—Владимир Александрович, в своей статье вы пишете, что случаи экологических катастроф участились. Чем объяснить ваше внимание к теме экологической безопасности именно сейчас?
—Мы не можем оставлять без внимания любые факты, свидетельствующие о наплевательском отношении к экологии страны, особенно факты экологических катастроф. Вы помните недавние аварии на железной дороге в Тверской области, на Волгоградском химпроме, регулярно происходящие разливы нефти, высокий уровень загрязненности атмосферы в ряде российских городов…Известно, что на долю 23 крупных предприятий страны приходится третья часть всех выбросов загрязняющих веществ нашей промышленности. К ним относятся предприятия цветной, черной металлургии, такие как ОАО «Новолипецкий металлургический комбинат», нефтеперерабатывающие заводы и химические комбинаты.

Возникновение этих аварий, на мой взгляд, не является стечением обстоятельств или случайностью. Усматривается закономерность, потому что очевидно старение основных фондов и очевидны попытки предпринимателей экономить на экологической безопасности.

—Что, на ваш взгляд, нужно делать, чтобы впредь избежать подобного отношения к вопросам экологии?
—Я считаю, что помимо совершенствования законодательной базы в области экологической безопасности необходимо развивать программы экологической агитации и пропаганды. Сначала надо воспитать людей. Известно, что чисто не там, где убирают, а там, где не мусорят. И вообще, перед тем, чтобы что-то делать, надо хорошенько подумать о последствиях. Взять, к примеру, катастрофические последствия в США после урагана «Катрин». Все знали ведь, что Нью-Орлеан расположен на 70 метров ниже уровня моря. Но мер по укреплению дамбы или дополнительной защите города от воды не принималось. То же, к слову, может произойти и у нас в стране: в Ульяновске 40 тысяч жителей одного из районов живут на территории, находящейся ниже уровня водохранилища.

Антропогенное воздействие человека на природу — это реалии сегодняшнего дня во всем мире. Наводнения и засухи, цунами и смерчи возникают в последние годы чаще обычного. И не задумываться над глобальными изменениями климата мы не имеем права.

—Что конкретно, по-вашему, нужно сделать в области законодательной?
—Прежде всего, необходимо устранить те недостатки, которые были внедрены законом №122. Все критикуют его за монетизацию льгот. Но мало кто вспоминает о том, что этот закон изменил 15 природоохранных законов и нанес серьезный ущерб природоохранному законодательству. Получилось так, что в область охраны природы вторглись – и неумело – финансисты. Мы, экологи, вроде и были против, но никто нас не услышал. Никто…

Вот пример. В соответствии с этим законом отобрали у субъектов федерации полномочия по экологическому контролю и надзору и передали их муниципальным органам. С одной стороны, это вроде хорошо: муниципальные образования должны иметь право экологического контроля. Но нельзя было разрывать вертикаль экологического контроля. Это нонсенс! На все наши крики о помощи — ноль внимания, дескать, не мешайте монетизации. Нужно возвращать полномочия назад. И наоборот, нужно у федеральных кое-то отобрать и передать субъектам. Конечно, к примеру, вопросы нормирования отдавать нельзя.

В целом нужно сказать, что природоохранное законодательство России раздроблено и несбалансированно.

—Ваше мнение о необходимости Экологического кодекса страны?
—Конечно, он необходим. И сейчас Минприроды работает над ним. Но все зависит от его содержания. Если Кодекс будет наполнен правильным природоохранным содержанием, то он окажет влияние на многие факторы.

—Нет ли у вас ощущения, что в последнее время борьба за сохранность природы во многом свелась к каким-то подчас мелочным склокам на уровне разрушения дачных построек?
—Такое ощущение есть. Создается впечатление, что представитель контролирующего органа г-н Митволь просто нарабатывает себе политический капитал. А проблема куда серьезней — необходимо совершенствовать закон об экологической экспертизе. Сейчас вот идут дебаты вокруг дачи бывшего премьер-министра России Касьянова. Если дача личная, то экспертиза не проводится. Да и глупо это — требовать от каждого гражданина, владеющего дачей, требовать экспертизы всех построек. Но если владелец организация, то экспертиза нужна.

… А по совершенствованию закона об экологической экспертизе мы будем проводить специальную конференцию.

—Почему так долго идет работа над Лесным и Водным кодексами?
—Потому что представляли их не специалисты из Минприроды, а люди из Министерства по экономическому развитию. Потому что их представляли без экологической экспертизы. Мы сейчас совместно с комитетом по природным ресурсам работаем над поправками в эти кодексы.

—Я не первый раз слышу о претензиях законодателей к качеству представляемых правительством законопроектов…
—У министерств отобрали различные функции с той целью, чтобы они больше сосредоточились на законотворчестве. А они совсем перестали заниматься законами, а стали бороться за возврат функций, в том числе функции распределения. Дошло до того, что президент вынужден был ввести должности статс-секретарей, чтобы соблюдались планы по представлению законов. У нас в прошлом году должно было быть представлено со стороны Минприроды восемь экологических законов. Не представлено ни одного. Законопроект «О плате за негативное воздействие на окружающую среду» я вынужден был вносить самостоятельно. Сейчас он рассматривается. Но уже от правительства получено три отрицательных отзыва.

А по Лесному и Водному кодексам работа ведется. И вопросов много нерешенных. Например, по Водному кодексу. Санитарно-защитная зона обозначена только для тех мест, где нет населенных пунктов. А в населенных пунктах она вовсе не обозначена никак.

— В Финляндии, например, и в Норвегии дачи и постройки стоят у самой кромки воды…
—Да, но если владелец этой постройки сбросит что-нибудь в эту воду, то ему и дачи не хватит расплатиться с государством за загрязнение среды.

—Известно, что снова идет шум по воссозданию агентства по охране окружающей среды…
—Этот шум так шумом и останется, хотя идея и правильная. Но это должен быть не контрольный орган, это должно быть агентство, которое занимается охраной природы. То есть, у него должны быть в управлении заповедники, заказники, особо охраняемые территории и он должен заниматься программами по охране окружающей среды. А передавать ему, агентству, которое структурно будет входить в Минприроды, функции контроля, это категорически неверно. Экологический контроль должен быть в независимой структуре.

Вот есть Федеральная служба экологического, технологического и атомного надзора. Она выстроила систему контроля, в которую входят: предварительная экспертиза, оценка воздействия, контроль, разрешительная система и плата. Вот такой орган нужен, и он не должен зависеть от хозяйствующего субъекта. Он должен заниматься контролем.

— Владимир Александрович, известно ваше мнение относительно дальнейшего развития атомной промышленности в России. Так, в интервью журналу «Росэнергоатом» (№6, июнь, 2005 г.) вы утверждали, что «сегодня атомная энергетика ушла далеко вперед с точки зрения безопасности», что «риски от угольной, тепловой энергетики гораздо выше, чем от атомной», что ветровая и солнечная энергетика не способны удовлетворить растущие энергетические потребности человека, а ветровая энергия в принципе не так уж безобидна с экологической точки зрения. Какие новые тенденции в государственной политики в этой области произошли недавно?
—Вышло распоряжение российского правительства о выделении средств на международные программы инновационного развития атомной энергетики, которые осуществляются од эгидой МАГАТЭ. Я думаю — и это нашло отражение в соответствующей резолюции ПАСЕ — что использованию атомной энергии сегодня нет альтернативы.

—На одной из пресс-конференций, проходивших в рамках международного, под эгидой МАГАТЭ, кстати, форума, руководитель Федерального агентства по атомной энергии А.Румянцев положительно отозвался о перспективах строительства международного хранилища отработавшего ядерного топлива. Однако он ушел от конкретного вопроса о месте предполагаемого строительства этого хранилища. Хотя известно, что рассматривается и предлагается территория России. Ваше мнение на этот счет.
—Действительно, вопрос о месте хранилища пока не решен. Я сторонник идеи строительства на территории России, к примеру, на одном из островов Северного Ледовитого океана. И ничего страшного и опасного для России в этом не вижу. Более того, наличие ОЯТ на территориях соседних с Россией государств – в Болгарии, Венгрии, Финляндии, Литве – может быть гораздо опаснее для нас, чем нахождение ОЯТ под нашим контролем на нашей территории. А Новая Земля или один из островов на Севере – идеальное место. Надо только все хорошо просчитать и сделать соответствующую экспертизу.

—Тот же Румянцев как-то высказался за ввоз иностранных атомных подводных лодок для их последующего демонтажа на российских предприятиях. Дескать, это высокодоходное дело для государства. Что вы думаете по этому поводу?
—Не секрет, что Россия обладает и опытом, и технологиями по разделке АПЛ. Но по нашим законам мы имеем право ввозить только отработавшее ядерное топливо в виде сборок. Ввоз же реакторов АПЛ законодательно не урегулирован ни у нас, ни в международном плане. Так что и говорить об этом пока рано.

—Сегодня мы видим, что программа утилизации АПЛ на Севере России проходит более-менее успешно. Специалисты говорят, что в немалой степени этому поспособствовало появление в свое время доклада «Беллоны» по проблемам Северного флота. Очевидно, что решению накопившихся проблем на Дальнем Востоке могло бы содействовать появление специального доклада по Тихоокеанскому флоту. Считаете ли вы эту идею полезной и актуальной?
—Учитывая опыт решения проблемы утилизации АПЛ на Севере, я думаю, что доклад по Тихоокеанскому флоту необходим. Нужно найти заинтересованные структуры и включиться в работу с тем, чтобы способствовать оздоровлению обстановки на Дальнем Востоке. Там, конечно, не такая страшная картина, как на Севере… Но все равно это имеет смысл сделать. И отказываться от зарубежной помощи тоже не следует. Важно только, чтобы зарубежные деньги не играли против страны. А то они говорят «дайте нам информацию, где у вас атомные бомбы лежат, а мы подумаем, давать ли вам деньги на их уничтожение». Да не дадим мы им эту информацию! Неизвестно, кто там придет к власти в Японии или на Тайване… На Севере дали – это ошибка. И тут я с вами не согласен. Мы и так наоткрывали… О хранилище плутония в Челябинске только ленивый не говорит, все знают, где оно находится. Теперь надо его оставить для обсуждения и критики, а в другом месте новое построить. Надо думать, а потом уже говорить.

—Владимир Александрович, давайте вернемся к вопросу об экологической агитации и пропаганде. Сейчас эти слова снова стали модными и востребованными. Что конкретно вы намерены предложить в этом направлении?
—Я, честно говоря, и сам не знаю, каким образом можно законодательно повлиять на экологическую агитацию и пропаганду. Нужно, чтобы власть поняла, что это не только необходимо, но и выгодно. Департамент по охране окружающей среды Москвы это, мне кажется, понял. У них целая программа есть. А помните, как в США боролись с пожарами в лесах. Они придумали программу «Мишка в лесу» и призывали подумать о сохранении ареала обитания медведя…

—А вы не думали о необходимости издания большой экологической газеты, о роли социальной рекламы?
—Это интересная мысль, надо будет серьезно обсудить ее… И о рекламе подумать соответствующей.

Из статьи В.Грачева в «Парламентской газете», 5 августа 2005 г

«Экологи и общественность бьют тревогу по поводу разливов нефти во многих регионах. Это и Киришский нефтеперерабатывающий завод («Сургутнефтегаз») в Ленинградской области, и «Самаранефтегаз» и многие сибирские месторождения…И по поводу сбросов на Туапсинском НПЗ и на знаменитом ныне предприятии «Юганскнефтегаз» (оба – «Роснефть»). Почему это происходит? Потому что многие компании не уделяют должного внимания экологии…У них есть мощные рычаги другого свойства…Такой же пофигизм и расчет на собственное «величие и приближенность» характерны для… «Газпрома» и «Роснефти».

«…Пора принимать меры! Комитет планирует на осенней сессии, на специальных заседаниях , рассмотреть следующие неотложные вопросы:
1. Об экологической безопасности в химической и нефтехимической промышленности.
2. Об охране природы при добыче и транспортировке нефти.
3. Об экологической безопасности прокладки Североевропейского газопровода по Балтийскому морю.
4. О конкретной экологической ситуации на ряде предприятий: на Новолипецком металлургическом комбинате, на Киришском нефтеперерабатывающем заводе, на предприятиях г. Кемерово.
…И Московский НПЗ надо закрыть. И СИБУР пусть закроет часть своих предприятий. Хватит травить людей!»