В повестке значились вопросы: о проектах законов «О внесении изменений и дополнений в федеральный закон «Об особо охраняемых природных территориях» и «О внесении изменений и дополнений в федеральный закон «О животном мире»; о проекте закона «О плате за негативное воздействие на окружающую среду» и о проекте государственного доклада «О состоянии и об охране окружающей среды РФ в 2004 году».

Буквально с первых слов докладчика по первому вопросу Валентина Степанкова стало ясно, что основные поправки и согласования в оба законопроекта уже внесены.

Это дало повод одному из членов общественного совета директору по кампаниям Гринпис Ивану Блокову задать вопрос: а зачем, собственно, в таком случае нужны здесь члены совета? На что Степанков ответил: «МПР – не последняя инстанция. Когда проекты законов будут внесены в Государственную Думу, можно еще будет влиять на депутатов и стараться пробивать поправки, если они у кого-то есть или появятся». (Об эффективности влияния общественных организаций на нынешнюю Госдуму речь дальше не пошла. Наверное, ввиду абсолютной бесполезности этой речи. Или думы…)

Из информационного блока, которым Степанков предварил рассказ о проектах законов, получилась следующая картина. Сегодня в России особо охраняемые территории (ООПТ) занимают площадь 53 млн гектаров. Они включают 39 памятников природы, 100 природных заповедников, 69 природных заказников. Особо охраняемые территории есть и на региональном уровне и на уровне «местного значения». Такие территории занимают площадь 177 млн га. Кроме того, 85 млн га занимают городские парки, ландшафты, памятники садово-паркового искусства. Статус биосферных резерватов ЮНЕСКО имеют 33 ООПТ.

Отмечалось, что основным источником финансирования ООПТ является федеральный бюджет – 66%. Доля местных бюджетов – 6%. Доля иностранных грантов – 6%. Отечественные спонсоры – 2%, средства самих территорий – 20%.

Из названных цифр особо выделяется сумма иностранных грантов. Как правило, ее замалчивают. Как правило, нынешняя чекистская власть стесняется произносить вслух эту цифру, громко утверждая лишь то, что иностранные средства выплачиваются грантодателям «на шпионскую деятельность под видом экологической».

Далее Степанков отметил, что принятие федерального закона «О внесении изменений и дополнений в федеральный закон «О животном мире» и иные законодательные акты РФ не предполагает появления новых (дополнительных) полномочий у государственных органов РФ и органов госвласти субъектов РФ. В связи с этим дополнительных расходов федерального бюджета не потребуется.

Докладчики по второму вопросу — о проекте закона «О плате за негативное воздействие на окружающую среду» — представители МПР и Ростехнадзора Александр Ишков и Алексей Клименко сообщили, что проект закона в правительство еще не вносился. Далее к обсуждению проекта присоединились члены совета. Анатолия Панфилова, председателя конструктивно-экологического движения «Кедр», интересовало, куда пойдут платежи. Кроме того, он сказал, что закон нужно принимать быстрее.

С ним не согласился Иван Блоков: «Быстрее не надо, если это будет сырой закон».

И перечислил свои, как он выразился, «злобные» замечания к данному законопроекту. У некоторых членов Совета тоже появились дополнения и замечания. После чего Клименко, начальник управления контроля и надзора в области охраны окружающей среды Ростехнадзора, сказал, что он первый раз на заседании совета и что ему понравилась активность его членов. Словом, он с радостью готов принять все замечания и дополнения к проекту.

Сидевший рядом со мной чиновник заметил: «Чего копья ломать-то? Несмотря на то, что плата за загрязнения изначально невысокая, всем ясно, что потенциальные загрязнители просто заложат ее в себестоимость выпускаемой продукции. Как этого избежать – об этом не говорят…»

А потом прозвучала реплика одного из членов совета: «Так мне вбрасывать эти документы для обсуждения?» Поначалу присутствующие, как мне показалось, даже не поняли, кто это и о чем это он, собственно. Потом я разглядел вопрошавшего, редактора экологической газеты, и сразу все стало ясно. То есть, человек, видимо, настолько привык спрашивать разрешение на публикации, что не удосужился узнать о том, что все обсуждаемые документы уже «висят» на сайтах профильных ведомств, в том числе МПР. На всякий случай Степанков сказал: «Документы на сайте есть, значит, можете вбрасывать…»

Наиболее интересным мне показался доклад директора Госэкоцентра Александра Шеховцева о проекте государственного доклада «О состоянии и об охране окружающей среды в РФ в 2004 году»). К сожалению, докладчик, сославшись на заказчика доклада, не передал свое выступление для более точного его цитирования. Поэтому некоторые цифры привожу по памяти.

Самыми загрязненными городами России в 2004 году оказались Владимир, Рязань, Новокузнецк, Магнитогорск, южная часть Москвы, Братск, Зима, Чита, Хабаровск и другие. 12 лет в списках самых грязных – Иркутск, Нижний Тагил.

Частичное восстановление экономического роста привело к росту выбросов загрязняющих веществ в атмосферу: выбросы увеличились на 3%. В 2004 году по РФ количество выбросов достигло 20.5 млн тонн (это на 300 тысяч тонн больше, чем в 2003 году). За счет роста нефтедобычи увеличилось количество выбросов оксида углерода – на 843 тысячи тонн в год.

Вклад транспорта в загрязнение атмосферы составил 45% в целом по России и 90% — в крупных городах. Всего за год — 16 млн тонн. (В 1995 году – 10.9 млн тонн).

Произошло снижение количества сбросов в водоемы – с 19.0 млн кубометров в 2003 году до 18.5 млн кубометров в 2004 году. Наиболее загрязняющей отраслью явилась жилищно-коммунальная – 62% всех загрязнений. 25% выпало на долю нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей промышленности.

Сумма природоохранных инвестиций в 2004 году составила 41.17 млрд рублей. (В 2000 году – 22.34 млрд руб.)

Докладчик отметил, что наиболее трудно идет подготовка доклада по пунктам «Экологическое образование, просвещение и воспитание», а также «Общественное экологическое движение России».

Я посмотрел прошлогодний доклад: в нем эти два пункта освещены явно недостаточно, неполно, малоинформативно. Такое впечатление, что государство толком не знает, есть ли вообще в стране экологическое просвещение и общественное движение. Следует ли потом удивляться, что и просвещение, и движение влачат, в основном, жалкое финансовое существование. Примечательно, правда, что присутствовавшие на заседании члены ОБЩЕСТВЕННОГО экологического совета весьма вяло откликнулись на призыв директора Госэкоцентра помочь в написании соответствующих глав доклада. Один Блоков пообещал прислать имеющиеся у Гринпис данные.

В разделе «Разное» прозвучали призывы отметить десятую годовщину принятия закона «Об экологической экспертизе»; наметить план работы совета на дальнюю перспективу; собраться на заседание летом еще раз.

Фото автора.