News

Возражения на кассационный протест (адвокат Матинов М.)

Опубликовано: 22/03/2000

News

Возражения на кассационный протест (адвокат Матинов М.)

В СУДЕБНУЮ КОЛЛЕГИЮ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИИ

22/03-2000

ВОЗРАЖЕНИЯ НА КАССАЦИОННЫЙ ПРОТЕСТ
(в порядке ст. 327 УПК РСФСР)

Автор кассационного протеста полагает, что приговор по данному делу подлежит отмене “в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, неправильным применением уголовного закона, а также не исследованностью”.
(Стр. 2 протеста)

Если бы на кассационном протесте не стояла подпись: “государственный обвинитель Гуцан”, то содержание этого документа можно было бы объяснить тем, что его автор в судебном следствии не участвовал, с материалами дела и приговором не ознакомлен, и что, даже, он не прочитал обвинительное заключение по делу.

Однако наличие подписи прокурора Гуцана А.В. исключает это объяснение и вызывает уже ряд других вопросов:

О какой не исследованности ведет речь прокурор, когда все его ходатайства о дополнении судебного следствия были удовлетворены судом в полном объеме?
Кроме того, при обсуждении судом вопроса о возможности окончания судебного следствия, прокурор Гуцан А.В. заявил, что дополнений не имеет и считает возможным закончить судебное следствие.
Почему тезис о неправильном применении судом закона автор протеста развивает, анализируя нормативные акты, которые не входили в конструкцию обвинения Никитина А.К., содержащегося в формуле его вины?
Следует добавить, что указания на этот нормативный материал не было и в речи государственного обвинителя (т.27 л.д. 132-157).
Что касается доводов протеста в части несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, то именно эти доводы противоречат, бесспорно установленным по делу обстоятельствам.

Рассмотрим каждое из положений протеста:

“НЕПРАВИЛЬНОЕ ПРИМЕНЕНИЕ СУДОМ УГОЛОВНОГО ЗАКОНА”.

I. 2 июля 1999 года в ходе предварительного следствия Никитину А.К. было предъявлено обвинение по ст. 275 и ст. 283 ч.2 УК РФ.

Отнесенность к государственной тайне сведений, которые, по мнению органов следствия, собирались, передавались и разглашались Никитиным, была установлена на основании ст. 5 Закона РФ “О государственной тайне” в редакции от 06.10.1997 г.

Обвинительное заключение с формулой вины Никитина в этой же редакции было утверждено прокурором города Санкт-Петербурга и направлено в суд. (Стр. 56-57 текста обвинительного заключения).

В соответствии со ст. 254 УПК РСФСР суд мог проводить разбирательство только по тому обвинению, по которому Никитин был предан суду, а именно, исследовать возможность применения Закона РФ “О государственной тайне” в редакции от 06.10.1997 г., при решении вопроса: содержат ли сведения, опубликованные в докладе “Северный флот — потенциальный риск радиоактивного загрязнения региона” государственную тайну.

Составление глав доклада Никитиным проводилось в августе- сентябре 1995 года. Таким образом, эта работа была им закончена на два года раньше издания закона, на основании которого органы следствия устанавливали его ответственность.

Если автор протеста считает, что выдвинутое против Никитина обвинение имеет надлежащую правовую базу, то, очевидно, он должен был пояснить в своем документе, на основании каких мотивов он считает придание обратной силы закону, устанавливающему ответственность гражданина, законным и обоснованным. К тому же, ему следовало привести доводы, которыми бы объяснялось:

В силу каких причин должно быть приостановлено действие ст. 54 Конституции РФ и ст. 10 УК РФ, согласно которым закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет.
Почему прокурор полагает неправильным, что с такой конструкцией обвинения не согласился суд.

В кассационном протесте по этим вопросам нет ни одного слова. Вместо этого на десяти страницах дано “авторское исследование” закона “О государственной тайне” в редакции от 21.07.93 г. и других нормативных актов, которые, как и названный выше закон, не были включены в правовую базу обвинения Никитина А.К., но которые, по мнению автора протеста, должны были быть применены судом при постановлении обвинительного приговора.

II. В протесте указывается:
“Суд, в приговоре, не оспаривая объективно содеянное Никитиным А.К., сделал необоснованный вывод о том, что в его действиях отсутствует состав выше названных преступлений, так как, по мнению суда, на момент инкриминированных ему деяний в Российской Федерации, а именно с 12 декабря 1993 года, то есть с момента принятия Конституции Российской Федерации, по 6 октября 1997 года, то есть до момента внесения изменений и дополнений в Закон РФ “О государственной тайне” от 21 июля 1993 года, отсутствовала законодательная база для отнесения тех или иных сведений к государственной тайне”.
(Стр. 2 протеста)

Во-первых, суд в приговоре указал на отсутствие в действиях Никитина объективной стороны преступлений, предусмотренных ст. 275 и ст. 283 УК РФ, и мотивировал свое мнение по этому вопросу.

Во-вторых, в приговоре идет речь об отсутствие законодательной базы для отнесения тех или иных сведений к государственной тайне с 12 декабря 1993 года по 30 ноября 1995 года, то есть до момента, когда был утвержден указом Президента РФ “Перечень сведений, отнесенных к государственной тайне”

И, в-третьих, данное обстоятельство имело место, не только, по мнению суда, но:

Вытекало прямо из текста закона, ч.4 ст. 29 Конституции РФ и ч.2 ст. 4 Федерального Закона “О государственной тайне” от 21.07.93 г. и ст. 5 Федерального Закона “О государственной тайне” в редакции от 06.10.97 г.:

Ч.4 ст. 29 Конституции РФ: “Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом”.

Ч.2 ст. 4 Федерального Закона “О государственной тайне” от 21.07.93 г. (в редакции, введенной в действие Федеральным законом от 06.10.97 г. №131 ФЗ — ч.2 ст. 4 не была изменена):

Президент Российской Федерации:
— утверждает государственные программы в области защиты государственной тайны;

— утверждает по представлению Правительства Российской Федерации состав, структуру межведомственной комиссии по защите государственной тайны и положение о ней;

— утверждает по представлению Правительства Российской Федерации Перечень должностных лиц органов государственной власти, наделяемых полномочиями по отнесению сведений к государственной тайне, а также Перечень сведений, отнесенных к государственной тайне;”

Ст. 5 Федерального Закона “О государственной тайне” (в редакции от 06.10.97 г.):
“Перечень сведений, составляющих государственную тайну”

В соответствии с этими нормативными актами отнести какую либо информацию к категории сведений, составляющих государственную тайну, можно было единственным образом: внести ее в перечень сведений, составляющих государственную тайну, который определяется федеральным законом, или в перечень сведений, отнесенных к государственной тайне, утверждаемый Президентом России.
“Перечень сведений, отнесенных к государственной тайне”, утвержденный Президентом РФ, появился 30 ноября 1995 года.
“Перечень сведений, составляющих государственную тайну”, определенный Федеральным Законом увидел свет 6 октября 1997 года.
Таким образом, в период с 25 декабря 1993 года по 30 ноября 1995 года отсутствовало законодательное определение того, какие сведения относятся к государственной тайне.

Именно такое же мнение было и у законодательного органа страны — Государственной Думы Федерального собрания Российской Федерации. Данное обстоятельство нашло отражение в Постановлении Государственной Думы № 1271-1 ГД от 27.10.1995 г. “О Перечне сведений, отнесенных к государственной тайне”:

“21 сентября 1993 года вступил в силу Закон РФ “О государственной тайне”, согласно которому Президент РФ утверждает подготовленный Правительством РФ Перечень сведений, отнесенных к государственной тайне.

Однако до настоящего времени такой перечень Правительством РФ не представлен на утверждение Президенту РФ, в связи с чем правоохранительные органы страны лишены правовой основы для выполнения возложенных на них функций по обеспечению безопасности государства, общества и личности.

Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации постановляет:
1. Признать, незащищенность сведений, отнесенных к государственной тайне, наносит ущерб безопасности Российской Федерации.
2. Просить Правительство РФ подготовить и представить на утверждение Президенту РФ Перечень сведений, отнесенных к государственной тайне, до 20 ноября 1995 года”

На пяти страницах приговора суд подробно анализирует приведенный выше нормативный материал.
( 32 — 36 стр. приговора)

III. Автор протеста пишет:
“Тем самым, суд, неправильно истолковал, констатировал, что Перечень сведений, составляющих государственную тайну, приведен исключительно только в статье 5 Закона РФ “О государственной тайне” в новой редакции”.
(Стр. 3 протеста)

На страницах 26, 29, 30, 31, 32, 35 и 36 приговора неоднократно упоминается и подробно излагается, что сведения, составляющие государственную тайну, приведены и в документе, который называется “Перечень сведений, отнесенных к государственной тайне”, утвержденный указом Президента РФ 30 ноября 1995 года.

По этому доводу автора протеста можно только заметить, что уважение к суду включает в себя и то, что, перед тем как критиковать приговор, его следует прочитать.

IV. В протесте утверждается:

в редакции от 21 июля 1993 года

Неужели автор протеста не читал и обвинительное заключение?!
На страницах 56 и 57 обвинительного заключения указано, что органами предварительного следствия была применена ст. 5 Закона РФ “О государственной тайне” в редакции от 6 октября 1997 года.

Излагаемый на десяти страницах протеста юридический анализ “обоснованности применения органами предварительного следствия” Закона РФ “О государственной тайне” в редакции от 21 июля 1993 года, хотя и не имеет никакого значения в рамках предъявленного Никитину обвинения и вынесенного судом приговора, все же заслуживает определенных комментариев.

Ход рассуждения автора протеста следующий: после вступление в действие Конституции РФ, то есть после 25 декабря 1993 года, информацию можно было относить к сведениям, составляющим государственную тайну, на основании ст. 5 закона “О государственной тайне” в редакции от 21.07.1993 года

как до 06.10.1997 года, то есть до новеллизации закона “О государственной тайне”
так и до 30 ноября 1995 года, то есть до момента появления Перечня сведений, отнесенных к государственной тайне, утвержденного Указом Президента РФ.

Автор протеста утверждает: “В действительности, те или иные сведения могли быть отнесены к государственной тайне в соответствии с детально установленным этим же Законом порядком отнесения сведений к государственной тайне и их засекречивания (раздел ), а не “после внесения (перечня статьи 5 Закона) в Перечень сведений, составляющих государственную тайну”.
(Стр. 3-4 протеста)

Во-первых, как это видно из приведенной выше цитаты протеста, его автор упускает из виду, что порядок отнесения сведений к государственной тайне (предусмотренный ст. 9 Закона “О государственной тайне” от 21.07.1993 г.) и порядок засекречивания сведений (предусмотренный ст. 11 того же Закона) — это два различных процесса.

Во-вторых, идея о внесении перечня сведений статьи 5 Закона “О государственной тайне в Перечень сведений, составляющих государственную тайну, принадлежит исключительно автору протеста.

В приговоре суда идет речь о предусмотренном законом формировании Перечня (то есть внесения в него сведений, отнесенных к государственной тайне), который утверждается Президентом РФ.

Формирование данного Перечня является необходимым элементом процесса отнесения сведений к государственной тайне. На данное обстоятельство прямо указано в Законе “О государственной тайне” от 21.07.1993 г., а именно, в ст. 4 и в ст. 9:

“Для осуществления единой государственной политики в области засекречивания сведений межведомственная комиссия по защите государственной тайны формирует Перечень сведений, отнесенных к государственной тайне. В этом Перечне указываются органы государственной власти, наделяемые полномочиями по распоряжению данными сведениями. Указанный Перечень утверждается Президентом Российской Федерации, подлежит открытому опубликованию и пересматривается по мере необходимости”.

О невозможности законного отнесения сведений к государственной тайне в отсутствие утвержденного Президентом РФ “Перечня” было вынесено специальное постановление Государственной Думы Федерального собрания Российской Федерации № 1271-1 ГД от 27 октября 1995 года “О Перечне сведений, отнесенных к государственной тайне”. Это постановление уже цитировалось выше.

Данный вопрос был подробно исследован и изложен судом на 26-27, 31-32 и 35 страницах приговора.

О том, что отнесение сведений к государственной тайне на основе ст. 5 Закона РФ “О государственной тайне” в редакции от 21.07.93 возможно только в совокупности с указанием на соответствующие разделы Перечня сведений, отнесенных к государственной тайне”, который был утвержден указом Президента РФ 30 ноября 1995 года, высказала свое мнение и Генеральная прокуратура РФ в лице заместителя Генерального прокурора РФ Катышева М.Б.
(т.19 л.д. 5-8).

Все перечисленные выше нормативные акты и их толкование автор протеста, допустим, мог не знать. Но как он мог забыть свое собственное указание СС УФСБ?!

В письме №13-15сс от 13.02.1997 года на имя начальника СС УФСБ Милушкина прокурор Гуцан пишет:

“Таким образом, при проведении экспертиз следовало руководствоваться Законом РФ “О государственной тайне” от 21.07.93 и Перечнем сведений, отнесенных к государственной тайне, утвержденным Указом Президента РФ № 1203 от 30.11.95. Причем по последнему нормативному акту, принятому после инкриминируемых Никитину действий, необходимо было предварительно определить наличие устанавливающей либо отягчающей ответственности по сравнению с ранее действовавшими нормативными актами.
В ходе дополнительного расследования необходимо провести дополнительную экспертизу и устранить выявленные нарушения, после чего при наличии оснований предъявить основанное на законе обвинение с учетом изменений в уголовном законодательстве”

В качестве комментария к процитированной выше части протеста будет уместным вспомнить известный афоризм: “Память ему не изменяла, но он изменял ей всегда, когда находил это удобным”.

V. Перед автором протеста стояла, безусловно, сложная задача: как “обосновать” возможность отнесения сведений к государственной тайне на основе ст. 5 Закона РФ “О государственной тайне” в редакции от 21.07.93 без указания на соответствующие разделы Перечня сведений, отнесенных к государственной тайне, утвержденного Указом Президента РФ 30 ноября 1995 года.

Авторская идея попытки разрешения неразрешимой ситуации состояла в объявлении наличия “терминологического несоответствия” между Законом РФ “О государственной тайне” от 21.06.1993 г. и Конституцией РФ. Данный тезис протеста заслуживает цитаты:

“Появившееся после принятия 12 декабря 1993 декабря Конституции Российской Федерации терминологическое несоответствие между Законом Российской Федерации “О государственной тайне” в редакции от 21 июля 1993 года и Конституцией было устранено в результате изменений и дополнений, внесенных Федеральным Законом № 131- ФЗ от 6 октября 1997 года, после чего статья 5 Закона РФ “О государственной тайне” была изложена в новой редакции и обозначена как “Перечень сведений, составляющих государственную тайну”.
(Стр. 4 протеста)

И, далее, в подкрепление этой мысли:
“Само содержание статьи 5 Закона в старой редакции, несмотря на ряд уточнений и детализации некоторых его положений, по своей структуре и содержанию принципиально от новой редакции не отличается”.
(Стр. 4 протеста)

Таким образом, по разумению автора протеста, требование ч.4 ст. 29 Конституции РФ наличия Перечня сведений, составляющих государственную тайну, который определяется федеральным законом, было полностью реализовано наличием Перечня сведений, которые могут быть отнесены к государственной тайне, содержащимся в ст.5 Федерального Закона “О государственной тайне” в редакции от 21.06.93 г. И вся разница между порядком отнесения сведений к государственной тайне, предусмотренного Конституцией РФ и порядком, изложенном в Законе “О государственной тайне” от 21.06.93 г., состоит в досадном “терминологическом несоответствии” наименования Перечней.

Поэтому, полагает автор протеста, приведенный в ст. 5 Закона “О государственной тайне” от 21.06.93 г. перечень сведений, которые могут быть отнесены к государственной тайне, и секретные неопубликованные приказы Министра обороны №№ 052 и 071 — это законная правовая база для отнесения сведений к государственной тайне.

Безусловно, есть существенные различия в текстах Закона “О государственной тайне” в редакциях 21.06.1993 года и 06.10.1997 года, как в содержании порядка отнесения сведений к государственной тайне, так и в содержании статьи 5 этого закона.

Но, если даже мы отвлечемся от этих обстоятельств, то все равно существо проблемы будет не в “терминологическом несоответствии” наименования Перечней, а прямом требовании того же Закона “О государственной тайне” от 21.06.1993 г. о необходимости утверждаемого Президентом РФ Перечня сведений, отнесенных к государственной тайне, который подлежит открытому опубликованию, и в требовании ч.3 ст. 15 Конституции РФ официальной публикации для всеобщего сведения нормативных актов, затрагивающих права, свободы и обязанности человека и гражданина, так как в противном случае такие акты не могут применяться.

И, здесь мы подходим к апофеозу аргументации протеста!

VI. “Столь же произвольно и неправильно суд истолковал и положения Конституции РФ, связанные с требованием публикации законов и подзаконных актов, тесно увязав свои доводы по этому вопросу с вышеприведенной аргументацией об отсутствии в России в 1993-1997 г.г. реальной законодательной базы для защиты государственной тайны как основы для привлечения к уголовной ответственности за деяния, подобные совершенным Никитиным А.К.”
(Стр. 5 протеста)

А выражалась эта “произвольность и неправильность”, по мнению автора протеста, в том, что:

“По мнению суда, все эти акты должны быть официально опубликованы для всеобщего сведения, и только в этом случае гражданин подлежит уголовной ответственности на основании статьи 275 и 283 Уголовного кодекса Российской Федерации”
(Стр. 5 протеста)

Да, должны быть! Да, по мнению суда, основанному на положениях Конституции РФ, федеральных законах, Указах Президента, судебной практике Конституционного Суда РФ, разъяснениях Верховного Суда РФ и позиции Генеральной прокуратуры РФ по этим вопросам:

Ч. 3 ст. 15 Конституции РФ:
“Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения”.
Ч. 4 ст. 9 Закона “О государственной тайне”:
“Указанный Перечень утверждается Президентом Российской Федерации, подлежит открытому опубликованию и пересматривается по мере необходимости”.
Постановление Конституционного Суда РФ от 20 декабря 1995 года по делу о проверке конституционности ряда положений ст. 64 УК РСФСР, где разъясняется:
“В связи с этим статьей 29 (часть 4) Конституции Российской Федерации предусмотрено, что перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом. Государство вправе также определять средства и способы охраны государственной тайны, в том числе устанавливать уголовную ответственность за ее разглашение и выдачу иностранному государству.

Однако в силу указанной конституционной нормы уголовная ответственность за выдачу государственной тайны иностранному государству правомерна лишь при условии, что перечень сведений, составляющих государственную тайну, содержится в официально опубликованном для всеобщего сведения федеральном законе. Правоприменительное решение, включая приговор суда, не может основываться на неопубликованном нормативном правовом акте, что вытекает из статьи 15 (часть 3) Конституции Российской Федерации”.
В бюллетене № 2 за 1996 год Верховного Суда РФ опубликованы разъяснения Председателя Верховного Суда РФ, в которых говорится:
“Известно, что многие нормативные акты ранее не публиковались для всеобщего сведения, но применялись государственными органами, должностными лицами, а также судами при рассмотрении дел. Сейчас в Конституции Российской Федерации закреплено положение, согласно которому неопубликованные законы, а также любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения, не могут применяться”
(Стр. 2-3 Бюл. ВС РФ №2 1996 г.)
Данное обстоятельство также прямо вытекает из Указа Президента РФ от 21 января 1993 года № 104, которым было установлено:
“Акты, не прошедшие государственную регистрацию, а также зарегистрированные, но не опубликованные в установленном порядке, не влекут за собой правовых последствий как не вступившие в силу и не могут служить законным основанием для регулирования соответствующих правоотношений, применения каких бы то ни было санкций к гражданам, должностным лицам и организациям за невыполнение содержащихся в них предписаний; на указанные акты нельзя ссылаться при разрешении споров”.
Из постановления Заместителя Генерального прокурора РФ М.Б. Катышева от 27.01.97 г. следует, что заключения экспертиз от 30.01.96 г. и 10.09.96 г. являются недопустимыми, поскольку их выводы основаны на нелегитимных нормативных актах (секретные и неопубликованные приказы МО РФ №№ 052 и 071). Этим же постановлением следствию было предложено провести дополнительную экспертизу, при проведении которой экспертам надлежало обосновать свои выводы применительно к Закону РФ “О государственной тайне”.
(т.19 л. д. 5-8)
В ответе от 21.04.98 г. на жалобу защиты Заместитель Генерального прокурора РФ А.А. Розанов еще раз подтвердил нелегитимность вышеназванных приказов.
(т.21 л.д. 25)
И самый интересный аргумент о необходимости публикации актов данной категории:
“При проведении экспертиз эксперты 8 Управления ГШ ВС РФ руководствовались Временным перечнем сведений, составляющих государственную тайну, утвержденным постановлением Правительства РФ от 18.09.92 № 733-55 и объявленным приказом МО РФ № 052-92, а также Временным перечнем сведений, подлежащих засекречиванию в ВС РФ, введенным в действие приказом МО РФ № 071 1993 года.

Указанные выше акты изданы под грифом “секретно” и не публиковались в открытой печати.

В соответствии с ч.3 ст. 15 Конституции РФ и постановлением Конституционного
Суда РФ от 20.12.95 уголовная ответственность за выдачу государственной тайны иностранному государству правомерна лишь при условии, что перечень сведений, составляющих государственную тайну, содержится в официально опубликованном для всеобщего сведения Федеральном законе. Какое либо исключение для лиц, обладающих такого рода сведениями, ставшими им известными в силу служебных обязанностей, отсутствует.

Подпись: Прокурор Гуцан А.В. ”

(Письменные указания прокурора Гуцана А.В. №13-15сс от 13.02.97 г. в адрес начальника СС УФСБ Милушкина — т.19 л.д. 1-2).

Представляется, что эти указания надзирающего за следствием прокурора А.В. Гуцана должны явиться убедительным аргументом против необоснованных доводов автора кассационного протеста Гуцана А.В.

VII. В кассационном протесте анализируется ряд документов, которые, по мнению автора протеста, без их официального опубликования позволяли относить сведения к государственной тайне и устанавливать уголовную ответственность за ее разглашение или передачу иностранной организации в период с 25 декабря 1993 года, то есть с момента вступления в действие Конституции РФ, до 30 ноября 1995 года, то есть до момента издания Перечня сведений, отнесенных к государственной тайне, утвержденного Указом Президента РФ.
Это следующие документы:

Постановление Правительства РФ “О временном перечне сведений, составляющих государственную тайну” № 733-55 от 18.10.1992 г.
“Временный перечень сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах Российской Федерации”, введенный в действие с 01.01.1994 года приказом Министра обороны РФ № 071 от 07.09.1993
“Перечень сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных Силах РФ”, утвержденный приказом Министра обороны РФ № 055 от 10.08.1996 г.

Возможность применения этих актов без их официального опубликования автор протеста усматривает из текста Указа Президента РФ “О защите государственных секретов РФ” № 20 от 14.01.1992 г. и Указа Президента РФ “О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента РФ и Правительства РФ” № 302 от 26.03.1992 г.
(стр. 6-9 протеста).

Во-первых, если автор протеста, как прокурор надзирающий за следствием, полагал, что данные акты образуют надлежащую правовую базу обвинения Никитина А.К., то, очевидно, ему следовало дать указание органам предварительного следствия основывать обвинение Никитина А.К. на данных правовых актах. Однако в ходе предварительного следствия прокурор Гуцан А.В. считал правоприменение этих актов в экспертных исследованиях нелигитимным:

“Нашли также свое подтверждение доводы защиты о нелигитимном правоприменении в экспертных исследованиях нормативных актов, определяющих сведения, которые составляют государственную тайну. При проведении экспертиз эксперты 8 Управления ГШ ВС РФ руководствовались Временным перечнем сведений, составляющих государственную тайну, утвержденным постановлением Правительства РФ от 18.09.92 № 733-55 и объявленным приказом МО РФ № 052-92, а также Временным перечнем сведений, подлежащих засекречиванию в ВС РФ, введенным в действие приказом МО РФ № 071 1993 года.”

(Письменные указания прокурора Гуцана А.В. №13-15сс от 13.02.97 г.
в адрес начальника СС УФСБ Милушкина — т. 19 л.д. 1-2).

Во-вторых, исследование этих документов может иметь чисто академический характер, так как органами предварительного следствия при предъявлении обвинения Никитину А.К. применялись не эти акты, а пункт 1 статьи 5 Закона РФ “О государственной тайне” в редакции от 6 октября 1997 года.

В-третьих, обвинение в любом случае не могло быть основано на этих нормативных актах в тот период.

Конституция РФ имеет высшую юридическую силу и прямое действие: любой закон или подзаконный акт противоречащий ей не применяется, а соответствующее правоотношение в таком случае регулируется непосредственно нормами Конституции.

Поэтому постановление Правительства РФ “О временном перечне сведений, составляющих государственную тайну” № 733-55 от 18.10.1992 г. и разработанный в его исполнение “Временный перечень сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах Российской Федерации”, введенный в действие с 01.01.1994 года приказом Министра обороны РФ № 071 от 07.09.1993 могли действовать только в части не противоречащей ч.3 т.15 Конституции РФ, то есть в части не затрагивающей права, свободы и обязанности гражданина. В этой же области правоотношений они в тот период не могли быть применены без официального опубликования для всеобщего сведения.

Как видно из текста приговора, суд по вопросу отнесения информации к государственной тайне исследовал весь блок нормативных актов, издававшихся с 1992 по 1998 год. И, изложенный в приговоре, их юридический анализ полон и безупречен. И в этой части судом были сделаны три вывода:

В период составления Никитиным А.К. доклада “Северный флот — потенциальный риск радиоактивного загрязнения региона” (август-сентябрь 1995 г.) в соответствии с действующим на тот момент законодательством действия Никитина А.К. были правомерны.

На этот момент ни Никитину А.К., ни иному гражданину нельзя было предъявить обвинение в разглашении государственной тайны или её передачи иностранной организации, так как в тот период не было правой базы для отнесения информации к сведениям, составляющим государственную тайну.

Предъявленное обвинение Никитину не имеет надлежащей правовой базы.

VIII. Автор протеста заявляет, что судом анализ нормативных актов “проведен произвольно и выборочно, путем выдергивания только отдельных положений”
(Стр. 6 протеста)

Однако данное определение предельно точно характеризует именно качество его собственной работы:

Обосновывая одну из центральных идей протеста — об “обоснованности применения” органами предварительного следствия при предъявлении обвинения Никитину А.К. статьи 5 Закона РФ “О государственной тайне” в редакции от 21 июля 1993 года автор протеста пишет:

“Само содержание статьи 5 Закона в старой редакции, несмотря на ряд уточнений и детализации некоторых его положений, по своей структуре и содержанию принципиально от новой редакции не отличается”.
(Стр. 4 протеста)

Делая такое утверждение, автор протеста произвольно и выборочно, путем выдергивания из Закона “О государственной тайне” (в редакции от 06.10.97 г.) отдельных положений приводит этот Закон в соответствие к своему правовому анализу. Ибо, для того, чтобы ст. 5 вышеупомянутого Закона в новой редакции принципиально не отличалась по содержанию от старой редакции, надо сделать обширные купюры в абзацах с №2 по №6.

Например, в абзаце № 2:

о планах строительства ВС РФ, других войск РФ;
о направлении развития вооружения и военной техники;
о содержании и результатах выполнения целевых программ… по созданию и модернизации образцов вооружения и военной техники;

В абзаце № 6:

о дислокации, действительных наименованиях;
об организационной структуре, вооружении и численности объединений, соединений и частей Вооруженных Сил РФ;
о военно-политической и оперативной обстановке.

Пустоты в своей правовой аргументации, образующиеся после “выдергивания отдельных положений” из закона, автор протеста пытается спрятать за рассуждениями о “целях рационального сочетания, гармонии интересов общества, государства и личности…”, о Всеобщей декларации прав человека, (стр. 2 протеста), но эти академические отступления делают их еще более заметными.

В данных возражениях не рассматриваются вопросы о несостоятельности доводов протеста в части несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, и неисследованности обстоятельств дела, поскольку они наряду с другими подробно анализируются в возражениях на кассационный протест адвоката Ю. Шмидта.

На основании изложенного ПРОШУ:

Оставить приговор Санкт-Петербургского городского суда от 29 декабря 1999 года по делу № 02-1 без изменения, а кассационный протест прокурора — без удовлетворения.

Адвокат М.Матинов