Дело Пасько: день тридцать третий (десятое сентября)

— Твое впечатление от процесса?

— Для меня было очень полезным сюда приехать, чтобы понять, что здесь происходит. И мое впечатление о том, что дело сфабриковано, еще более утвердилось.

А в коридоре уже томились вызванные свидетели, в том числе и долгожданный Евгений Изотов. И борода моя была в гофре, плиссе и закрутке, галстук повязан с особым изяществом, – на что не пойдешь ради дорогого свидетеля, доставленного ментами. Изотов был бледен, глаза бегали, – плохо было мужику, истома доставала болезного. Ему и в страшном сне не могло присниться, что наступит день и час, когда доставят его в суд давать показания, и начнут адвокаты спрашивать и допытываться, – а как же ты, Иуда эдакий службу свою поганую нес, что ты сказал, когда стражи вошли в Гефсиманский сад?

Пока подошла очередь Изотова давать показания, он успел перемолвиться с Александром Ткаченко. И пожаловался ему:

— Вы видите, какие времена настали? Меня – следователя ФСБ, в суд вызвали!

(Знаю я, что гэбисты читают всю почту, которую я отправляю. И некоторые личные письма не доходят до адресатов. Расчет прост. Пусть этот писака подергается. Ребятишки, отдохните. Не на того напали. Меня трактором не задавишь. И – знайте. У каждого из вас наступит час, когда вызовут в суд, и адвокаты начнут спрашивать и допытываться. Никуда вам от этого не деться. Ибо нет ничего тайного, что не станет явным.)

Изотов вышел из зала на подгибающихся ногах. Это была жалкая картина, – бывший следователь ФСБ был близок к тому, чтобы обмочиться от страха. Я не стал его ни о чем спрашивать.

Судебный процесс закончился в 13.40. Комментарий дал адвокат Иван Павлов:

— Сегодня в суд был опять вызван один из понятых, который участвовал в знаменитом осмотре, составлял ставший знаменитым протокол, написанный оперативником Доровских, который потом лег в основу всех фальсификаций и нарушений. И эти фальсификации и нарушения легли в основу частного определения, принятого на прошлом судебном заседании. Этому понятому – Шабленко – опять был предъявлен протокол и предлагалось дать пояснения относительно того, как он его подписывал. Защита уже обращала внимание суда, что подписи понятых исполнены таким образом, что сразу бросается в глаза – текст уступает место подписям. То есть – выполнялся выше подписей. Мы попросили Шабленко прокомментировать это. Скорее всего, Шабленко был очень хорошо подготовлен к нашим вопросам. Не исключена вероятность того, что он еще и боится давать правдивые показания, потому что его запугали. Суд сегодня был вынужден разъяснить ему все положения статьи 307 УК РФ, в которой предусмотрено, что свидетель может быть освобожден от уголовной ответственности, если он до вынесения приговора заявит, что давал ранее ложные показания. Но Шабленко так и не внес хоть какую-нибудь ясность. Поэтому суд принял решение вызвать второго свидетеля, второго понятого, это произойдет в среду, двенадцатого августа.

Сегодня мы допрашивали бывшего следователя ФСБ Евгения Изотова, который производил обыск на квартире у Пасько. В самом начале допроса он бодро заявил, что все делал по закону. Мы ждали именно этого свидетеля с большим нетерпением, для того, чтобы наше заявление о признании протокола обыска недопустимым доказательством носило исчерпывающий характер. Мы очень ждали Изотова, – чтобы поставить точку. После своего заявления о законности обыска он сказал, что многого уже не помнит. Потом признался, что допустил присутствие в квартире лиц, которые не были зафиксированы в протоколе обыска. Что очень торопился с обыском и стал проводить его в нарушение закона в ночное время, поэтому небрежно оформил протокол. Да и вообще, не очень то его этот обыск интересовал, дело не было в его производстве. И что искать он не знал. Имел только общие представления о цели обыска. Поэтому все делалось оперативниками. Они знали дело Пасько лучше. А он только занимался писаниной. Когда его судья спросил, – почему жена Пасько Галина не присутствовала в той комнате, где производился обыск, ответ был прост, как мычание коровы – так она же не была привязана. Когда он в очередной раз повторил – я это делал не для себя, а по устному поручению, судья Дмитрий Кувшинников не выдержал и спросил:

— А для кого вы это делали? Для Пушкина что ли?

На что получил ответ:

— Нет, не для Пушкина. Для следователя ФСБ Егоркина. (Умри Кузьма, лучше не скажешь!)

В среду в суде появятся эксперты со своим заключением. Все это время они трудились в штабе ТОФ, не покладая рук.