Дело Григория Пасько: день шестой

Дело в том, что вчера я получил преизрядную выволочку от генерала Волкова, который командует флотским судом. Я зашел в машбюро попросить бумаги. В этот момент, не дав совершиться преступлению, туда нагрянул генерал. И загремел басом:

— Вы кто такой? Почему здесь? Почему здесь, я спрашиваю? Что, журналист из Петербурга? На деле Пасько? Процесс закрытый. Немедленно покиньте здания суда. Чтоб духу тут вашего не было!

И вновь загремел командирским голосом уже на бедных машинисток:

— Премию лишу! Опять у вас посторонние шатаются!

По поводу духа. Дух у меня – что надо. Одеколон, который подарила любимая женщина. "Двойное виски". Но раз генералу не понравился, я купил себе новый парфюм – "Командирский". С сильным запахом кирзы. И на всякий случай на китайском рынке приобрел спортивные штаны с более широкими лампасами, чем у генерала Волкова. И так как прослужил в Советской армии два года, и кой чего помню, присмотрел себе новое КП. В кафе наискосок от суда. Дверь страхолюдина видна, птички поют, могут, не ровен час, и на казенный компьютер нагадить, мазурики мимо шляются, старые японские машины чадят.

Зато тут нет генералов.

— Процесс начался с того, что Григорий Пасько сделал очередное заявление. Он сообщил суду, что ему вообще непонятно, в чем его обвиняют, непонятен смысл доказательств, которые анализируются в ходе процесса. Что он не отказывается в авторстве телефонных разговоров, которые были заслушаны в ходе судебного заседания. Григорий попросил, чтобы суд не затягивал время, не назначал экспертизу. Мы, адвокаты, стали настаивать на том, чтобы прокурор встал и открыто сообщил суду на какие обстоятельства, которые содержатся в прослушанных перговорах Пасько, прокуратура хочет обратить внимание судей и защиты. После этого началось самое интересное. Произошла перепалка с прокурором, который говорил: "А я не обязан ничего говорить, не обязан!". Мы возражали – как же так? Именно – обязан! Прокурор обязан либо поддерживать в суде обвинение, либо отказаться от обвинения. Прокурор опять стал талдычить – а вот и не обязан, а вот и не обязан! Суд не выдержал и задал полковнику юстиции Кондакову вопрос – поддерживает он обвинение или нет? На что Кондаков ответил – "На сегодняшний день я обвинение поддерживаю".

Ну почему, почему адвокаты так не любят прокуроров? Ведь Александр Федорович Кондаков очень милый человек. В перерывах мы с ним ведем дискуссии, – почему случилась перестройка, курим вместе, вчера, когда у меня кончился табачок для трубки, он дал мне закурить. У нас сложилось фронтовое братство. А адвокат Павлов, увидев, что я закурил кондаковскую сигарету, отозвал меня в сторону и, сделав страшные глаза, сказал:

— Умри, но не отдавай поцелуя без любви. На тебе деньги и немедленно купи себе блок сигарет!

Страшная государственная тайна
В фильма «Они бродили по дорогам» герой – циркач, выступая на площади, кричал:

— Выступает Дзампано! Слабонервных и женщин прошу отвернуться!

Пугливых прошу эти строки не читать. Я вас – предупредил. Адвокат Иван Павлов рассказал мне страшную государственную тайну. Он почти дословно воспроизвел один телефонный разговор, который вел государственнй преступник Григорий Пасько с одним вице-адмиралом.

Пасько: Товарищ вице-адмирал, разрешите просить Вас о назначении мне времени для встречи.

Вице-адмирал: Ой, Григорий, я так люблю прессу, я тебя так уважаю, но, может быть, потом, может быть, не надо?

Пасько: Вы понимаете, время поджимает, это событие, которое обязательно нужно освещать. Завтра уже может быть поздно. Мне нужно завтра попасть на объект. Пожалуйста, дайте разрешение.

Вице-адмирал: Давайте в установленном порядке.

Пасько: У меня уже есть все согласования.

Вице-адмирал: Давай в установленном порядке. Подготовь обращение.

Пасько: У меня есть обращение.

Вице-адмирал: Ну слушай, ну как-нибудь направь мне его.

Пасько: Я его сейчас привезу.

Вице-адмирал: Ну давай лучше по почте.

И вот такие телефонные переговоры, которые доблестная гэбня записывала несколько лет, теперь выслушивает судейская бригада. И это называетася – правосудие. И это – милые вы мои, наша сегодняшняя Россия.

И еще раз о милом моему сердце прокуроре Кондакове. Когда он в разговоре с экспертом глубокомысленно, как это и положено прокурорам, заметил: "Хозяин – барин", мне стало понятно, что в здании Тихоокеанского флотского суда идет спектакль марионеток. Хозяин дергает за веревочки, марионетки пляшут и надувают щеки.