Репортаж из зала суда

— Голосуйте за нашего кандидата в Госдуму — сына Сталина, — кричит мне в лицо пожилая женщина и сует в руки календарик с портретом Джугашвили. Оказывается, эти люди пришли защищать своего любимца — депутата Законодательного собрания Петербурга Юрия Шутова, которого судят за совершение тягчайших уголовных преступлений. На входе четыре милиционера обыскивают всех входящих. Судебное заседание по делу Никитина почему-то не начинается. И вдруг нам объявляют, что зал 48 будет занят. Послушно идем в зал 11. Он крохотный, зато на окнах занавесочки, стоят горшочки с цветами. Театр абсурда. Обстановка почти домашняя, закрытое заседание идет, а привычной таблички “Вход запрещен” нет, исчез и милиционер. И нам, сидящим на скрипучей скамье даже слышны голоса Шмидта, Никитина, судьи Гольца. И вдруг мы услышали, что заговорил Гуцан. “Великий немой” обрел дар речи. Значит, что-то произошло, значит, что-то его зацепило. Интересно что? Мне показалось, что даже возникла перепалка между Гуцаном и адвокатами.

Секретные приказы — основа обвинения

Заседание длится с перерывами до 15.00. И адвокаты, и Никитин выглядят очень уставшими. Юрий Шмидт рассказывает, что суд сегодня обозревал Закон «О государственной тайне» в его старой и новой редакциях, постановления правительства России. И, конечно же, были подробно рассмотрены совершенно секретные приказы министра обороны no. 071:93

и no. 055:96. Они — основа обвинения. Именно в них прописано, что сведения о потерях личного состава в военное и мирное время, о потерях вооружения и техники в военное и мирное время являются секретными.

— Это абсолютно незаконно — заявил Юрий Шмидт. — В тексте Закона «О государственной тайне» нет ни одной строчки об отнесении сведений о потерях личного состава или вооружений к секретным. Зато в этом же Законе подчеркивается, что в развернутых перечнях секретных сведений не может быть ничего качественно нового. Могут быть только уточнения. Эти приказы министра обороны содержат более 700 положений и если им следовать, то секретным в армии и на флоте является абсолютно все.

Прокурор обратился к советской практике

Оказалось, что судья Голец сегодня по собственной инициативе ознакомил участников процесса с решением Конституционного суда, на которое защита не раз обращала внимание обвинения, но следователи от него просто отмахивались. В решении прописано — не подлежат применению никакие иные перечни, кроме тех, что есть в Законе «О государственной тайне». А это означает, что из обвинения вываливается еще один — и самый большой кусок. Вот в этот момент “немой” и заговорил. Что называется, запахло жареным. В прошлом году во время процесса Гуцан, обосновывая возможность применения секретных приказов, в своей речи сослался на постановление Верховного суда по делу Смирнова. Тогда ни защита, ни Никитин, ни журналисты не поняли: а причем здесь дело неизвестного Смирнова? Сегодня Гуцан объяснился. Смирнов был осужден в 1980 году, ему вменялась выдача гостайны и то, что он попросил политического убежища в Норвегии. В 1996 году приговор был пересмотрен Верховным судом. В своем постановлении ВС указал, что бегство за границу не являлось и не является преступлением. А выдачу гостайны суд признал доказанной. В 1980 году Смирнова осудили на основе секретного постановления Совета министров СССР. И Гуцан на сегодняшнем заседании перешел в наступлении, доказывая — вот видите, Смирнова осудили на основе секретного, нигде не опубликованного постановления, значит, и Никитина можно осудить. Вот тут то и возникла перепалка, когда адвокаты объясняли прокурору, что в 1980 году не было ни Конституции России, ни Закона «О государственной тайне». Шмидт со свойственной ему язвительностью, предложил Гуцану принести несколько приговоров 1937 года и ссылаться на них. Зачем только 1980 год вспоминать.

Убедительность приравнена к секретности

Как всегда под конец пикантный эпизод: прокурор нашел в показаниях Никитина во время следствия фразу о том, что доклад “Беллуны” предназначался широкому кругу читателей, поэтому должен был быть убедительным, без такой убедительности не добьешься финансовой помощи. Гуцану показалось, что в этих словах есть криминальный смысл. Он несколько раз задавал Александру вопрос про убедительность и демонстративно значительно записывал ответы Никитина. Судя по всему, в своей речи прокурор постарается зацепиться за эту “убедительность” и представить ее, как секретность. Собачья все-таки должность у человека!

Завтра, 30 ноября, суд заслушает двух свидетелей: вице-адмирала в отставке Евгения Чернова и работницу библиотеки Военно-морской академии им. Кузнецова. Пресс-брифинг состоится в 14:30 мск в ресторане «Амбассадор».

Процесс по делу Никитина продолжается. Закончился лишь пятый день.