Дело Пасько: день двадцать шестой (27 августа)

В этот день в суд была вызвана Галина Морозова, жена Григория Пасько. Его ангел – хранитель. Боже милостивый, какие же нежные письма писал ей Григорий из одиночки. Я читал его книгу «Цвет времени» и понимал, что только любовь Гали спасла поэта от сумасшествия. На которое так надеялись гебисты. Просчитались. Потому что их жены, попади эти офицерики в тюремную камеру, бросили бы их на следующий день.

У каждого Мастера должна быть своя Маргарита. И горе тому, кто не встретил свою суженую.

О том, что происходило в судебном зале мне рассказа адвокат Иван Павлов.

— Суд выяснял все обстоятельства производства обыска на квартире у Пасько. Сам он в это время уже находился в тюрьме. Галина подробно рассказала, с какими нарушениями шел обыск, обстоятельно, вспомнив каждую деталь. В ближайшее время по поводу незаконности проведения обыска защита сделает специальное заявление в суде.

Всё, браться и сёстры, спеклись гебешнички. Обыск – незаконен, всё, что они напихали Григорию в документы могут свернуть трубочкой и вставить себе в известное место. Нет обыска – дело рухнуло. И только упертый прокурор Кондаков всё ещё не хочет понять, что самое умное, что он может сделать – отказаться от обвинения. Но тупая полицейская машина никогда не сможет остановиться, если мы не разберем ее по винтикам. В октябре 41-го года, когда немцы уже подходили к Москве, в тюрьмах гебисты расстреляли несколько сот человек, которые были арестованы до 22 июня. За антигерманские настроения. Можно себе представить, с какими словами умирали эти люди от пуль палачей.