Недавнее заявление американских военных стало еще одним примером растущей напряженности в отношениях администрации Буша с теми государствами, которым она раскрыла свои объятия, приветствуя их в качестве союзников в своих активных действиях против Аль-Каиды и других террористических организаций.

Пакистан, как утверждает ЦРУ, не только покупает ракеты у Северной Кореи, но и обеспечивает поставки в эту страну ядерных технологий. В середине декабря, после довольно острых разбирательств, в Йемен прибыл груз северокорейских ракет, который ранее был перехвачен в море на пути к пункту назначения. Президент Буш и вице-президент Дик Чейни позволили судну доставить груз по месту назначения после того, как президент Йемена в резком тоне заявил Чейни, что Соединенные Штаты не имеют права вмешиваться во внутренние дела этой страны.

В первом публичном выступлении, озвучившем выводы США относительно содержания фотографий, демонстрирующих два иранских ядерных комплекса, — которые были засняты с помощью спутника по заказу телекомпании Си-Эн-Эн и показаны телеканалом в середине декабря, — Белый Дом заявил, что имеет серьезные сомнения в том, что эти объекты строятся в целях получения электроэнергии.

Министр атомной энергии России Александр Румянцев, согласно репортажу российского новостного агентства Итар-Тасс, опубликованному в воскресенье, 15 декабря, заявил в ответ на подозрения американцев, что, осуществляя строительство этих двух ядерных объектов, Иран не нарушает никаких международных правил. Соединенные Штаты откликнулись выражением «глубокой обеспокоенности» в отношении иранских объектов, о существовании которых американским разведывательным службам было известно в течение вот уже года.

Иран уже давно яростно отрицает все обвинения в реализации какой-либо программы развития ядерных вооружений, и теперь также отказался обсуждать подозрения относительно двух ядерных объектов, находящихся поблизости городов Нантанз и Арак. Однако, как заявил пресс-представитель Государственного Департамента США Ричард Бучер, «обстоятельства вокруг этих конкретных объектов представляются довольно интересными и позволяют сделать выводы о том, что иранская ядерная программа не является мирной и, что совершенно очевидно, не является открытой».

Государственный секретарь Колин Пауэлл добавил, что «мы сообщили России в нескольких беседах, что мы озабочены этим, и что часть той поддержки, которую Россия оказывает Ирану, вполне возможно, идет на развитие в Иране программы ядерных вооружений».

«Эта тема будет, как и прежде, обсуждаться между нами и Россией».

Однако вскоре после того, как произошли эти события, представители российского Министерства атомной энергии, или Минатома, — которое осуществляет в Иране, в городе Бушер, находящемся на берегу Персидского залива, строительство вызвавшего уже серьезные споры водо-водяного реактора стоимостью 800 миллионов долларов, — озвучили очередное, слышанное уже не раз, утверждение, что содействие, оказываемое Минатомом Тегерану, не имеет отношения к военной сфере.

«На сегодняшний день министерство не получало [из Вашингтона] никакой четкой информации о том, что Иран осуществляет ядерную программу, которая противоречила бы [международным соглашениям]», — сказал, согласно агентству новостей военной сферы «Интерфакс-АВН», неназванный представитель Минатома. «Технологии, которые поставляет в Иран Россия, не могут использоваться в военных целях», — добавило министерство в своем официальном заявлении.

Во время визита президента Буша в Россию в мае прошлого года российский президент Владимир Путин заверил своего коллегу в том, что Москва всего лишь помогает Ирану в создании атомной электростанции, предназначенных для использования в мирных целях. Буш подвергнул заверения Путина сомнению, и с тех пор разногласия России и США относительно российских контрактов в области содействия иранской ядерной программе остаются одним из основных источников напряженности в российско-американских отношениях.

Сотрудник Департамента обороны США, проводящий тщательные наблюдения за тем, что происходит на иранских атомных объектах, сообщил корреспонденту Bellona Web на условиях анонимности во вторник, 17 декабря, что русские участвуют «во всех аспектах иранской ядерной программы», включая два ядерных комплекса, показанных недавно на телеканале Си-Эн-Эн.

По его словам, мнение аналитиков Пентагона таково, что, используя помощь со стороны, Иран может развить свою программу производства обогащенного урана настолько, чтобы уже в течение нескольких ближайших лет иметь возможность произвести достаточное количество этого расщепляющегося материала для изготовления ядерного устройства, но если никакая внешняя помощь Ирану оказываться не будет, то планы получения первой собственной бомбы в Иране смогут осуществиться только к концу текущего десятилетия.

На одной из фотографий, полученных с коммерческого спутника, заснявшего окрестности города Арак, видно сооружение, которое выглядит как тяжеловодный реактор, как раз такого типа, который был бы необходим для производства плутониевой бомбы. Другой снимок, сделанный над городом Нантанз, демонстрирует объект, предназначенный для производства высокообогащенного урана, — еще одного способа получения ядерного оружия. Последний снимок показывает, что часть уранового производства будет скрыта под землей. Как и Северная Корея, которая только что объявила о своих планах по возобновлению плутониевой программы, Иран, по-видимому, стремится овладеть и урановым, и плутониевым методами производства ядерного оружия одновременно.

Хотя официальные представители Минатома без тени смущения отрицают военную подоплеку ядерного содействия, оказываемого Москвой Ирану, с момента опубликования спутниковых снимков двух иранских объектов министерство с утроенной энергией принялось добиваться от Ирана письменных обязательств по возвращению в Россию полученного на Бушерском реакторе отработанного ядерного топлива (ОЯТ), — из которого при переработке можно извлекать плутоний.

В пятницу, 20 декабря, согласно информации Минатома, министр Румянцев возглавил делегацию, отправлявшуюся в Тегеран с целью получения от иранского правительства письменного обещания возвращать России отработанное в Бушере ОЯТ для его хранения и будущей переработки на российских предприятиях. Задержка с заключением этой договоренности остается источником трений между Соединенными Штатами и Россией с того самого времени, как прошлым летом стало известно, что никакого соглашения между Тегераном и Москвой о возвращении отработанного в Иране российского топлива так и не было подписано.

Когда «Гринпис» распространил попавшую к экологам информацию об отсутствии письменного соглашения с Ираном, Румянцев несколько раз публично пообещал, что соглашение с Ираном будет подписано. Но даже те документы, которые министерство передало Ирану на подпись и которые Румянцев должен был получить, но так и не получил, готовыми 20 декабря, находятся у иранской стороны еще с октября, что для экологических организаций, — как, впрочем, даже и для некоторых сотрудников Министерства атомной энергии, — является признаком того, что обеспечение договоренности о гарантированном возвращении иранского ОЯТ и предотвращение угрозы ядерного распространения, которая неминуемо возникнет, если отработанное топливо останется в Иране, представляется минатомовскому руководству делом второстепенной важности.

Согласно планам, Бушерский реактор должен принять свою первую партию топлива в начале 2003 года, а в 2004 году планируется запустить в эксплуатацию саму атомную станцию, хотя точное время начала работы станции пока не определено.

Согласно утверждениям американских экспертов, прозвучавшим за последние годы, для достижения своих целей по разработке программы ядерного оружия Иран искусно использует различные лазейки в тексте Договора о нераспространении ядерного оружия.

Договор о ядерном нераспространении позволяет импортировать «мирные» ядерные технологии в том случае, если Международное агентство атомной энергии (МАГАТЭ) имеет возможность посещать с инспекцией те предприятия, которые импортирующее ядерные технологии государство объявляет частью своей ядерной программы. МАГАТЭ проводит регулярную инспекцию иранских атомных предприятий. Однако эти визиты не включают в себя проверки тех секретных объектов, о существовании которых Иран пока что не сообщал МАГАТЭ, в том числе тех предприятий, которые были засняты коммерческим спутником по заказу Си-Эн-Эн.

На уровне публичных выступлений, администрация Буша практически не реагирует на информацию об иранских атомных проектах, отмечая, что пройдут годы, прежде чем они смогут представлять какую-либо угрозу. Однако в интервью, данных на условиях анонимности, некоторые сотрудники американской администрации говорят, что руководство США серьезно озабочено вероятностью того, что ядерными технологиями и ноу-хау, полученными Ираном, могут, в свою очередь, легко завладеть и террористические организации.

Будущее ирано-российских связей в области ядерных технологий выглядит довольно туманным. Минувшим летом оба государства заключили принципиальную договоренность о строительстве еще как минимум пяти атомных реакторов такого же типа, как реактор, строящийся в Бушере, — договоренность, которая может принести Минатому прибыль в размере целых 10 миллиардов долларов.

Однако спустя неделю после того, как о намерениях построить пять дополнительных реакторов стало известно, Россия, по-видимому, решила притормозить со своими планами. После нескольких довольно острых бесед с Секретарем по вопросам энергетики Соединенных Штатов Спенсером Абрахамом, находившимся в то время с визитом в Москве, Румянцев впервые выразил готовность России принять во внимание «политические соображения» прежде чем расширять свое сотрудничество с Ираном.

Тем не менее, позиция Минатома относительно этих политических соображений выглядит столь же неопределенной. Предприняв очередную попытку положить конец ядерному сотрудничеству России с Ираном, в октябре прошлого года американцы предложили Москве экономическую сделку, сулившую большую выгоду для России.

Американская сторона сообщила России, что если Минатом разорвет все свои договоренности в области ядерного содействия Ирану, администрация Буша постарается снять ограничения на импорт в Россию отработанного ядерного топлива. Министерство атомной энергии уже больше года пытается, впрочем, не слишком успешно, реализовать свои планы импортировать до 2020 года 20 тысяч тонн отработанного ядерного топлива, — или 10 процентов от мирового количества ОЯТ, — на которых Россия может заработать 20 миллиардов долларов.

Соединенные Штаты контролируют от 70 до 90 процентов мировых накоплений ОЯТ и обладают согласительным правом на него, позволяющим им налагать вето либо давать разрешение на любые решения, касающиеся этого топлива и места его хранения. Поэтому, для того, чтобы Россия могла осуществить свой проект по импорту ОЯТ, ей не обойтись без поддержки США. Несмотря на это обстоятельство, российские чиновники отказались от сделки, хотя доходы от нее могли бы исчисляться не одним годом и не единственной выплатой и были бы больше, чем прибыль от Бушерского проекта и всех проектов по строительству дополнительных реакторов, о которых Россия заикнулась было прошлым летом, вместе взятых.

Однако недоверие, которое Россия продолжает испытывать по отношению к США, неоднократно нарушившим данные ими обещания, не позволяет Москве полагаться на помощь Вашингтона и заставляет Кремль предпочесть краткосрочные барыши долговременному экономическому благоденствию, завязанному на политических уступках. Как выразился один сотрудник Минатома, подытожив всю ситуацию в интервью корреспонденту Bellona Web, «лучше иметь синицу в руке, чем журавля в небе».

И в самом деле, по оценкам экспертов, в Бушерском проекте, благодаря которому было создано 20 тысяч рабочих мест, занято более трехсот российских предприятий. Кроме того, Россия работает и над другими весьма прибыльными контрактами, заключенными с Ираном. Доходы от продажи Ирану оружия, — беспроигрышного товара на мировых рынках, — должны, согласно ожиданиям, достигнуть 8 миллиардов долларов за ближайшие десять лет, что составит вдвое больше, чем те деньги, на которые Москва может рассчитывать в качестве содействия в области ядерного нераспространения со стороны Вашингтона.