture1]Недавно аналогичный проект, сравнимый по мощности с энергоблоком АЭС, был реализован в Калининградской области (Калининградская ТЭЦ-2, электрическая мощность 875 МВт, тепловая мощность 680 Гкал/ч, ввод в эксплуатацию в 2005 (1-й блок) и 2010 (2-й блок). 

Чтобы исключить реальную альтернативу и сравнивать АЭС с ещё более грязными электростанциями, работающими на угле, атомщики решили сослаться на несуществующие «ограничения» по использованию газа в энергетике. Для обоснования отказа от рассмотрения варианта сооружения станции замещения, работающей на природном газе в разделе МОЛ 4.1.3 «Описание альтернативных вариантов энергоснабжения региона» (лист 19, книга 1) утверждается: «Ограничения по использованию газа на новых электростанциях для производства электроэнергии диктуются ресурсными условиями, высокими и постепенно растущими ценами газа на мировом рынке и стремлением увеличить его экспорт».

Но в этом утверждении каждый из его элементов действительности не соответствует. Ресурсных ограничений не существует, ряд газовых месторождений в России не разрабатывается именно из-за насыщенности рынка, цены на газ на мировом рынке не растут (см., например, информацию о поставках российского природного газа по трубопроводу в Китай), стремление увеличить экспорт газа наталкивается на стремление потребителей (например, Украины, Беларуси, ряда стран Евросоюза) снизить зависимость от российского газа.

Чтобы утверждать, что существуют некие «ограничения по использованию газа на новых электростанциях для производства электроэнергии», нужно сослаться на документ, вводящий такие ограничения. Иначе это утверждение выглядит необоснованной дезинформацией, цель которой ввести в заблуждение и общественность, и лиц, принимающих решения.

На слушаниях по Смоленской АЭС-2 в апреле представитель Беллоны попросил сообщить о существовании таких документов, если они в действительности имеются. Вот фрагмент официальной стенограммы слушаний, на вопрос отвечает Заместитель директора по проектам Курской и Смоленской АЭС ОАО «Атомэнергопроект» Виктор Шкаленков:

«Вопрос: В ОВОС (лист 8, книга 1) упоминаются «ограничения по использованию газа на новых электростанциях». Существует ли нормативно-правовой акт или иной документ, устанавливающий эти ограничения?

Ответ: На данный вопрос отвечаем, что такого документа нет, и предлагаем вопрос снять».

Итак, ещё в апреле, пять месяцев назад, на общественных слушаниях был получен ответ – ограничения по использованию газа на новых электростанциях никаким документом не установлены, это выдумка концерна «Росэнергоатом». Но иным способом исключить из рассмотрения более приемлемый вариант станции замещения, работающей на природном газе, атомщикам не удаётся, поэтому снова, и в новых в материалах обоснования лицензии они снова повторяют дезинформацию о несуществующих «ограничениях».

[picture2 right]

Общество в целом заинтересовано в выборе сбалансированной и обоснованной энергетической стратегии как на федеральном, так и на региональном уровне. Для этого надо честно рассматривать и сравнивать все альтернативы, надо слушать и учитывать замечания оппонентов и отказаться от тактики дезинформирования и манипулирования. Жаль, что в случае со второй Смоленской АЭС этого не происходит.

Три тысячи тонн радиоактивных отходов в год

Несколько лучше обстоит ситуация с оценкой количества и качества радиоактивных отходов (РАО), которые, в случае ввода в эксплуатацию, будет производить новая атомная станция. На слушаниях в апреле Беллона указала на отсутствие в представленных материалах данных об объёме РАО, их массе, радиоизотопном составе, общей и удельной активности. В МОЛ опубликованы данные об объёмах РАО, каждый энергоблок ежегодно будет нарабатывать около трёх тысяч тонн радиоактивных отходов, но другая важная информация в МОЛ отсутствует.

В разделе 3 МОЛ (книга 1, листы 11-17) представлены сведения о радиоактивных отходах, деятельность по обращению с которыми планируется осуществлять: «Объем РАО, подлежащих захоронению, составляет не более 44,5 м³/год с одного блока (без учета радиационно-загрязненного оборудования и инструментов, образующихся в результате ремонта и работ по техобслуживанию)».

Таким образом, общее количество РАО, подлежащих захоронению, за 30 лет работы энергоблока составит 1335 м³, за 60 лет (таков проектный срок работы новой АЭС) – 2670 м³.

В Таблице 3.1 (листы 12-17, книга 1) представлены ориентировочные годовые объемы образования радиоактивных отходов. Путём простых вычислений можно определить, что ежегодно один энергоблок с реактором ВВЭР-ТОИ будет производить 2970,1 кубометров жидких радиоактивных отходов (только низко- и среднеактивные) и 152,95 кубометров твёрдых радиоактивных отходов (низко- и средне- и высокоактивные). Это примерно в 70 раз больше, чем 44,5 кубометра в год, которые предполагается захоранивать. Конечно, отходы будут подвергаться «кондиционированию», то есть упариванию, прессованию, сжиганию, а затем и цементированию. Но упаривание не подходит для жидких отходов, содержащих тритий, а прессование и сжигание вряд ли уменьшит объём отходов в 70 раз.

«Безопасные» радиоактивные отходы будут захораниваться на АЭС в пластиковых мешках?

Удивительно и то, что в таблице 3.1 (листы 12-17, книга 1) в графе «Опасные свойства отхода» для всех типов отходов (даже для среднеактивных и высокоактивных отходов) указано: «отсутствуют». Неужели концерн «Росэнергоатом» считает все отходы будущей АЭС неопасными? 

[picture3]Видимо, исходя из представления о «безопасных» радиоактивных отходах часть из них предлагается захоранивать внавал в пластиковых мешках. Относится это к категории очень низкоактивных отходов, но низкая активность не всегда означает низкую опасность, и возвращение к легкомысленной практике захоронения радиоактивных отходов внавал в траншеях настораживает. В МОЛ сообщается, что на АЭС будет действовать пункт захоронения радиоактивных отходов, то есть могильник. «Пункт захоронения (ПЗ) очень низкоактивных отходов (ОНАО) предназначен для приема и безопасного захоронения отходов АЭС, загрязненных радионуклидами, не выведенных из-под радиационного контроля (п.1.2 СП 2.6.6.2572-2010). Принятый срок эксплуатации ПЗ ОНАО – 60 лет» (лист 45, книга 1). «Для захоронения отходов выбраны два способа: организованное захоронение отходов, упакованных в мягкие контейнеры с верхним люком и вкладышем типа МКР-1,250 Л4; захоронение отходов внавал, упакованных в мешки или полимерную пленку» (лист 47, книга 1).

Итак, сбываются предсказания экологических организаций: на территории АЭС появится, для начала, могильник очень низкоактивных отходов.

На предстоящих сегодня «круглых столах» Беллона снова будет задавать вопросы и представлять аргументы против планов строительства новых реакторов. Но представителям ОАО «Концерн Росэнергоатом» и сотрудникам Смоленской АЭС, которые обычно составляют большинство участников подобных мероприятий, это вряд ли будет интересно.