Прежде всего, отметим, что до сих пор в научных кругах не сложилось общее мнение по поводу глобального потепления и его последствий, а также по вопросу эффективности Киотского протокола. Разброс здесь самый широкий: от обывательски-понятного «Ну и пусть в России немного потеплеет» и до угрожающе-пессимистичного «Все полетит в тартарары»… И в любом случае, как отметил, открывая конференцию, ректор РГГМУ Лев Николаевич Карлин, «сейчас, год спустя после ратификации Протокола, страна оказалась неготовой к получению выгод». Вот так: из воздуха делать деньги так и не научились.

Выслушивая противоречивые мнения и суждения, невольно приходишь к мысли, что до сих пор значимых научных исследований в сфере изменения климата даже и не проводилось. Конечно, многие занимались этой тематикой, но, так сказать, спонтанно, время от времени, и никто фактически не заботился о координации усилий специалистов. Разрозненные же результаты в единую картину так и не складываются.

Характерный пример. Весь Киотский Протокол базируется на концепции «парникового эффекта». Но вот выступает на конференции профессор Университета экономики и финансов (Санкт-Петербург) Владимир Разумовский — и что мы слышим…

— Широко распространенная «парниковая концепция» изменения климата и априорное признание техногенного фактора как основной причины этих изменений, положенные в основу Киотского Протокола, не вполне соответствуют современным представлениям об энергетических процессах, происходящих в сложных системах «атмосфера-гидросфера», «атмосфера-биосфера-ледосфера», «атмосфера-криосфера», «атмосфера-техносфера». Указанная концепция по существу не учитывает физической и экономической дифференцированности географической оболочки и различий в региональных условиях и особенностях происходящих в ней процессах.

Это какой же документ Россия ратифицировала, если он, как выясняется, базируется на сомнительных предпосылках? И, может, права Америка, вместе с Австралией отказавшаяся от подписания Протокола?

Более того, по мнению Разумовского, «потепление климата носит скорее не глобальный, а региональный (межрегиональный) характер. Достаточно отчетливо выделяются зоны, где наблюдается повышение среднегодовых температур, и зоны их понижения или неизменного состояния. При этом, глобального повышения температуры воздуха — основного критерия «парниковой концепции» — реально не существует». Кстати, своеобразным подтверждением этого стало и выступление профессора, руководителя отдела взаимодействия океана и атмосферы Арктического и Антарктического научно-исследовательского института (Санкт-Петербург) Генриха Алексеева. Он привел в пример январское похолодание почти на всей территории России и отметил, что в Арктике в те же дни наблюдалось повышение температуры, какого не наблюдалось с 1930 года. И он тоже отнюдь не склонен связывать эти явления с хозяйственной деятельностью человека. Хотя и согласен с тем, что при нынешних темпах роста выбросов парниковых газов, и, прежде всего, углекислого и метана, опасность их негативного влияния на природные процессы многократно увеличивается.

Подобное, в принципе, очень спокойное отношение многих российских ученых к проблеме, которую в мире считают одной из острейших, не могло не наложить отпечатка и на действия тех, от кого зависит принятие практических решений. Экономисты, управленцы у нас ведь привыкли жить по принципу «Пока гром не грянет…» И потому также предпочитают спокойно ждать дальнейшего развития событий, не прикладывая усилий к их регулированию. Это отнюдь не голословное утверждение. «Экология и право» уже писал о том, что разработанные в РАО ЕС несколько весьма выгодных для России проектов в рамках Киотского Протокола буквально зависли в подвешенном состоянии. К примеру, датчане были готовы инвестировать довольно значительные средства в модернизацию энергетических объектов в обмен на квоты на выброс парниковых газов. В качестве последнего штриха перед практической реализацией этих проектов нужны были так называемые письма одобрения со стороны государственных структур, в частности, от Минэкономразвития. Но… гром ведь пока не грянул, так к чему торопиться? Датчане даже еще раз отсрочили дату представления таких писем — до февраля, но никаких гарантий, что они будут написаны, ни у кого сегодня нет.

Да и о каких гарантиях может идти речь, если в том же самом Министерстве так и не разработаны основополагающие документы — кадастр и регистр, в которых бы были собраны сведения о том, кто и сколько в стране выбрасывает парниковых газов, не создана и система оценки выбросов и поглощения газов. А без них ратифицированный Киотский Протокол не более чем бумага.

Все это может показаться излишней драматизацией ситуации, эдакой «чернухой» на нашу светлую действительность. Однако, это совсем не так. Поскольку за какую бы сторону решения данных проблем мы не взялись, повсюду явно проступают изъяны и провалы.

Лев Карлин, ректор РГГМУ, проанализировал, например, «Некоторые механизмы гибкости Киотского Протокола, основанные на использовании нетрадиционных источников энергии» и привел немало примеров, которые к позитивным даже при очень большом желании не отнесешь. Сейчас, по его словам, в атмосферу ежегодно выбрасывается около 27,4 млрд. тонн парниковых газов от сжигания ископаемого топлива. Основным вариантом сокращения этих объемов может стать переход на альтернативные источники получения энергии: развитие гидроэнергетики, использование возобновляемых источников, водородная энергетика. Увы, ни один из этих методов не получил, скажем, на Северо-Западе сколько-нибудь заметного развития. Еще в 50е годы на реках региона функционировало несколько десятков малых ГЭС. Сейчас осталась только одна. Хлопотное это дело для чиновников, оказывается, да и денег для собственных нужд там не раздобудешь. Другое дело — тепловые гиганты на мазуте…

В Великобритании сегодня уже вовсю применяются механизмы гибкости, действует национальная программа «Изменение климата», введен климатический налог, в работе аукциона квот постоянно принимают участие более 30 участников – об этом на конференции рассказывали и Генеральный консул Джордж Эдгар, и британские эксперты Тим Аткинсон, Пол Софф. Причем, вся эта работа тесно увязана с усилением режима экономии, внедрением энергосберегающих технологий, совершенствованием технологических процессов.

А Россия все успокаивает себя: лишние градусы тепла нам не повредят. И, соответственно, не предпринимает никаких усилий для того, чтобы более активно включиться в решение мировой проблемы. Даже несмотря на то, что это сулит неплохие финансовые выгоды. Легче, как видно, вновь и вновь наступать на грабли, чем наклониться и отбросить их…