News

ИНТЕРВЬЮ: «Отвоевывать сушу у моря в России просто абсурд!»

Фото: Виктор Терешкин

Опубликовано: 15/09/2014

Автор: Виктор Терёшкин

Балтийский фонд природы начал работать в Петербурге в 1995 году. Его сотрудники изучали и спасали кольчатую нерпу Финского залива и Ладожского озера. Смогли реализовать проект «Олония». И поля в Олонецком районе Карелии покрылись несметными стаями диких гусей. Наш корреспондент Виктор Терешкин взял интервью у директора Балтийского фонда природы, кандидата биологических наук Рустама Сагитова.

Статья подготовлена в рамках серии публикаций, посвященных «Году Финского залива».

– В конце февраля в нашем городе с большой помпой прошел Международный форум «Экология», на котором было заявлено, что начинается международный проект «Год Финского залива» с участием России, Финляндии и Эстонии. И с нашей стороны патроном выступает сам В.В. Путин. Назывались сказочные суммы в миллионах евро, которые будут потрачены на изучение, оздоровление залива. Прошло полгода. Что за это время произошло, какие решения приняты, какие экспедиции проведены?

– Состоялся целый ряд встреч, конференций и в России, и в Финляндии, и в Эстонии. Но у меня такое ощущение, что чаще всего эти сборища похожи на воду, которая льется в песок. Идея-то – хорошая, оценить проблемы залива трем странам. Природа живет по своим законам, и она границ не признает. Нужна постоянная работа. Постоянное привлечение ресурсов, чтобы залив не выдал нам экологическую катастрофу. Меня в этом году постоянно дергают, задают вопросы – что плохо, что хорошо в Финском заливе.

– И что плохо в Финском заливе? А что – хорошо?

– Из хорошего – растет численность серого тюленя. Но это не только в Финском заливе, это на всей Балтике. Хорошо то, что Санкт-Петербург серьезнейшим образом улучшил качество стоков, заработали новые очистные сооружения.

Плохо то, что со страшной силой нарастает морской трафик. А ведь мы отлично знаем – мелководный Финский залив не лучшее место для навигации, тем более для огромных нефтеналивных судов. Пока ничего – тьфу, тьфу, тьфу – не произошло, но если грохнет авария, то это будет похлеще того, что произошло в Мексиканском заливе. Причем – многократно, тут совершенно другие климатические условия.

Плохо то, что до сих пор мы не осознали – человек это биологический вид, один из элементов биологического разнообразия Земли. Мы выжить благополучно без биосферы не в состоянии. У нас же этого понимания, к сожалению, нет. Охрана природы, охрана экосистем – это, с моей точки зрения, гораздо более серьезная стратегическая проблема, нежели те, которые нам рисуют.

bodytextimage_IMG_7728.JPG Photo: Фото: Виктор Терешкин

В начале 20 века была грозная проблема – грипп испанка, ее решили. В тридцатые годы глобальной проблемой был фашизм. С ним покончили. А вот экологические проблемы – не преходящие, они постоянны.

Но, к сожалению, деградация экосистем из года в год нарастает. И это надо понимать на всех уровнях.

У нас же получается так: если есть деньги и какой-то коммерческий проект, то ему тут же дают добро. А не природоохранному проекту, который по большому счету – инвестиция в благополучие наших детей.

Наглядный пример – Ингерманландский заповедник. Идея его создания родилась в 1989 году. Еще во времена СССР. Только название было другое. Тогда он планировался в качестве трансграничного национального парка. Прошло 25 лет, заповедника как не было, так и нет. А ведь в него должны войти несколько групп островов в Финском заливе, акватория общей площадью 17 901 гектар.

Зато когда появилась коммерческая идея – транспортировки газа по трубопроводу на дне Балтики в Европу, ее реализовали за 5-7 лет. Мы настолько пропитались духом коммерции, что не можем даже на шаг, на два посмотреть в будущее.

Вот что происходит на Финском заливе с намывными территориями? Понятно было бы, если бы дело происходило в Сингапуре, Японии, Нидерландах. Там идея отвоевывания суши у моря актуальна. В условиях России это просто абсурд! А мы что делаем? Мы начинаем строить «Морской фасад», начинаем строить намывные территории, мы уже безвозвратно потеряли экосистему Невской губы. А она складывалась тысячелетиями. Уловы корюшки в 1989 году были порядка 4 тысяч тонн, в 2009 году – сто тонн. Корюшка всегда была визитной карточкой весеннего города, весной весь город благоухал корюшкой. Сейчас она просто исчезает. Мы этими намывами загубили нерестилища, мы загубили всю Невскую губу. И продолжаем ее губить!

– Недавно прозвучала информация – на несколько лет откладывается создание намывных территорий возле Сестрорецка. Ваше отношение к этой идее?

– Это та самая бредовая идея, когда доминируют деньги. Есть деньги – появляется идея закопать их в дно Финского залива. И – вперед, и поехали! Руководит не здравый смысл, а деньги диктуют развитие событий. Потому что если руководствоваться здравым смыслом, то этого делать категорически нельзя.

Это Невская губа, это дельта Невы, это не стоячий водоем, это больше двух с половиной тысяч кубометров воды в секунду, который несется в губу. И выносится эта масса воды очень далеко – до конца территориальных вод России. До Выборгского залива.

Взвесями при намывах загублены не только нерестилища. По данным наших коллег из Зоологического института, местные виды некоторых ракообразных просто исчезли. Но на их место пришли более сильные, менее чувствительные виды – вселенцы. И это может иметь самые ужасные последствия.

Ну, если нужно строить новые кварталы – стройте. Но на земле. Зачем лезть не просто в воду, а в такую уязвимую часть залива? Балтика – фантастически уязвимый регион, потому что это еще не море, но еще и не озеро. И пресноводные организмы здесь себя чувствуют неуютно, и морские – тоже. Экосистемы Балтики крайне уязвимы, и это обязательно нужно учитывать, когда мы пытаемся реализовывать какие-то глобальные проекты с вмешательством в эти экосистемы.

– А что происходит в Лужской губе? Там ведь уникальный Кургальской заказник.

– Происходит то, что со всей Невской губой. Идет строительство мощнейшего Усть-Лужского порта. Мы полностью загубили Лужскую губу, ее же не осталось. Весь берег Лужской губы, кроме побережья Кургальского полуострова – это одна большая причальная стенка и комплекс причальных сооружений. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. И я прекрасно понимаю, что для того, чтобы этот портовый комплекс обслуживать, нужны люди.

И сейчас планируют сделать Усть-Лугу нормальным городом с 35-40 – тысячным населением. И где этим людям отдохнуть на природе? Нужен людям отдых после тяжелой работы? Нужен! А рядом – Кургальский полуостров, на котором заказник. Неизбежен наплыв отдыхающих в леса и озера заказника. Опыт мирного сосуществования охраняемых территорий и промышленных объектов, вплоть до больших мегаполисов, есть в той же Европе.

Но здесь мы должны понимать, что мы-то не в Европе, и не в Америке. А в России. А мы ментально совсем другие. И поэтому культура общения с природой у нас на уровне пещерного века. Россияне избалованы и живут с постоянным ощущением – за нами еще Сибирь!

– Хотелось бы услышать ваше мнение о заказнике «Кивипарк». В интернете многие рыбаки пишут – да там новые русские настроят коттеджей, заказник – только прикрытие для вип-зон отдыха.

– «Кивипарк» – это север Выборгского залива. «Кивипарк» так назван не потому, что там будут киви жить. Киви по-фински – камень. Детально я с этой территорией не знаком, но знаю, что там сделано, знаю, насколько эти места ценны. Чем больше охраняемых территорий в Ленинградской области, тем лучше.

Сейчас у нас охраняемые территории покрывают до семи процентов площади области. Россия подписала в Рио-де-Жанейро в 1992 году Конвенцию о биологическом разнообразии, а в ней прописано, что к 2020 году нужно каждой подписавшей стороне довести площадь охраняемых территорий на суше до 17 процентов. В современных условиях для Ленинградской области это, конечно, цифра нереальная.

Областное правительство приняло схему территориального развития области, и большим достижением я считаю то, что в этой схеме учтены будущие охраняемые территории. Но даже в этом плане, прописанном до 2035 года, процент покрытия ООПТ – в том случае, если все срастется, все будет сделано, указано – их будет 16, 5 %. Не к 2020 году, а к 2035.

Так что, «Кивипарк» – это нормально, это хорошо, тем более что парк охватил и акваторию тоже. Половина его территории – это акватория Выборгского залива. Ведь в идеале ООПТ – это территории, где охраняются природные комплексы. У нас это сложно. Но уже сам факт, что создана такая ООПТ, что она юридически существует – это реальный, легальный механизм противостоять незаконным действиям против природы. И это уже хорошо. Поэтому, чем больше ООПТ будет, тем лучше.

А то, что рыбаки недовольны его созданием – так давайте посмотрим, что рыбаки делают на Кургальском полуострове, какие помойки устраивают. Что они после себя на льду залива оставляют!

К сожалению, наше законодательство таково, что полномочия субъекта федерации на воду не распространяются. Это монополия федеральная. Федеральное агентство по рыболовству может делать на воде почти все, что захочет. Так вот, это самое агентство нарезало вдоль берегов Финского залива рыбопромысловые участки так, что ими покрыто все побережье Кургальского полуострова, где расположен заказник. И как только начинаются бодания с Росбыроловством на уровне морской части охраняемых территорий, юридически ситуация складывается не в пользу ООПТ.

Всякими правдами и неправдами на сегодняшний день прибрежные территории ООПТ удается отстаивать только потому, что у них есть международный статус. Это территории Рамсарской конвенции по водно-болотным угодьям и территории, подпадающими под Хельсинские конвенции. Росрыболовство, с моей точки зрения, – очень странная организация. Казалось бы, она должна заботиться о рациональном использовании биоресурсов и их преумножении, но они озабочены только тем, как эти ресурсы хапнуть.