News

Наталия Миронова, лидер Движения за ядерную безопасность: Если бы мы знали так много о Челябинской аварии, как мы знаем сейчас, может быть, не было Чернобыля

Опубликовано: 24/02/2011

Автор: Татьяна Артёмова

Один из основателей антиядерного движения в России, экологический активист и политик Наталия Миронова рассказывает о последствиях Челябинской аварии, о коррупции при реализации программ в Муслюмово и о том, что нужно делать, чтобы трагедия не повторилась.

Вопреки обыкновению, Крещенье я встретила в поезде. И когда моя карельская коллега и подруга Людмила Морозова позвонила из Петрозаводска узнать, в какой проруби я нынче купаюсь, мне пришлось признать, что я изменила традиции. Впрочем, на Урале, куда занесла меня в те дни судьба, стояли настоящие крещенские морозы. Настолько, что мои челябинские друзья решили отменить мою поездку в Муслюмово, куда как раз направился уполномоченный по правам человека Челябинской области Алексей Севастьянов. Мой поезд уходил через семь часов. Но разговор наш был на обжигающую тему. Моя челябинская собеседница – Наталья Наталия Миронова, один из основатель основателей антиядерного движения в России, экологический активист и политик, кандидат социологических наук.

 

 

Некоторое время назад в день памяти жертв радиационных катастроф 26 апреля у нас в прямомв эфире радио «Эхо Москвы в Петербурге» был разговор с Милей Кабировой. С Вами он, к сожалению, по техническим причинам, тогда не состоялся. И мы говорили о людях из Муслюмово, пострадавших от деятельности комбината «Маяк», которым Росатомом была предложена программа переселения, очень яркая, интересная, социальная и полезная программа. В эффективности которой, однако, многие сомневаются. Мне хотелось бы, чтобы Вы как человек, много лет занимающийся этой темой, руководящий одной из самых авторитетных в России антиядерных организаций, высказали свое мнение на этот счет. Что там сейчас на самом деле?.

– – Я бы начала с предыстории, чтобы понять, почему там сегодня такая картина сложилась. Я согласна с тем, что программа яркая, неожиданная, социальная, переговорная, что очень важно.

 

– – Да, в этой теме чрезвычайно важно…

– – …Инновационная для Росатома. Но дальше уже начались те процессы, которые мы видим везде, которые формируются возле денежных потоков. И эти процессы поставили программу в определенные рамки, связанные, как сейчас говорят, с возможностью коррупции. Это первое. Второе. Это наше советское прошлое. Когда люди жили, – ну, и жили. Когда они не очень беспокоились о том, чтобы у них была оформлена собственность на жилье или на дом. Когда всё строилось на доверии. Если ты покупаешь и въезжаешь. Это автоматически становится твое жилье.

 

– – Твой дом.

– – Да. И вдруг, когда пришла эта программа в поселок, выяснилось, что у части жителей и хозяев домохозяйств нет так называемой «зелёнки». Или возникли какие-то семейные проблемы.

 

– – А «зеленка», » – это что? Это какое-то жаргонное название?

– – Да, жаргонное обозначение сертификата собственности на жилье. Потому что дальше возникал вопрос, кто владеет, кто реально хозяин, кто зарегистрировался, кто въехал-выехал? Семья состояла из одного человека, когда покупали или въезжали, маленькая семья или большая семья? Потому что суть этой программы заключалась в том, что Росатом выкупает жилье и предоставляет нечто компенсирующее.

 

– – Равнозначное по сумме?

– – Ты знаешь, не всегда равнозначное, потому что та сумма, которая выделяется жителям, она недостаточна, чтобы купить жилье в любом месте. И купить жилье на всю семью. Ну, например, возникали проблемы, если семья большая., чтобы Чтобы купить достаточный дом, нужно искать его в каком-то сельском населенном пункте. Но поскольку с этим фондом приехали риэлтеры. И если ты ищешь сам жилье, а не через них, то у тех семей, которые пытались искать жилье самостоятельно, стали возникаютть проблемы неутверждения их твоего договора в Росатоме. Потому что договор купли-продажи должен утверждаться в Росатоме. И это одна линия, по которой люди стали задавать вопросы: «А что это такое? Почему они не могут найти дешевле и выгоднее для себя, а должны обращаться в контору, которая предлагает им худшие условия и не очень заинтересована согласиться с их предложением».

Второе. Проблема, которая обсуждалась даже в суде. Она очень чувствительная. Потому что не все люди соглашаются подтверждать этот факт, – – хотя говорят, что подобное имело место, – – когда договор подписывается на одну сумму, а домовладелец получает другую сумму. Это тоже элемент нашего сегодняшнего бытия, к сожалению, достаточно частый. Но для того, чтобы он был расследован в суде…

 

-… должно быть согласие человека, с которым это произошло.

– – Да, а еще подтверждение. Свидетели.

 

– – Ну, это какой-то не единичный «сигнал», как говорили когда-то?

– – Не единичный. И по указанным выше причинам он остается только сигналом. Но это формирует, прежде всего, чувство социальной несправедливости. Будем оперировать социологическими терминами. Не юридическими. У жителей поселка Муслюмово нарастает чувство несправедливости. И поэтому они продолжают обращаться в общественные организации. Вот сегодня в Муслюмово поехал наш новый Уполномоченный по правам человека Челябинской области. Это для нас новый институт, недавно организованный. Его возглавляет Алеша Севастьянов, который вырос у нас в организации, в офисе нашего движении. Поэтому я надеюсь, он впитал сильную социальную составляющую, которая у нас всегда присутствовала…

 

– – …И безусловно, он экологически очень грамотный человек.

– – Ну, по крайней мере, да, ориентированный. Для него это не является враждебной сферой деятельности, как для большинства современных администраторов, которые ловят сигналы, посланные сверху административной нашей вертикали. Они настраивают чиновников на местах быть враждебными к экологической проблематике. А Алексей…

 

– – … иной.

– – Да. У него другой опыт собственный, выстраивания самого себя. И это очень важно. И еще одна проблема, которая там существует, та, что этот поселок разделили. Это тоже социальная, ну, или политическая технология. Или просто технология управления потоками. В этой программе смешались два финансовых потока. Один – из администрации Челябинской области, другой – из Росатома. И, якобы, по условиям вложения денежного потока из администрации, была только утилизация его в капстроительстве. То есть, это не деньги, которые можно было вывести на рынок вторичного жилья. Это средства, которые нужно вложить в первичное жилье.

 

– – То есть нельзя что-то купить, нужно обязательно что-то строить?

– – Да. Что-то строить. Возможно, там фирмы существуют, которые заинтересованы в том, чтобы участвовать в этой программе, или какие-то другие опробованные уже пути.

 

– – Может быть, программа городской поддержки строительного бизнеса. Это нормально.

– – Да, и получилось так, что при выборе новой площадки сработали те «крючки», камни подводные, те «омуты», о которых мы все время говорили. Мы говорили, что экологическую проблему нужно исследовать и понять, что действующий комбинат продолжает технологические выбросы и сбросы. Что там над рекой Течей сверху висит 400 миллионов кубометров жидких радиоактивных отходов, которые так или иначе наземным путем или подземным с миграцией попадают в Течу и река продолжает загрязняться. И значит, это место, которое будет загрязняться еще многие века. То есть там не работает тезис «через 30 лет все распалось, стало чисто».

Подобная кампания сейчас ведется в отношении новой областной администрацииадминистрации, которую достаточно успешно убедили в том, что предприятие «белое и пушистое», больше не загрязняет, а эти старые грехи уже потеряли свою экологическую остроту, потому что… распалось. Ну, во-первых, если мы будем говорить о распаде, то 30 лет – это период полураспада. Период полного распада, это 10 периодов полураспада, это значит, триста лет. А трагедия, которая началась на Тече 60 лет назад, еще будет длиться 240 лет. Это ещееще, по меньшей меремере, 10 поколений жизни. 10 поколений жизни на той территории с медицинской точки зрения, это «а» – – аморально. Потому что очень похоже на медицинский эксперимент, а «б» – это просто преступно. Потому что уже сегодня существуют медицинские данные о лавинообразном обрушении жизнеспособности клетки. Называется это таким мудреным словом «апоптоз», когда клеточки начинают «сыпаться» и как раз на десятом поколении существует такая опасность, что эта популяция потеряет свою абсолютно жизнеспособность, она существует.

Эта информация сегодня широко обсуждается в медицинских кругах. Но она не выходит на уровень лиц, принимающих решение. Потому что, – – и дальше мы снова бросаем взгляд в прошлое, – – потому что, когда образовывался Минсредмаш…

 

-…предшественник Росатома.

– – Да. Рядом с ним в Министерстве здравоохранения образовался абсолютно секретный медицинский Третий Главк. Который так же, как и Минсредмаш был министерством в министерстве, так же и Третий Главк был тоже министерством в министерстве, только здравоохранения. И он аккумулировал и контролировал информацию, связанную со здоровьем, – как жителей атомных городов, так и пострадавшего населения. Ну,о не только атомных, – там и биологическое оружие, и химическое оружие. То есть, третий Главк до сих пор распространяет свою компетенцию на вот эти ограниченные сообщества людей, которые соприкасаются с очень опасными агентами. И эта информация обсуждается внутри научного сообщества, но она не трансформируется в рекомендации для управления.

Что меня больше всего волнует, поскольку я, уже задавая вопрос, почему так произошло, и в поисках корней того, что происходит, стала заниматься управлением. И я могу сказать, что информация, которая накапливается в научном сообществе, не трансформируется в сигналы для лиц, принимающих решения. Решения, принятые в условиях отсутствия этой информации, наносят вред, они не работают, как социально оправданные или социально ожидаемые. Последствия этих решений вызывают еще большие ошибки. И система идет в разбаланс. Потому что она не разрешает вопросы, а сильнее загоняет вглубь и множит. Вот так же происходит с выбором территории для Новомуслюмово. Потому что это площадка в 5 или 3 км от реки Теча. Остается встроенная проблема выпаса скота, потому что это сельское поселение и люди пользуются продуктами животноводства. И остается проблема заготовки сена на зиму. А пПоскольку в пойме всегда трава сочнее. И люди к этому привыкли. Это еще и стиль жизни. Радиация, к сожалению, не изменяет окружающую среду. Это не химия, которая «воняет» и отпугивает. Радиация, наоборот, способствует тому, что наипростейшие биологические виды получают бурный рост, зелени там гораздо больше. Это не важно, что умирают более сложные. Там идет селекция. Там зеленая масса, простейшие, фитопланктон, флора, фауна, – – все это продолжает существовать. Не отпугивает. У человека нет встроенных сигналов на опасность радиации. Мы поэтому можем говорить, что человечество как вид несовместимо с радиацией, потому что мы эту опасность не …

 

– – не ощущаем, у нас нет для этого специальных рецепторов…

– – Да, не тестируем. И поэтому, если эта опасность существует, а она действительно существует, и мы знаем об этом. Это те, кто знает, а знание аккумулируется в узком, «жреческом» кругу, и он не заинтересован в том, чтобы эта информация широко распространялась, потому что она влияет на источники их дохода. И на сферу их исследований.

 

– – Помехи и для первого и для второго…

И мы с этим столкнулись еще вначале 90-х, когда мне прямым текстом представители института биофизики говорили, что я мешаю им налаживать их международные контакты. Ну и вот, этот Место для поселока Новомуслюмово выбрано в опасной близости от реки Течи. На момент начала строительства. Поздней осенью года, когда началось строительство,И буквально в этот же год, началось строительство, а поздней весной было предписание санитарного врача о необходимости немедленного закрытия скважин питьевого водоснабжения, потому что в них обнаружили те субстанции, которые соответствуют, как бы предшествуют поступлению жидких радиоактивных отходов в источник. Там есть определенные…

 

– – маркеры…

– – Да, перед тем, как туда пойдет сама радиация, поступают определенные химические соединения. Эти химические соединения сигнализируют о том, что потоки уже идут, ну и там уже в некоторых скважинах был повышенный уровень содержания альфа нуклидов и бета радиации. У нас же еще одна сложность. Готовясь к войне, Советский Союз разрабатывал технику, которая тестирует гамма-излучение, а химическое предприятие оно выбрасывает другие излучатели: альфа и бета. Они гораздо труднее тестируются, и нет соответствующего оборудования. И никто не заинтересован, чтобы такое оборудование появилось, было распространено. И у жителей до сих пор нет дозиметров. Это великая редкость, они есть только в общественных организациях.

Вот 60 лет загрязнена территория и за 60 лет государство не обеспечило людей этими искусственными сенсорами. Ведь если нет естественных, должны быть искусственные. ! Дозиметр – это искусственный сенсор, который должен стать, ну, просто принадлежностью каждого человека, который там живет. Пошел он на речку, у него должен быть дозиметр, который его предупредит: «вот дальше не ходи!»

Или здесь не садись, там не рыбачь, сюда корову не води больше. Этого всего нет. И это просто нонсенс управленческий.

 

– – Это серьезный просчет на грани преступления.

– – Да. И вот такая хорошая, позитивная инициатива вновь обнаружила скрытые глубокие застарелые конфликты и…

 

– – … пороки.

– – Пороки этой системы в Челябинской области. Но понимаете, если бы мы знали так много о Челябинской аварии, как мы знаем сейчас, может быть, не было Чернобыля. Или по крайне мере, все, что было в Чернобыле, решалось бы иначе.

Игнорирование системой подобных знаний обрекает ее на повторение ошибок и на их воспроизводство.

 

Справка

 

МИРОНОВА Наталия Ивановна

 

Общественный и политический деятель, исследователь в области гражданской самоорганизации и государственного управления. Кандидат социологических наук. Закончила Академию Государственной службы и Челябинский политехнический институт. В 1976-1989 гг. работала над совершенствованием методов и устройств повышения эффективности термодинамических процессов в двухфазных средах, сегодня эта сфера отнесена к нанотехнологиям.

С 1989 и по настоящее время – председатель Совета Движения за ядерную безопасность. Лидер и организатор российского экологического антиядерного движения. Автор межрегиональной программы взаимодействия общества и правительства для защиты гражданских интересов «Общество-Правительство: диалоги о ядерной политике». Инициатор судебных экологических процессов против ввоза в Россию иностранного облученного ядерного топлива.

Выиграла в 2002 г. вместе с юристом Андреем Талевлиным, вошедший в учебники по праву, процесс в Верховном Суде РФ, остановивший ввоз 377 тонн ядерного топлива из Венгрии.

Проводит активную просветительскую деятельность по повышению культуры управления в сфере нераспространения и безопасности ядерных материалов, обращения с радиоактивными отходами, социальной защиты пострадавшего населения.

В 1990 вошла в состав государственной экологической экспертизы строительства Южно-Уральской атомной станции и в правительственную комиссию по изучению экологической обстановки в Челябинской области.

В 1990-93 г.г. – депутат Челябинского областного совета народных депутатов. Организатор челябинского городского референдума по ввозу иностранного ядерного топлива в Челябинскую область (1991).

В 1991-92 гг. председатель Комитета по радиационной безопасности населения Администрации Челябинской области.

С 1996 по 2007 гг – член Высшего экологического совета Государственной Думы РФ.

С 2004 г. – член совета Директоров Челябинского регионального Института публичной политики и права.

В 2005 г. избрана председателем Челябинского регионального отделения политической партии «Зеленая Россия», преобразованной впоследствии во фракцию «Зеленая Россия» РОДП «Яблоко».

В 2007 г. – кандидат в депутаты Государственной Думы РФ по списку РОДП «Яблоко».

Автор 8 изобретений и 20 публикаций в области термодинамики. Автор и соавтор шести монографий, и более 70 аналитических работ по ядерной политике, социологии управления и развитию гражданского общества.

В 2005 году издала монографию «Социальная динамика: метаморфозы самоорганизации и управления».

В 2007 году выпустила книгу «Гражданский социум в современном государственном управлении»