По словам заместителя председателя Мурманской областной Думы Павла Сажинова, за последние 25 лет общие выбросы загрязняющих веществ в регионе были снижены более, чем в три раза.

«В 1986 году общие выбросы в Мурманской области составили 811 000 тонн, из них 84% пришлось на выбросы диоксида серы. В 2011 году общие выбросы составили 263 000 тонн, из них на диоксид серы пришлось 76%. Во многом это происходит благодаря колоссальной работе промышленных предприятий – Кольской ГМК, КАЗ-Суал, ОАО «Апатит», Ковдорский ГОК»,- отметил он.

Это подтвердила и консультант промышленного развития, экологии и природопользования Мурманской области Светлана Булатова. Она рассказала, что в за последний год резко снизилось число жалоб и обращений граждан: в 2010 году более 200 жителей региона обращались с жалобами на плохие запахи и концентрацию загрязняющих веществ в воздухе, а в 2012 году таких обращений было только 21.

«К сожалению, вся воздухоохранная деятельность в России носит не экологическую, а санитарную направленность. Мы продолжаем защищать только человека, а не всю флору и фауну», — отметил генеральный директор АНО «НИИ Атмосфера» Андрей Недре во время конференции «Трансграничное и региональное управление качеством атмосферного воздуха: опыт и планы Мурманской области», которая состоялась в Мурманске на прошлой неделе.

Расхождения данных

Естественно, большое внимание на конференции было уделено выбросам Кольской ГМК в приграничном районе. По словам Недре, процесс снижения выбросов в Мурманской области идет гораздо эффективнее, чем в других регионах, однако нужно подумать, как сделать так, чтобы «количество негативных выбросов стало приемлемым для наших соседей».

По словам начальника управления экологического мониторинга и охраны окружающей среды КГМК Михаила Шкондина, компания совместно с «НИИ Атмосфера» проводили совместную работу по замерам выброса двуокиси серы около норвежской границы.

«Непрерывные наблюдения не выявили превышения выбросов ни по российским, ни по норвежским ПДК (предельно допустимые концентрации)», — заявил он.

Эти данные оспариваются мурманским отделением Росгидромета и последним отчетом норвежского института воздухоохранных исследований (NILU).

Согласно измерениям  мурманского Управления по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды, с 2009 по 2012 годы среднегодовая концентрация двуокиси серы в Никеле составила 2 ПДК, в Заполярном – 1.8 ПДК.

По словам начальника центра мониторинга загрязнения окружающей среды Управления Натальи Дворниковой, максимальная разовая концентрация на этих площадках может достигать более 10 ПДК. В 2011 году было 10 подобных случаев, в 2012, по ее данным, десятикратное превышение произошло единожды.

Норвежские же исследования говорят о том, что выбросы SO2 с никелеплавильного завода в поселке Никель и брикетирующего завода в городе Заполярный составляют около 100 тысяч тонн в год, что примерно в пять раз больше совокупных выбросов Норвегии. Эти выбросы приводят к очень высоким концентрациям SO2 на приграничных территориях.

Норвежские власти и приграничные жители не раз высказывали свои опасения в связи с неблагоприятной экологической ситуацией в Никеле и Заполярном. Мэр Сер Варангера, Сесилия Хансен на протяжении 20 лет следит за развитием ситуации по снижению выбросов загрязняющих веществ предприятия КГМК.

Модернизация производства на площадке в Заполярном, которая предполагает значительное снижение выбросов диоксида серы идет не так гладко, как предполагалось.

«Мы не можем запустить процесс сушки концентрата перед брикетированием», — признал Михаил Шкондин. По его словам, компания потратила около 80 миллионов долларов на строительство этого участка, но из-за пусконаладочных проблем, пуск цеха брикетирования в эксплуатацию откладывается уже год.

«На сегодняшний момент никто не может сказать, когда нам это удастся. Это может случиться завтра, а может – через год, но все усилия компании направлены на решение этой проблемы», — рассказал он в интервью «Беллоне.ру».

Тем не менее, как уже не раз подчеркивала Беллона, модернизацией в Заполярном не решить проблему снижения негативного воздействия выбросов от предприятий комбината. Необходимо модернизировать и плавильное производство в Никеле.

По мнению Сесилии Хансен, высказанного норвежской телекомпании NRK, затягивание принятия решения играет на руку российским властям, но «мы в коммуне Сер Варангер не собираемся сдаваться», — отметила она.

Международное сотрудничество

Не секрет, что обеспокоенность Норвегии и Финляндии, как наших ближайших северных соседей, заставляет российскую сторону снижать количество выбросов, или пытаться оправдывать их.

«Критика норвежских коллег на 50 процентов способствовала активизации компании в решении этих вопросов», — признался Михаил Шкондин.
Однако в последнее время, все больше слышно не о реальных действиях и усилиях России в этом направлении, а о претензиях российской стороны к соседям.

Так, Андрей Недре считает, что Российская Федерация испытывает большее негативное воздействие от соседних стран, чем оказывает.

С ним согласна и Председатель комитета промышленного развития, экологии и природопользования Мурманской области Ольга Борисенко. По ее словам, необходимо не только рассмотреть вопрос влияния наших предприятий на территорию сопредельных государств, но также изучить различные аспекты обратного воздействия промышленных предприятий наших соседей на территорию Мурманской области.

Комментарий Беллоны

По словам руководителя Беллоны-Мурманск Андрея Золоткова, история «диалога» Россия-Норвегия по этому вопросу насчитывает уже третий десяток лет. Озабоченность норвежцев понятна: когда видишь дымящиеся трубы в Никеле и знаешь, что это не просто безобидный дым, а выбросы двуокиси серы и прочих загрязняющих веществ, то становится понятным внимание властей норвежских приграничных территорий к теме трансграничного переноса.

Они все без исключения видели техногенные пустоши вокруг Заполярного и Никеля, и совсем не испытывают желания увидеть такое же на своей территории. И, конечно же, наши соседи опасаются того, что после пуска цеха брикетирования в Заполярном, все выбросы перекочуют в Никель. Кольская ГМК старательно избегает ответа на этот вопрос.

Никто не отрицает определенное снижение выбросов в Печенгском районе, но в последние годы этот процесс застопорился на цифре около 100 тысяч тонн.

В 2011 году предпринимается попытка создания Рабочей группы по мониторингу состояния окружающей среды и уровню выбросов в приграничном районе, где записано:

«Стороны согласны с тем, что уровни выбросов от производства никеля в Печенгском районе Мурманской области вызывают озабоченность и должны быть снижены до уровня, который не наносит ущерб здоровью и окружающей среды в приграничном районе. Российская сторона будет способствовать принятию необходимых мер для сокращения выбросов».

Достаточно понятный текст, он не требует комментариев. НО: Прошло полтора года, а практических результатов по создания такой Рабочей группы нет.

Сейчас российская сторона пытается придать новый ракурс в этой истории – а не посмотреть ли нам, как влияют зарубежные загрязнители на российскую территорию. Создается впечатление, конкретное снижение выбросов – это не настоящая цель многочисленных встреч и обсуждений, а что для России более важен сам процесс обсуждения этой темы в любых вариантах. Не этого ли добиваются представители «Норильского Никеля» и «Кольской ГМК», в частности?

Модернизация технологического процесса в Никеле и Заполярном – это очень дорогое удовольствие, даже для такой богатой компании как «Норильский Никель». А если к тому же нет обнадеживающих перспектив по рудной базе для производства своей продукции, то никто из владельцев не пойдет на такие финансовые затраты. Дешевле использовать то, что есть: вести переговоры, проводить семинары и прочее.

Россия стала полноправным членом ВТО, а это значит, что для продукции, выходящей на рынок, должна быть подтверждена экологическая безопасность. Сможет ли это сделать Кольская ГМК? Понятное дело, когда председатель Общественного совета при Росприроднадзоре во время визита в Никель говорит о том, что КГМК – «передовик экологического производства», но подтвердит ли его слова, например, Комиссар по экологии Евросоюза, когда увидит «красоты» около Никеля и Заполярного.

И как будет выглядеть приграничное сотрудничество, если Норвегия на таможенном пункте в Сторског поставит информационное табло о концентрации диоксида серы на приграничной территории?