Во-первых, вопреки обычной практике эта АЭС строится только для того, чтобы продавать электроэнергию во внешние энергосистемы, в которые она не интегрирована и которые не имеют никаких обязательств принимать вырабатываемое на ней электричество. Поскольку АЭС — это мощность базовой нагрузки, которая должна работать по возможности не останавливаясь, она зависима от диспетчера рынка, который в любом момент времени должен давать ей приоритет по отношению к другим видам электрогенерации. Совершенно не очевидно, что иностранные системные операторы будут отключать электростанции собственных энергокомпаний в пользу российской АЭС при, например, низком рыночном спросе в сочетании с сильным ветром.

Долгосрочные договоры при продаже электроэнергии не работают из-за самой природы электричества как товара. Единственный способ хоть как-то гарантировать сбыт в такой ситуации — обеспечить участие принимающей стороны в капитале и прибылях от продажи.

Проблема в том, что станция уже строится за счет российского бюджета и Росатома, хотя никаких договоренностей ни по сбыту, ни по финансированию нет. При этом, если станцию построят, то все понесенные капитальные расходы уже не будут иметь значение при принятии решений, а продавать энергию она должна будет практически по любым ценам, лишь бы не простаивать. В экономической теории ситуация называется holdup, станция будет крайне зависима от доброй воли контрагентов, особенно если никаких соглашений не будет подписано на стадии строительства.

Во-вторых, даже если предположить, что из-за дешевого государственного финансирования себестоимость электричества на клеммах генераторов будет такой, какую называют представители Росатома (3,5 цента за кВт.ч), станция не сможет работать без строительства ЛЭПов или подводных кабелей для выхода на рынки достаточной ёмкости, а это капитальные расходы, сопоставимые со стоимостью самой станции.

Строительство передающих мощностей — это обычно самостоятельный проект, совершенно не обязательно оправданный экономически, несмотря на явные дисбалансы на соседних рынках.

Кольская, например, АЭС работает процентов на 60% мощности из-за отсутствия сбыта в регионе, но строительство экспортной ЛЭП в Скандинавию признано нерентабельным, несмотря на небольшое расстояние и стабильную разницу в ценах на рынках.

В-третьих, проект создает совершенно нежелательные перераспределительные эффекты. Будучи в целом, по всей видимости, не оправданным экономически, проект Балтийской АЭС крайне выгоден как российскому энерготрейдеру, так и иностранным частным и промышленным потребителям. Риски же и убытки несет российский налогоплательщик. Как чисто коммерческие риски, так и риски, специфические для ядерной электроэнергетики — ответственность перед третьими лицами при авариях, выбросах, разливах и т.д.